«Скопление граждан, представляющихся адвокатами»

Адвокатам редко удаётся обсудить «Крепость» с сотрудниками полиции: дежурный на КПП обычно не расположен рассуждать о законности недопуска. Тем ценнее каждый случай, когда полицейские вынуждены давать защитникам чёткие объяснения о причинах закрытия ОВД. Сейчас такой спор можно услышать в «крепостном» процессе по оспариванию прошлогоднего недопуска адвоката Марии Эйсмонт в ОВД «Даниловский». Прошло уже три заседания, на которых были заявлены ходатайства, проведён опрос свидетелей – и состоялась дискуссия адвокатов с представителем МВД.

«Крепость» повторяется дважды

Адвокат Мария Эйсмонт столкнулась с очередным недопуском 15 июля 2020 года – когда в Москве протестовали против поправок к Конституции. Адвокат приехала в ОВД «Даниловский» в 23:20 и предъявила ордера на защиту нескольких задержанных. Но Эйсмонт не пустили в отдел, а уже в 00:08 дежурный на КПП объявил о введении плана «Крепость» – особого режима безопасности при угрозе нападения на ОВД.

Эйсмонт пришлось ночевать в машине; в отдел её допустили в 5:45. К тому времени в ОВД остался единственный задержанный – Капитонов. Молодой человек пошёл на принцип и не стал подписывать документы без адвоката. За ночь Капитонову стало плохо, поэтому никаких показаний он давать не смог. Тем не менее Эйсмонт удалось написать и зарегистрировать в КУСП заявление о недопуске.

Осенью 2020 года Эйсмонт и юристы Института права и публичной политики подготовили три иска в Симоновский районный суд Москвы. В первом адвокат попросила признать незаконным свой недопуск. Ещё два иска были поданы её подзащитными Захаром Локтевым, Анастасией Никифоровой и Светланой Рубиной. Они попросили суд признать незаконным недопуск защитника, а также оспорили решение начальника ОВД ввести план «Крепость». Судья Хызыр Муссакаев объединил три иска в одно производство.

Основные доводы истцов касаются нарушения права на защиту, предусмотренного статьями 45 и 48 Конституции. Истцы подчёркивают, что согласно ч. 3 ст. 56 Основного закона эти права не могут быть ограничены. В исках также содержатся указания, что план «Крепость» был введён без оснований, прописанных в Законе о полиции.

Мария Эйсмонт в своём иске отметила, что ст. 18 Закона об адвокатуре запрещает препятствование адвокатской деятельности: «Мой недопуск к подзащитным являлся вмешательством в адвокатскую деятельность, поскольку не был основан на законе, не преследовал какой-либо законной цели и являлся по сути произвольным».

Эйсмонт предоставила суду записи с камер Департамента информационных технологий Москвы (ДИТ). По мнению защитников, видео доказывает, что никакого плана «Крепость» не вводилось, а отдел работал в штатном режиме. Адвокат также приложила к иску видеозаписи, которые она делала на свой телефон.

На первом заседании 17 декабря 2020 года истцы заявили ряд ходатайств, удовлетворённых судьёй Муссакаевым. Он приобщил пояснения к исковым заявлениям, разрешил допросить свидетелей и согласился истребовать с ответчика три «крепостных» приказа МВД с грифом «для служебного пользования». «В этих приказах мы пытаемся найти тот пункт, который интерпретируется отделами полиции как дающий им право не допускать адвоката», – пояснил «Улице» руководитель судебной практики ИППП* Александр Мальцев. Адвокат не исключил возможности в будущем обжаловать приказы МВД в суде.

Кого боялись в «Крепости»

На втором заседании 28 января 2021 года выступили свидетели – задержанные 15 июля подзащитные Эйсмонт. Они поминутно рассказали о своём пребывании в ОВД, полностью поддержав позицию адвокатов.

Представитель ответчика Сергей Иванов предоставил суду рапорт, на основании которого начальник ОВД ввёл план «Крепость». Из него следует, что угрозу для полицейских представляло «скопление граждан не менее 20 человек», пытавшихся передать еду и воду. Кроме того, силовики напряглись из-за «граждан, представлявшихся адвокатами задержанных».

