«В связи с мировой обстановкой»

«Улица» продолжает собирать информацию о нарушениях прав адвокатов, которые помогают людям, задержанным на акциях против «специальной военной операции». В этот раз мы узнали, под какими предлогами защитников не пускали в отделения полиции с 25 февраля по 4 марта. Также адвокаты рассказали, какие «лайфхаки» всё же помогли пробиться к доверителям. Поиск и подтверждение информации о недопусках – сложная и важная работа, которую сейчас делает только «Адвокатская улица». Пожалуйста, поддержите нашу редакцию.

С 24 февраля по всей стране проходят акции протеста против «специальной военной операции» на территории Украины. По данным «ОВД-Инфо»*, уже в первый день полиция задержала 1977 человек в 67 городах. «Улица» подтвердила 16 случаев нарушений прав адвокатов, связанных с акциями 24 февраля – в том числе 15 недопусков. Кроме того, три петербургских адвоката рассказали нам про недопуски в суды, где шли процессы над задержанными.

С тех пор у защитников вновь возникли проблемы при попытке попасть к подзащитным в ОВД. «Улица» собрала информацию об этом – и разделила недопуски по «категориям».

«Подождите, пожалуйста»

В нескольких случаях полицейские обещали пустить адвокатов к доверителям – но «немного позже». Сотрудники объясняли, что им нужно «переписать данные» или подготовить документы. А некоторые уверяли адвокатов, что не производят с задержанными никаких процессуальных действий.

Такая ситуация произошла с московским адвокатом Нареком Акопяном 27 февраля. Полицейские из ОВД «Северное Бутово» взяли у него ордера и попросили подождать. Через час адвокат снова позвонил в дверь отдела. «Вышел сотрудник, сказал, что у задержанных всё хорошо: их кормят, дают чай, горячие булочки – и в адвокатах они не нуждаются», – рассказывает Акопян. Только тогда он понял, что пускать его и не собирались. Через несколько часов его подзащитные вышли из отдела с протоколами.

Столичный адвокат Василий Кушнир приехал в ОВД «Даниловский» помочь мужчине, которого 26 февраля задержали во время расклейки антивоенных листовок. Полицейские заявили защитнику, что вменяют доверителю мелкое хулиганство – тот якобы нецензурно выражался на улице в 5 утра в присутствии прохожих. Сотрудники ОВД пообещали пустить адвоката в момент оформления протокола. В итоге Кушнир простоял у отдела примерно семь часов; уже поздним вечером полицейские сообщили, что возьмутся за протокол только в 7 утра.

В московском ОВД «Тропарёво-Никулино» адвокату Ольге Карловой обещали, что задержанных отпустят без протокола – и поэтому защитник им не нужен. Она не поверила и прождала несколько часов; потом из отделения вышел задержанный и рассказал, что протоколы всё же оформляют. Тогда Карлова подала в дежурную часть заявление на имя начальника ОВД, но даже уведомление о принятии документа ей выдали только через два часа. К подзащитным она так и не попала.

Адвоката Сергея Подольского не пустили в ОП №2 Петербурга ночью с 25 на 26 февраля. Полицейские заверили, что «никакие права ни в коем случае не будут нарушены» – просто они ещё не приступили к оформлению протоколов. В целом сотрудники выполнили своё обещание: примерно через три часа адвоката пустили к доверителям и позволили участвовать в оформлении бумаг.

Следующей ночью Сергей Подольский и его коллега Алексей Калугин выехали в ОП №18. Там их попросили подождать, пока задержанных «перепишут». Примерно через полчаса их пропустили в актовый зал, где сидели доверители. Но вскоре туда зашли сотрудники центра «Э» и забрали одного из задержанных. «Калугин пошёл вместе с ним, я остался с другими задержанными, – рассказывает Подольский. – Но тут в зал вбежал другой “эшник” и стал жаловаться полковнику на действия Калугина. Мы с коллегой объяснили, что выполняем свои обязанности. И спросили полковника: “Почему у вас в отделе какие-то люди распоряжаются?”». В итоге Подольского и Калугина заставили покинуть отдел – под угрозой применить ст. 19.3 КоАП («неповиновение»).

Адвокаты стояли на улице около трёх часов. Со слов Подольского, в это время со всех задержанных взяли объяснения: «Некоторых запугали, на кого-то даже успели составить протокол». Адвокатам разрешили вернуться в отдел только около 8 утра.

Напомним, ранее в Минюсте заявляли: согласно КоАП защитник может быть допущен к доверителю только с момента начала составления протокола. Адвокаты традиционно настаивают, что Конституция гарантирует право на защитника с момента фактического задержания. Но полицейские предпочитают ссылаться на КоАП.

