«Государство просто так ни на кого не наезжает»

«Навальный – аномалия, искажающая правовое пространство», – ещё в январе сказал «Улице» адвокат Илья Новиков**. С тех пор редакция всё чаще вспоминала его слова. Каждое новое событие, связанное с Навальным, затрагивало и адвокатуру. Так, задержания его сторонников сопровождались недопусками их защитников – а потом ФПА напрямую связала эту ситуацию с обещанием Минюста ввести реестр ордеров. Тысячи людей ставили лайки постам Навального о колонии – и тут же был принят закон о запрете адвокатам проносить телефоны на свидания с осуждёнными. «Улица» решила собрать все такие примеры и спросить экспертов: действительно ли «дело Навального» начинает влиять на российскую правовую систему?

Больше митингов – больше недопусков

Н едопуск адвокатов в ОВД к «политическим» задержанным уже стал традицией. Но в начале 2021 года прошли сразу несколько всероссийских акций в поддержку Алексея Навального – и эта проблема высветилась в «концентрированном» виде. 17 января в аэропорту «Внуково» задержали 58 сторонников оппозиционера, уже тогда ко многим не допустили защитников. На протестах 23 января «Улица» насчитала 15 нарушений прав адвокатов; после акции 31 января – 39 нарушений, а 21 апреля – 26 таких случаев. Помимо этого, стала прослеживаться ещё одна тревожная тенденция – недопуск защитников в суды, где слушались административные дела их доверителей. И такие нарушения «Улица» продолжала фиксировать вплоть до конца апреля.

Тем не менее адвокаты считают такую корреляцию ложной. «Я бы не стал говорить про зависимость недопусков от ситуации с Навальным, – рассуждает адвокат АП Краснодарского края Александр Попков. – У нас же происходят случаи, когда к доверителям не допускают и по обычным, не политическим делам. Просто ситуация с массовыми задержаниями и последующим массовым недопуском обнажается на этих митингах более выпукло и ярко». По его мнению, в каждом ОВД своя ситуация. «Недавно я приехал в отдел по митингу, и дежурный бальзамом облил моё сердце, сказав: “Как я адвоката могу не пропустить к доверителям?!” – вспоминает Попков. – Это зависит скорее не от приказов сверху, а от конкретных исполнителей на местах – начальников отделений и дежурных, которые сидят на турникете».

Председатель КЗПА АП Ленинградской области Евгений Тонков считает, что резкая эскалация проблемы недопусков вряд ли была вызвана одним лишь делом Навального. Просто в России наблюдается «тенденция отчуждения публичной власти от населения», которая усилилась в период пандемии, говорит он. Силовики и раньше не хотели допускать адвокатов к доверителям, а ковидные ограничения им в этом здорово помогли.

Адвокат Евгений Тонков

Вообще-то это проблема не адвокатов. Это проблема нашего типа общения между государством – в лице госслужащих – и простыми людьми. Рано или поздно те, кто управляет людьми, вообще избавятся от необходимости общения с ними.

Возвращаясь к теме недопусков, эксперт признаёт, что «многие адвокаты об этой проблеме даже не знают и не хотят слышать». «Им вообще непонятно, что происходит, они этим не интересуются, и им эта проблема не мешает», – говорит Тонков, добавляя, что в первую очередь имеет в виду цивилистов.

Впрочем, такая точка зрения нередка и среди «уголовщиков». «У меня за 21-летнюю практику не было случаев, чтобы куда-то не допускали. А если и пытались, то эта проблема решалась в считанные минуты», – заявляет подмосковный адвокат Игорь Бушманов. Исходя из собственного опыта, он считает, что полицейские «нормального адекватного адвоката всегда допустят» и найдут с ним общий язык. «А когда человек едет, не зная куда и для чего, конечно, его отфутболят. В итоге он будет стоять, обивать пороги, клянчить и получать тычки. После этого [станет] кричать, что нарушают права адвокатов», – говорит собеседник «Улицы».