Рапорт ВРИО помощника начальника ОВД «Даниловский»

[Возле ОВД] ...усматривается скопление граждан не менее 20 человек, попытки граждан пройти в отдел в качестве посетителей к задержанным лицам с отказом предъявить для досмотра вещи, проносимые на территорию отдела, а также граждан, представляющихся адвокатами задержанных без предоставления документов, подтверждающих их полномочия, что указывает на возможную подготовку к совершению противоправных действий.

В полиции сослались на приказ МВД: при поступлении сообщения о готовящемся нападении сотрудники ОВД должны использовать «план действий территориального органа при чрезвычайных обстоятельствах». В свою очередь, «план охраны и обороны “Крепость”» утверждён другими приказами ДСП министерства.

Также представитель отдела напомнил ст. 12 Закона о полиции – обязанность сотрудников по «устранению угроз безопасности граждан и общественной безопасности» и «по охране задержанных и обеспечении содержания доставленных лиц в условиях, исключающих угрозу их жизни и здоровью». Кроме того, он сослался на ч. 1 ст. 13 того же закона: сотрудники вправе не допускать граждан «на отдельные участки местности и объекты».

Возражая Эйсмонт, в отделе заявили, что не препятствовали получению юридической помощи задержанными. Возможность связываться с защитником была предоставлена «в том числе по телефону». Полицейские заявили, что никаких процессуальных действий с задержанными в период «Крепости» не проводилось. Кроме того, они напомнили, что в 5:45 всё же пропустили Эйсмонт – чем «предоставили реальную возможность оказать квалифицированную юридическую помощь». 

«Часто приходится ночевать в машинах»

12 февраля состоялось третье заседание, запись которого имеется в распоряжении «Улицы». Интересно, что, рассматривая вопрос о явке, судья указал на отсутствие заинтересованного лица – адвокатской палаты Москвы:

– У вас там палата. [Президент АПМ Игорь] Поляков нам никого не выделил?

– Ваша честь, мы считаем, что возможно рассмотреть дело в отсутствие адвокатской палаты. Я думаю, что они будут участвовать в письменном производстве, если будут не согласны с решением суда, – ответил адвокат из ИППП Александр Мальцев, после чего перешёл к выступлению.

«Доводы ответчика о том, что план “Крепость” введён приказами МВД России и отдел был обязан ввести этот план, не находят никакого подтверждения в материалах дела, – заявил адвокат. – Как следует из приложенной видеозаписи, план фактически не был введён: сотрудники полиции свободно входили и выходили из здания».

Руководитель судебной практики ИППП Александр Мальцев

На данном видео имеется даже кадр, когда один из сотрудников полиции выходит – и на телефон снимает селфи на фоне отдела и какого-то информационного щита вроде доски почёта.

Мария Эйсмонт рассказала судье, что уже сталкивалась с «Крепостью». «Я не первый раз защищаю граждан, задержанных на массовых мероприятиях. Иногда это участники мероприятий, а иногда просто случайные люди, – начала выступление адвокат. – С большим сожалением хочу сказать, что чем дальше, тем чаще я сталкиваюсь с недопуском именно в эти дни [акций протеста], именно по этим производствам. Я всё чаще слышу про план “Крепость”. [Сотрудники] говорят мне с улыбкой: “Мы всё понимаем, но нам так сказало начальство”».

Несмотря на это, адвокат подчеркнула, что считает необходимым поддерживать диалог с МВД: «Я хочу, чтобы мы продолжали общаться, я не хочу эскалации. Пока люди выходят мирно и с ними общаются по-человечески, всегда есть возможность о чём-то договориться и прийти к какой-то нормальности в обществе».

Факт необоснованного и произвольного недопуска Эйсмонт назвала полностью доказанным.

