Установка отсекать адвоката

В субботу, 26 февраля, суды Санкт-Петербурга рассматривали дела задержанных граждан, выступивших против «специальной военной операции». Воспользоваться помощью защитника смогли не все – трёх адвокатов отказались пускать в здание суда. Они рассказали «Улице», как приставы объясняли нарушение права на защиту. Поддержать работу «Улицы» можно здесь.

С начала «специальной военной операции» в городах России проходят акции протеста против войны с Украиной. По данным проекта «ОВД-Инфо» (внесен в реестр «иноагентов»), уже 24 февраля были задержаны минимум 1817 человек в 58 городах России. 25 февраля «ОВД-Инфо» насчитал 534 задержания в 26 городах, 26 февраля — 528 в 36 городах. Ранее «Улица» собрала статистику по нарушениям профессиональных прав адвокатов в эти дни – в основном, это были недопуски в ОВД к задержанным. Но оказалось, что нарушения продолжились и на следующем этапе, в суде.

Напомним, что это уже не первые случаи, когда адвокаты не могут попасть к своим доверителям на «митинговые» процессы. В феврале 2021 года «Улица» зафиксировала три таких случая в Москве и четыре в Санкт-Петербурге; в апреле – два случая в Санкт-Петербурге. В этот раз петерургские адвокаты подтвердили нам три «судебных» недопуска. 

Алексей Калугин, АП Ленинградской области

В субботу около полудня я приехал в Невский районный суд. Приставы в здание меня не пустили, сказали ждать распоряжения судьи. Я стоял у входа; когда заводили моих доверителей, дал им визитки – чтобы они смогли заполнить ходатайство о привлечении меня в качестве защитника.

Чуть позже одна доверительница попросила у сотрудника полиции телефон и позвонила мне. Она сказала, что приставы якобы ищут меня, но не могут найти. А я стоял прямо у калитки суда, меня было прекрасно видно. Двери главного входа в суд в этот момент никто не открывал. Думаю, приставы просто не заморачивались и в действительности никого не искали.

После звонка от подзащитной меня всё-таки пропустили. Я принял участие в пяти процессах и около 19:30 вышел из здания – узнать, кто ещё из задержанных находится в автозаке и нуждается в помощи. Обратно меня уже не пустили. Приставы заявили, что я пройду, когда позволит судья. Я позвонил секретарям в те залы, где проходило рассмотрение дел, но трубку уже никто не брал.

Честно говоря, я не ожидал, что меня действительно не пустят на последние процессы. До последнего момента добросовестно ждал, спрашивал у приставов, не звонили ли им по поводу меня. Можно запросить записи с камер на здании суда, которые подтвердят, что я там стоял.

В здание завели последнего подзащитного, я прождал ещё полтора часа, но мне так никто и не позвонил. Тогда я окончательно убедился, что приглашать меня не собираются. В районе 21:00 я уехал – устал стоять, да и руки уже замёрзли держать документы. А на следующий день тот самый последний доверитель позвонил мне – уже из спецприёмника – и сказал, что приставы будто бы искали меня, но не нашли. Конечно, это неправда.

После этого мне позвонили от судьи Караевой. Её помощник заверил, что судья дважды просила пропустить меня в здание, чтобы я не мёрз на улице. Но ей ответили, что меня уже нет. Получается, даже судьи, которые хотели, чтобы я поднялся, не смогли добиться этого.

Адвокат Алексей Калугин

Видимо, есть установка, чтобы адвокатов по возможности отсекали от доверителей.

К счастью, это практикуется не во всех петербургских судах. В воскресенье мы с коллегами защищали задержанных в Петроградском суде – и там никаких проблем не было, все очень уважительно относились. А вот в Невском по-другому. Там меня знают в лицо, и когда я потом пришёл забрать постановления, со мной отправили пристава – контролировать, что я буду делать. Видимо, чтобы я не прошёл в какой-нибудь зал и не стал кого-то защищать.

Дмитрий Герасимов, АП Санкт-Петербурга

Я приехал в Красногвардейский суд 26 февраля, в районе 14 часов. Здание было оцеплено Росгвардией. Приставы меня не пропустили – заявили, что моих данных нет в их списках участников заседания. Тогда я сказал доверительнице, чтобы в начале рассмотрения дела она заявила меня в качестве защитника.