Бушманова не удивляет, что государство готово «защищать свои интересы любыми способами». «Защищать от таких, в кавычках, “политических защитников”, как они себя называют. Адвокатов какой-нибудь там “Апологии протеста”** или другой непонятной НКО… это просто позорит адвокатуру и их лично», – утверждает он, добавляя, что «проблема не в недопусках, а в головах».

Защита «навальнистов» как фактор риска

Адвокатам, связанным по работе со структурами Алексея Навального, может грозить нечто большее, чем недопуск. Мансур Гильманов, защищавший юриста ФБК*, в январе был избит прямо в столичном ОВД; позже его арестовали на пять суток за неповиновение полицейскому. Краснодарский адвокат Михаил Беньяш не раз представлял в судах местных сторонников Навального; на своём сайте они прямо называют его «нашим другом». Накануне очередного митинга к Беньяшу пришли с обыском – а потом обвинили в организации несогласованной акции за пост с призывами оказывать юридическую помощь задержанным на митингах. Как и московского коллегу, Беньяша арестовали на пять суток.

Собеседники «Улицы» вновь не видят в этих случаях целенаправленного наказания адвокатов за работу с «навальнистами». Скорее всего, Гильманов случайно попал под горячую руку конкретного полицейского, рассуждают эксперты. А в случае с Беньяшем речь может идти о неприязни «конкретных полицейских к конкретному адвокату», предполагает Евгений Тонков. «Он хорошо выступает с точки зрения демонстрации прав и свобод, но его выступления не нравятся конкретным полицейским – и они борются с ним лично», – считает Тонков.

«Если адвокат участвует в политических делах и защищает политические фигуры, то он [в глазах силовиков] может начать отождествляться с подзащитным. И в отношении него будут предприняты репрессивные меры», – допускает Александр Попков. Впрочем, он уточняет: «Даже если адвокаты не принимают участия в политических делах, они точно так же рискуют – просто потому что являются раздражителями [для процессуальных оппонентов]».

«Государство просто так ни на кого не наезжает, – не согласен Игорь Бушманов. – Что касается других товарищей, того же Беньяша… Я их лично своими коллегами не считаю. Всё, что они делают, вредит им лично, их подзащитным и всей корпорации в целом».

Ещё одним звеном той же «цепи адвокатских проблем» некоторые считают дело Ивана Павлова***. В конце апреля он стал представлять интересы ФБК, оспаривая намерение прокуратуры признать фонд экстремистской организацией. Через несколько дней адвокат сам стал обвиняемым в разглашении данных следствия (ст. 310 УК) по делу советника «Роскосмоса», журналиста Ивана Сафронова. «Павлов давно всем на хвост наступает, поэтому поводы для него подыскивали вне зависимости от защиты ФБК и Навального, – уверен Александр Попков. – Это могло быть одним из факторов принятия решения, катализатором, но не главной причиной».

Игорь Бушманов также не связывает дело Павлова с защитой ФБК – но у него совсем другое объяснение. Ссылаясь на «интуицию», он считает, что Павлов сам не оставил силовикам другого выхода, «кроме как отреагировать путём возбуждения в отношении него уголовного преследования».

«Он специально провоцировал эту ситуацию, чтобы добиться каких-то своих целей, о которых мы можем только догадываться, – заявил “Улице” Бушманов, добавив, что КПЭА не позволяет ему высказаться конкретнее. – Он создал проблемы себе лично и своему подзащитному, поскольку не может его защищать. И он создал проблемы для всей корпорации, которая вынуждена его защищать. Никто его не преследует, и я думаю, что у правоохранителей других забот хватает».

Работа Павлова в «политических» процессах вполне могла стать причиной его уголовного преследования, не согласен президент АП Удмуртской Республики Дмитрий Талантов. «Это избирательное применение закона. Законы раскрывают свою варежку, чтобы укусить, только в той ситуации, если имеют дело с активной защитой оппозиционера, – говорит он. – Речь идет даже не о политизации права, а о полном его уничтожении действующей политикой. Нам сейчас говорят: “Не входите в политику”. Но это политика уже вошла в право и растоптала его. Просто это политика власти».