«Никого нет дома»

Адвокат Роман Логвинчук приехал к московскому ОВД «Солнцево» в ночь на 25 февраля. «До ордеров разговор вообще не дошёл – не удалось пройти даже на КПП», – рассказывает он. По телефону дежурной части раздавались короткие гудки, на горячей линии прокуратуры никто не брал трубку, а служба 112 вообще отказалась регистрировать жалобы на сотрудников полиции. По словам Логвинчука, все его доверители требовали допустить защитника. Но полицейские вместо этого принудительно сфотографировали задержанных и «откатали пальцы». Логвинчук увидел подзащитных, только когда около 4 утра их стали выпускать с протоколами.

В столичном ОВД «Коптево» также не стали объясняться с адвокатом. Артём Немов приехал туда вечером 27 февраля. Вместо помощи доверителям адвокату пришлось несколько часов писать заявления о недопуске – к каждому, на кого был оформлен ордер, – и добиваться их регистрации по КУСП. «Так мы несколько часов обменивались с дежурным: я ему заявление, он мне талончик, – вспоминает адвокат. – Дежурный сказал, что не он решает [вопрос о допуске], я объяснил, что всё равно буду подавать заявление. Сотрудник ответил, что ему всё равно». К доверителям Немов так и не попал.

Адвокат Игорь Скачко приехал 1 марта в ОП №16 Санкт-Петербурга. Там ему просто не открыли дверь. После жалоб дежурному прокурору и звонков на телефон доверия полицейские согласились пропустить волонтёров с передачами – но при этом полностью игнорировали адвоката. Ещё через час к нему всё же вышел сотрудник: он заявил, что задержанных в отделе нет. «Выходит, передачи приняли, а задержанных нет», – недоумевает Скачко. Уже утром, изучив протоколы в суде, адвокат убедился, что его доверители были в этом отделе.

Петербургского адвоката Веронику Карагодину без всяких объяснений не пустили в ОП №5 вечером 24 февраля. Она провела у отдела два часа – но с ней никто так и не стал разговаривать.

«Политические дни»

В редких случаях полицейские всё же попытались объяснить, почему они не могут допустить адвокатов. Так, 27 февраля сотрудники московского ОВД «Левобережный» рассказали адвокату Александру Караваеву про «особые дни».

Адвокат Александр Караваев

Полицейский на КПП сказал, что они хорошо относятся к адвокатам и всегда нас пускают. Кроме вот таких «особых политических дней».

Тем не менее адвоката пообещали пустить к подзащитной, как только начнут оформлять протокол. Он прождал полтора часа, но за ним никто не вышел – а бумаги оформили без его участия.

Сотрудники ОП №64 Петербурга нашли другое объяснение. 27 февраля полицейский через домофон сказал адвокату Яне Неповинновой, что не может её пустить «в связи с обстановкой в мире». «Я спросила, что это за такая обстановка. Он ответил, что если я не знаю об обстановке в мире, мне нужно “почитать специальную литературу и интернет”», – пересказывает диалог Неповиннова. Адвокат потребовала пропустить её в отдел хотя бы для того, чтобы написать заявление о недопуске к доверителям. Но полицейский ответил, что «с адвокатами разговор отдельный» – и вести его будет только «специальный сотрудник».

Примерно через час приехал полномочный представитель адвокатской палаты Санкт-Петербурга, который зафиксировал недопуск. Полицейские сразу же изменили своё решение и пропустили Неповиннову. Адвокат считает, что на них повлияла и активная позиция доверителей – все они заявляли ходатайства о допуске защитника и отказывались что-либо говорить в его отсутствие.

Петербургского адвоката Михаила Шиолашвили также согласились пропустить в ОП №33 только после приезда полномочного представителя палаты. До этого он прождал на улице около полутора часов.

Екатеринбургского адвоката Фёдора Акчермышева пустили в городской отдел полиции №1 после того, как туда с проверкой приехали члены ОНК. Он ждал допуска четыре часа.

Адвокат Дмитрий Захватов рассказал «Улице», что в Москве члены ОНК также выезжали в отделы полиции к протестующим. «Они работали очень хорошо, были во всех отделах, – поясняет адвокат. – Спрашивали, какие есть проблемы у задержанных. Но помочь с допусками адвокатов они не могли».

Самого Захватова ночью 28 февраля не пустили в столичное ОВД «Сокол». Сотрудники заявили, что «только возьмут объяснения» – и поэтому его доверителю не нужен адвокат. «На мои возражения, что объяснения неплохо бы с адвокатом проводить, никак не отреагировали, – говорит Захватов. – В итоге пока я теребил их жалобами, доверителя отпустили».

Вероника Карагодина полагает, что попасть в отдел полиции ей помогла активность родственников задержанных. 1 марта её не хотели пускать в петербургский ОП №76. Адвокат и родные доверителей на протяжении двух часов звонили по телефону 112 и жаловались на недопуск защитника. В итоге Карагодину пустили в отдел.

И снова «Крепость»

Вечером 24 февраля адвокат Татьяна Соломина приехала к московскому ОВД «Южное Медведково» – туда доставили социолога Григория Юдина, избитого на акции (ссылка на СМИ-«иноагента». – «АУ»). Сначала сотрудники заявили адвокату, что им нужно согласовать вопрос о допуске с начальством. В это время Юдина увезла «скорая». Соломина решила остаться, чтобы оказать помощь другим задержанным. Но тут полицейские объявили план «Крепость» – и адвокат так и не смогла попасть в отделение.