Шло время, но меня никто не приглашал. Я позвонил помощнику судьи, представился и попросил сообщить приставам, чтобы меня пустили. Суд сделал перерыв, чтобы меня позвать. Время идёт, но приставы меня не пропускают. Я снова звоню, помощник говорит: «Да-да, приставам сообщим». В итоге я узнаю, что дело уже рассмотрели, подзащитной дали шесть суток ареста.

Я второй раз в жизни сталкиваюсь с таким случаем. В прошлом году такое было после январских митингов в поддержку Навального. Тогда ещё серьезнее ситуация произошла. Я уже пришёл в суд, выписал ордер – и пристав просит меня покинуть зал суда. Потому что «так судья сказала». Но я успел вложить в дело ордер – и поэтому обвинительное решение мы отменили. Апелляция признала нарушение права на защиту.

Но в этот раз мне даже ордер некому было дать. Получается, никакого моего следа в юридических документах нет. Но попробуем всё равно обжаловать постановление, поскольку это всё – грубое нарушение права на защиту и воспрепятствование законной адвокатской деятельности.

Луиза Магомедова, АП Санкт-Петербурга

Я приехала в Красногвардейский суд около 13:30. На входе висит приказ председателя – в связи с коронавирусными ограничениями в здание допускают только участников процесса. Приставы заявили, что я таковым не являюсь. Сказали, что в делах тех, кого я собираюсь защищать, нет моего ордера. Естественно, его там нет. Кто не знает – Красногвардейский суд в одном здании с отделением полиции. И моих доверителей из отделения провели в суд через внутренние проходы. Я заранее их предупредила, чтобы они ходатайствовали о вызове адвоката, чтобы я была с ними в процессе. И все девочки, мои подзащитные, заявляли такие ходатайства.

Я объяснила приставам эту ситуацию. Разумеется, отсутствие ордера в деле не означает, что я не могу участвовать в процессе. Ведь у меня есть при себе удостоверение и ордера на защиту. Я попросила, чтобы меня провели в зал, где ждут мои доверители. Но пристав выпроводил меня на улицу. Через некоторое время он попросил зайти, потом они куда-то уходили – а когда вернулись, снова меня выпроводили.

Я обратилась к уполномоченному представителю палаты, он каким-то образом дозвонился до одной из судей. После этого приставы вышли на улицу, попросили зайти и написать список людей, к которым я пришла. Я написала. Они его взяли и попросили снова выйти на улицу. Потом опять просили зайти – но затем снова выпроваживали. И так несколько раз. Это было уже невыносимо.

Около 14 часов приехал полномочный представитель палаты, составил акт, что меня не пускают. Затем спустился секретарь или помощник судьи Мальцева. Проверил удостоверение, ордер, и говорит: «Всё, хорошо, вас пригласят в судебное заседание». И… меня снова просят выйти на улицу.

Проходит пять минут, одна из девочек мне позвонила – взяла телефон у кого-то в коридоре. Оказывается, её дело уже рассмотрели, назначили арест. То есть судья провёл заседание без меня, хотя прекрасно знал, что я внизу – ведь его помощник проверил мои документы.

Я звонила по номеру 112 – там жалобу приняли, пообещали, что ко мне придут сотрудники полиции. Но в течение трёх часов никто не появился. Звонила дежурному прокурору – трубку никто не взял. В ГУ МВД звонила, там посоветовали ждать полицию. В итоге никакой помощи от них не было.

Около 17 часов я уехала – просто потому что больше уже не могла стоять на морозе. Всем моим подзащитным дали по пять суток, одной шесть. В одном из постановлений говорилось, что судья якобы ждал меня и даже объявлял перерыв. Но «адвокат опоздала», поэтому дело рассмотрели без участия защитника.

Адвокат Луиза Магомедова

Это полное враньё, я стояла три часа на морозе. Хотя можно было разрешить мне постоять при входе, в тепле. Но они специально делали так, чтобы я ушла как можно скорее.

Я буду обжаловать это постановление. В качестве доказательства буду использовать составленный представителем палаты акт о моём недопуске. Он подтверждает: в тот момент, когда меня якобы звали, я стояла у входа и приставы меня не пускали.

«Улица» направила запрос в объединённую пресс-службу судов Санкт-Петербурга.