Массовая защита как повод затянуть ордера

Зимние акции в поддержку Алексея Навального сопровождались беспрецедентно массовыми задержаниями. Адвокатов и юристов просто не хватало – поэтому они попытались «затыкать дыры» массовой защитой. Ситуация, когда адвокат берётся помогать десяткам задержанных в одном ОВД, вынужденно стала новой нормой. И через некоторое время глава Минюста Константин Чуйченко заявил, что ведомство готовит «правовые предпосылки для создания реестра электронных ордеров».

Руководство ФПА дало понять, что связывает это с массовой защитой. Так, Юрий Пилипенко раскритиковал адвокатов с «пачками незаполненных ордеров», которые могут негативно повлиять на права коллег. А вице-президент ФПА Михаил Толчеев высказался ещё конкретнее: «Мы же с вами понимаем, что речь идёт прежде всего о так называемом плане “Крепость” и протестных акциях. Понятно, что государство каким-то образом реагирует на все эти вещи».

Краснодарский адвокат Александр Попков тоже видит прямую связь между массовой защитой и идеей ввести электронные ордера. «Для меня выглядят дикими рассказы о том, что там кто-то стоит с ордерной книжкой и по 40 человек вписывает, – признаётся Попков. – Потому что, как правило, адвокат в таких условиях может эффективно защищать лишь одного гражданина». 

Адвокат Александр Попков

Только если ты его берёшь за руку и так ходишь, то у тебя на 90% есть гарантия, что не будет никаких фальсификаций и мухлежа. А если ты защищаешь хотя бы двоих человек, то их могут в разные стороны развести – и придётся выбирать.

Игоря Бушманова откровенно раздражают коллеги, которые защищают сразу нескольких задержанных. «Они создают проблемы и себе лично, и всей корпорации, – повторяет он. – Эти массовые защиты вызывают у государства некоторое отторжение адвокатуры. И по определённым моментам начинается некий прессинг, чтобы показать, “ху из ху”».

Впрочем, он считает, что реформа системы ордеров и так давно назрела: «Ордер – это анахронизм ещё с советских времен, от которого необходимо давно избавиться. Эти бумажки никому не нужны и ничего по большому счёту не подтверждают. Только время отнимают на их заполнение. Есть единый реестр адвокатов, который можно проверить. Я считаю, поскольку мы живём в век цифровизации, всё нужно переводить постепенно на цифровое делопроизводство».

«Всё это сведётся к оруэлловскому наблюдению Большого брата за маленьким братом», – пессимистично предсказывает Дмитрий Талантов.

Тюремный блог – причина «телефонного запрета»

Ещё одна законодательная новация, связанная, по мнению части адвокатов, с «делом Навального», – запрет брать телефоны и другую технику на встречи с осуждёнными. Такой законопроект был внесён в Госдуму на майских праздниках и спешно принят в трёх чтениях. Игорь Бушманов уверен: это прямое следствие того, что адвокаты Навального передавали его послания, набирающие в соцсетях десятки тысяч лайков.

Инициативу депутатов называет «ответочкой» и Дмитрий Талантов. «Когда государство чувствует свою неспособность действовать в рамках закона, оно начинает вести себя как обиженная девочка. Начинается конструирование абсолютно антиконституционных законов, которые затронут не только адвокатов Навального, – говорит президент палаты. – В результате адвокат и не по политическому делу будет лишён права пронести аппаратуру».

президент АП Удмуртии Дмитрий Талантов

Эта ответочка возникает из-за локального политически острого дела. А на самом деле она катком проходит по всей защите, даже не связанной с политическими делами.

«Я не уверен, что это произошло именно из-за Навального и его адвокатов. Ситуация с Навальным могла быть одним из катализаторов, но вряд ли это было основной причиной, – говорит Александр Попков. – Минюсту и ФСИН не нравится, когда проносят технику, они борются с этим всё последнее десятилетие».