Адвокат Татьяна Соломина

Работал этот план только для меня. Когда приехали сотрудники ФСБ, перед ними «Крепость» пала. Также в отдел заходили и другие полицейские.

1 марта Соломина снова столкнулась с «Крепостью» – в ОВД «Бескудниково». Здесь её объявили из-за одного задержанного, к которому пыталась попасть адвокат. Удивительно, но на этот раз полицейские пытались соблюдать все правила плана – как минимум внешне. «Из будки ушёл сотрудник, выключили свет, выставили щит, чтобы машина не могла проехать, – перечисляет адвокат. – Приезжали другие полицейские по своим делам, их разворачивали». Соломина напоминает, что план «Крепость» разработан на случай террористической угрозы. И делает вывод: «Видимо, главный террорист – это адвокат».

Несколько часов она жаловалась во все инстанции. И внезапно «Крепость» отменили: «Просто проорала сирена, что план снят». После этого Соломина попала к подзащитному, которого, правда, уже опросили.

«Митинги – это разрыв шаблона»

Адвокаты по-разному оценивают перспективы обжалования недопуска – и возможности палат им помочь. Дмитрий Захватов полагает, что ни административные иски к ОВД, ни усилия правозащитников или ОНК не приведут к системным изменениям. Впрочем, он считает, что решение не пускать адвокатов к протестующим – это не единая позиция ГУ МВД Москвы, а «блажь местного полицейского руководства». Так, в некоторых отделах полицейские понимают, что с адвокатом оформление протоколов пройдёт быстрее – и без проблем пускают защитника.

«Подразделения по исполнению административного законодательства работают в основном по шаблонам. По ограниченному набору статей КоАП, которые применяются в простых бытовых ситуациях, – считает Захватов. – Для них митинги – это разрыв шаблона». В случае задержания на митинге человек чаще всего уверен, что не совершал ничего противозаконного. Следовательно, в ОВД привозят большие группы уверенных в своей невиновности людей. «Люди в форме начинают им что-то объяснять, у задержанных возникает к ним недоверие, которое приводит к проблемам в общении. Из-за этого затягивается процесс оформления», – поясняет Захватов.

Адвокат Дмитрий Захватов

Адвокат – это мост между обществом и агентами государства, при помощи которого эти недопонимания можно устранить. Там, где это понимают, адвокатов пускают без проблем.

Сергей Подольский и Алексей Калугин считают, что действия полицейских всё же стоит пытаться обжаловать. Они намерены подать административный иск к отделу полиции, из которого их выгнали. Так же планирует поступить и Татьяна Соломина. Игорь Скачко тоже размышляет о способах обжалования, но пока не решил, какой из них выбрать.

Отметим, все адвокаты, с которыми говорила «Улица», фиксировали недопуск через номер 112, звонки на горячую линию МВД и дежурному прокурору. Большинство защитников также оставляли заявления о недопуске в дежурной части. Но на проведение реальной проверки по этим заявлениям рассчитывают немногие.

Обращаться в палаты адвокаты не спешат. Петербургские защитники отмечают, что в случае недопуска к ним приезжают полномочные представители АП, которые составляют акт. Дальше палата сама систематизирует нарушения и готовит обращения к правоохранителям. А московский адвокат Роман Логвинчук считает, что столичная палата «и так в курсе ситуации, ведь вся Москва в таком режиме». Его коллега Александр Караваев уверен, что московская АП отреагирует на сообщение о недопуске – но это, по его мнению, не поможет решить системную проблему.

Глава КЗПА Москвы Александр Иванов сообщил «Улице», что адвокаты пока не жаловались палате на нарушение профессиональных прав в связи с недопуском. «Чтобы мы занимались этой ситуацией, они должны обратиться, – пояснил Иванов. – Мы можем рассматривать [случай недопуска] только после того, как заявление пришло и зарегистрировано в палате».

Председатель комиссии по защите прав адвокатов АП Санкт-Петербурга Сергей Краузе рассказал «Улице», что палата пока обобщает информацию о недопусках в связи с протестными митингами. По предварительным подсчётам, попасть в отделы полиции к доверителям не смогли от 20 до 30 адвокатов. Как только информация будет собрана, палата планирует обратиться в региональное управление МВД.

По мнению Краузе, сейчас повторяется ситуация с недопусками, которая наблюдалась во время протестов в январе и апреле прошлого года. В целом полицейские используют те же приёмы; единственный новый ход – попытка не пустить адвоката по той причине, что в его ордерах была не оригинальная подпись главы коллегии, а факсимиле. По мнению Краузе, это не основание для недопуска, поскольку в законах нет запрета на использование факсимиле в таких ситуациях.

«Улица» направила запросы в ГУ МВД по Москве, ГУ МВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области и ГУ МВД по Свердловской области.