«Тюрьма есть тюрьма»
«Улица» публикует монологи лишённых свободы адвокатов
В начале 2023 года «Улица» решила напомнить читателям про адвокатов, которые сейчас находятся в местах лишения свободы. Раньше мы подробно освещали их дела – а теперь решили дать слово им самим. В переписке с редакцией три адвоката рассказали, в каких условиях они находятся, как к ним относятся окружающие, что помогает им не падать духом – и чего они ждут от корпорации. Тексты писем публикуются с сокращениями и небольшой литературной редактурой.
«Приговор был, конечно, разочарованием»
Дина Кибец
В 2019 году адвоката Дину Кибец обвинили в особо крупном мошенничестве в составе организованной группы (ч. 4 ст. 159 УК). Вместе с ней арестовали её коллегу, адвоката Александра Сливко и двух топ-менеджеров «Аэрофлота». По версии следствия, «внешние» адвокаты завысили свои гонорары – а всю работу за них якобы выполняли штатные юристы «Аэрофлота». Обвинительное заключение основывалось на выводах экспертов: те решили, что гонорары Сливко и Кибец были выше «рыночных» ставок. Более того, эксперты заявили, что некоторые дела не требовали привлечения внешних адвокатов, поскольку работу по ним якобы вели инхаус-юристы. Защита настаивает, что Кибец и Сливко эффективно отстаивали интересы авиакомпании в судах, «отбив» претензии на 30 миллиардов рублей. По мнению обвиняемых, следствие посчитало хищением обычную адвокатскую деятельность. В июле Гагаринский суд Москвы приговорил Кибец к шести годам колонии общего режима со штрафом 600 тысяч рублей. Репортажи с заседаний по «делу “Аэрофлота”» можно прочитать здесь.
Я не была готова попасть в тюрьму и вообще от этого всего была предельно далека. Я занималась хозяйственными спорами, и всё, что касается уголовного процесса, знала только теоретически. Сейчас, конечно, понимаю, что русская поговорка «От тюрьмы и от сумы не зарекайся» у нас не на пустом месте возникла.
Тюрьма есть тюрьма. Более опытные люди, с которыми меня здесь свела судьба, говорят: условия в столичном СИЗО-6, пожалуй, лучшие из тех, что в принципе бывают за решёткой в России. Терпимо, одним словом. Больше всего мешает, что ты 24 часа находишься в помещении с другими людьми, у тебя нет возможности побыть одному. К этому приспосабливаешься, но это тяжело. Справляюсь – ну, как-то справляюсь, уже привыкла. Понимание конечности моего пребывания здесь помогает поддерживать дух.
Насчёт какого-то специального отношения к адвокатам – я лично такого не заметила. Но нужно понимать, что я с момента ареста содержусь в так называемых БС-камерах (для «бывших сотрудников». – «АУ»), и у нас тут все люди с каким-то статусом: и сотрудники прокуратуры, и чиновники, и адвокаты.
Как я восприняла приговор… Сложно описать в двух словах. С одной стороны, я реалист – и было понятно, что не будет никакого оправдания. Хотя в деле нет ни одного доказательства моей вины, наоборот, сто с лишним томов доказательств выполнения мной работы для «Аэрофлота». С другой стороны, какая-то иррациональная надежда всё равно присутствовала до самого последнего момента – и в этом смысле приговор был, конечно, разочарованием. Ну и срок… мог бы быть и поменьше, скажем так.
Корпорация меня поддерживала. Как формально – в виде заявлений по нашему делу, так и неформально. Мне известны настроения и мнение по делу некоторых коллег из руководства московской палаты, я им благодарна за это. Не думаю, что в этой ситуации они могли бы сделать что-то ещё.
«Поддерживайте настрой на борьбу и победу»
Владимир Зубков
Ярославского адвоката Владимира Зубкова обвиняли в двух эпизодах покушения на мошенничество (ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК) и в фальсификации документов в гражданском процессе (ч. 1 ст. 303 УК). В 2012 году он защищал Сергея Котова, обвинённого в заказном убийстве. Следствие утверждает, что Зубков получил гонорар за это дело, а затем подделал акт выполненных работ и попытался ещё раз взыскать деньги через суд. В том же 2012 году адвокат работал на предвыборной кампании Сейрана Бурнусузяна и якобы остался должен ему значительную сумму – поэтому в счёт оплаты продал ему свою квартиру. Сам Зубков утверждает, что квартирная сделка не имела отношения к работе на выборах – и что именно Бурнусузян не выплатил ему деньги за недвижимость. Когда Зубков подал иск о взыскании стоимости квартиры, следствие посчитало это покушением на мошенничество. Адвокат настаивает, что Котов его оговорил – а историю с Бурнусузяном использовали, чтобы усилить первое обвинение. По его мнению, уголовное дело – месть правоохранителей за адвокатскую деятельность.
В 2019 году Заволжский суд Ярославля приговорил Зубкова к четырём годам лишения свободы. Однако в 2020 году Костромской областной суд отменил приговор и направил дело на новое рассмотрение. В 2022 году Заволжский суд Ярославля 28 января вновь признал Зубкова виновным по всем вменяемым эпизодам. Его приговорили к четырём годам лишения свободы.