Пока суд да дело

Итак, по большинству пунктов адвокаты не согласились с теорией «Улицы» о последствиях дела Навального. Но что можно утверждать наверняка – ситуация с оппозиционером вызвала новый виток дискуссии о месте адвокатуры в политической жизни страны. И споры эти далеки от завершения.

Ещё в январе адвокатское бюро «Забейда и партнеры» публично высказало мнение, что Навального отправили в СИЗО «с демонстративным пренебрежением к нормам действующего законодательства». Бюро попросило ФПА «создать специальную комиссию для проведения проверки по данному делу, а также с целью оценки действий правоохранительных органов». В сети обращение поддержали и репостнули сотни адвокатов. Однако президент ФПА заявил, что «вовлечённость адвокатуры как института в политику чревата для неё тяжкими последствиями вплоть до потери независимости». «Стоит помнить, что в сообществе есть и те, кто поддерживает современную российскую власть. И таких среди адвокатов всё же большинство, как мне представляется. Уже поэтому, хотя и не только поэтому, ни ФПА, ни её президент не могут, не должны, не смеют поддаться давлению, пусть и крайне настойчивому, некоторой, не слишком-то и многочисленной, группы коллег», – говорил тогда Пилипенко в интервью одному из официальных ресурсов палаты – «Российскому адвокату» (позже фраза была удалена).

Но само это высказывание Пилипенко, по мнению некоторых адвокатов, также является политической декларацией. «Это политические заявления с обоснованием, почему адвокатура должна быть вне политики, – говорит Дмитрий Талантов. – Но не может адвокатура быть вне политики, когда политика уничтожает право. И Забейда был абсолютно прав. Происходит системное наступление на права граждан – и в этих условиях адвокатура, как некий корпоративный правозащитник, должна высказать свою жёсткую позицию. Мне всё равно, как это будет называться – политикой, правовой политикой или просто правовой позицией. Но реагировать необходимо».

Игорь Бушманов предлагает выработать чёткие критерии, регулирующие взаимоотношения адвокатуры и политики: «Каждый вновь приходящий адвокат должен соответствовать этим стандартам. А если нарушает их, то несёт ответственность. Просто эти моменты нужно отрегулировать, договориться – что можно, а что нельзя. Определить, что мешает выстраивать нормальные взаимоотношения с государством, а что допустимо».

При этом сам Бушманов настаивает, что «адвокатура и правозащита – это совершенно разные вещи». «Хочешь быть правозащитником – иди в “Мемориал**” и правозащитничай. Хочешь быть адвокатом – занимайся своей работой… Защищай на основании соглашения, а не бегай с ордерами пустыми на каждом углу», – наставляет он коллег.

«Адвокаты по сути являются правозащитниками и других адвокатов не должно и быть, – не согласен президент АП Удмуртии. – Любой адвокат, защищая гражданина, защищает право в его лице. Его право на высказывание, его право на протест».

президент АП Удмуртии Дмитрий Талантов

Протесты связаны с антиправовой политикой государства и они лежат в рамках права, а не в рамках формального уродливого закона. Разумеется, государство пытается эти протесты каким-то образом нейтрализовать. Адвокаты защищают своих доверителей и в их лице правовые принципы.

Адвокат Александр Попков добавляет, что «лозунг “адвокаты вне политики” не может быть верным». «Политика – это государственная деятельность. В том числе внутренняя политика, внутренние дела – это то, чем у нас занимается целое министерство. А мы являемся процессуальными оппонентами этого министерства, – считает Поков. – Адвокаты всегда участвуют в политической деятельности в той или иной мере. Но адвокатура не занимается политикой в узком смысле, не занимается борьбой за власть».

«Единственная надежда, что те энтузиасты, которые смело выступают в защиту прав, смогут консолидировать вокруг себя достаточно количество честных адвокатов. Но вообще я не шибко верю в изменения нашей внутренней обстановки в адвокатуре без тектонических изменений в обществе», – грустно резюмирует Дмитрий Талантов.