Условия содержания, видимо, обычные для России в целом. В тюрьме, в колонии практически нет личного пространства. Всё время необходимо быть на виду.
Дам всем коллегам пару советов. Заранее, на воле, надо подлечиться по своим заболеваниям. Здоровье – это основной фактор здесь. Как физическое, так и психологическое. Также надо заранее подготовить юридическую литературу, материалы дела, бумагу, ручки. В СИЗО возможностей писать больше – воспользуйтесь ими, пишите кассационные, апелляционные жалобы, поддерживайте настрой на борьбу и победу.
Очень важна поддержка близких, семьи, друзей, коллег. Максимально поддерживайте социальные связи.
Желательно сохранять спокойствие и вежливость. Это уменьшает конфликты – в том числе провокации со стороны осуждённых, администрации колонии или СИЗО.
Поддержка корпорации, безусловно, была – как со стороны самих адвокатов, так и со стороны ФПА. Однако в рамках моего уголовного дела меня защищает адвокат Михаил Николаевич Каплин – который с июля 2022 года возглавляет АП Ярославской области. Он дал мне слово, что напишет кассационную жалобу в 2КСОЮ и будет писать вплоть до жалобы на имя председателя ВС, поскольку моё дело принципиальное для всего адвокатского сообщества. На настоящий момент адвокат Каплин не выполнил своего обещания.
«Улица» попросила комментарий у Михаила Каплина и получила ответ: «Я защищал Владимира Зубкова в первой и во второй инстанции, соглашения на защиту в кассации у нас нет. Содержание взаимоотношений адвокат-доверитель – это адвокатская тайна. Поэтому комментировать более подробно не могу».
«К тюрьме нельзя быть готовым»
Александр Войцех
В 2021 году Александра Войцеха обвинили в покушении на мошенничество в сфере кредитования в особо крупном размере (ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159.1 УК). По версии следствия, в 2016 году Войцех направил в пять банков заявки на получение кредитов – и при этом якобы предоставил ложные справки о доходах. Четыре банка выдали ему кредиты на общую сумму 4,4 млн рублей. Как утверждает обвинение, адвокат дважды внёс платежи, а затем перестал исполнять обязательства. Сам Войцех уверяет, что планировал погасить кредит – но в результате мошенничества лишился квартиры, за которую уплатил взятые в долг деньги. В 2021 году человека, который должен был оформить квартирную сделку, признали виновным в превышении должностных полномочий (п. «в» ч. 3 ст. 286 УК). Суд взыскал деньги Войцеха – но для выплаты кредитов и процентов их было уже недостаточно.
Напомним, Войцех известен своей резкой критикой руководства АП Башкирии. Палата три раза пыталась лишить его статуса – и дважды он успешно «отбивался» в суде. В декабре 2021 года палата в очередной раз прекратила адвокатский статус Войцеха. А сентябре 2022 года Кировский районный суд Уфы приговорил экс-адвоката к четырем годам колонии.
С первого дня меня поместили в новый корпус СИЗО. Бытовые условия хорошие. Тепло, горячая вода, отдельный туалет, новая сантехника. Камера никогда не переполнялась, 10–14 человек. В общем, для тюрьмы условия очень хорошие. Через два месяца перевели в камеру для «бывших сотрудников» – адвокаты, оказывается, тоже должны в них содержаться.
У меня в жизни было немало тяжёлых периодов. Все их объединяло неизбежное ощущение, что это длилось лишь миг. Всё плохое неизбежно проходит, мозг стирает подробные воспоминания об этом. Главное – как мы проходим тяжёлые времена. Рано или поздно я всё равно вернусь к своей семье, к своим трём дочерям. Не побывав в тюрьме, никогда не поймёшь, как дорожишь близкими.
К тюрьме нельзя быть готовым. Принцип «не совершать преступлений» совсем не работает. Важно не обманывать людей – здесь припомнят всё. Потому ко мне очень хорошее отношение как со стороны заключённых, так и сотрудников ФСИН. Последние прекрасно понимают, что никакой я не преступник – за годы службы никто из них ещё не встречал осуждённых по ст. 159.1 УК.
Приговор всё равно очень удивил. Несмотря ни на что я не думал, что будет реальный срок. Уверен, что его специально огласили в день рождения дочери – вечером собирались праздновать…
Я не могу сказать, что адвокатская корпорация сделала недостаточно. Руководство палаты сделало всё возможное, чтобы меня посадить – используя для этого ресурсы, вытянутые из самих же адвокатов. Они не стесняясь высказывали мне угрозы посадки – даже находясь в судебных заседаниях, под аудиопротокол. Но несколько адвокатских бонз не способны убить во мне любовь к Родине и к адвокатуре. Хороших людей всё равно гораздо больше. Свет всё равно победит.
«Улица» обратилась и к другим адвокатам, которые находятся сейчас в местах лишения свободы. К сожалению, по понятным причинам переписка не всегда происходит быстро. Мы обязательно опубликуем ответы других адвокатов, когда получим их.