Адвокат Мария Эйсмонт

Если кто-то решит, что наши слова по какой-то причине не заслуживают доверия, то камера ДИТ города Москвы как объективный свидетель показывает всю ту прекрасную ночь, в которую отлично функционирующий отдел полиции не допустил меня. Я там ночевала в машине рядом – в последнее время что-то часто приходится ночевать в машинах.

Она добавила, что в период «Крепости» полицейские работали в обычном режиме. «Сотрудники ОВД спокойно оформляли задержанных, а не прятались под столами от нападения инопланетных существ – или чьего нападения они испугались», – резюмировала адвокат, предположив, что в случае реальной угрозы сами задержанные подавали бы полицейским патроны.

Эйсмонт напомнила суду, что 31 января – спустя полгода после её недопуска – многие адвокаты тоже столкнулись с нарушением профессиональных прав из-за плана «Крепость». «Хотел бы обратить внимание, что исковые заявления поданы в защиту адвокатского сообщества в целом, – поддержал коллегу Мальцев. – Ситуация, случившаяся с Эйсмонт и её подзащитными, произошла достаточно давно. Тогда в практику ещё не было внедрено массовое использование “Крепости”. По нашим данным, 31 января 19 отделов объявили план “Крепость”, и только один из них ввёл этот план по инструкции – выставив, как положено, оцепление и не ведя процессуальных действий».

Мальцев прокомментировал представленные ответчиком приказы ДСП, которыми регламентируется «Крепость». Он указал, что вместо полных версий документов ОВД почему-то приложило краткие «выписки из приказов» (имеются у «АУ»). «Это абсолютно случайный набор параграфов. И ни в одном из этих параграфов нет ни единого слова, которое позволяло бы не допустить защитника», – подчеркнул адвокат. Согласно справке в материалах дела, планы охраны и обороны отделения Даниловского района «составляют государственную тайну с грифом секретности “секретно”».

«Что они могли видеть?»

Представитель ОВД «Даниловский» Сергей Иванов подтвердил, что 15 июля в отдел были доставлены Локтев, Никифорова и Рубина. «Доступ к квалифицированной юридической помощи оказан с момента ограничения свободы. Им были разъяснены процессуальные права, предусмотренные статьёй 25 КоАП, и предоставлена возможность пользоваться юридической помощью. В том числе посредством связи с защитниками, – заявил Иванов. – Доводы, что истцы не могли в полной мере воспользоваться юридической помощью, так как у них был один мобильный телефон на всех, ошибочны. Телефоны не изымались, о чём в протоколах имеется подпись самих истцов. И право связываться и консультироваться с адвокатом нарушено не было».

Отдельно Иванова смутило, что Эйсмонт предоставила на КПП не менее пяти ордеров на защиту. «Ваша честь, чтобы заполнить один ордер, надо минимум 5 минут. Плюс ещё необходимо созвониться со своим подопечным. Эйсмонт не могла до начала введения плана “Крепость” предъявить ордера на КПП», – обратился представитель МВД к суду.

Он заверил судью, что после введения плана прекратился и пропуск на территорию «гражданских».

Представитель ОВД «Даниловский» Сергей Иванов

Вообще, заявление истцов, что отдел работал в обычном режиме, наоборот, свидетельствует о профессионализме сотрудников полиции.

«В отделе находится огнестрельное и боевое оружие. Задержанные не могли видеть, как взято под охрану это помещение [оружейная комната], как взят под охрану вход. Что они могли видеть?» – спросил Иванов.

Полицейский подтвердил, что при действующей «Крепости» с задержанных продолжили брать объяснения по административному делу. Он отказался считать это процессуальным действием. «Да, с них брали объяснения. Но дать объяснения – это право, а не обязанность истцов. Ваша честь, обратите внимание, что объяснения написаны собственноручно. Задержанные решили дать повторные объяснения, чтобы обозначить свою позицию, и сотрудники полиции не отказали им в этом», – обратился Иванов к суду.

– После окончания плана «Крепость» адвокат Эйсмонт была допущена в отделение. Однако от услуг адвоката Эйсмонт истцы отказались, – рассказал Иванов.

– Что? – удивлённо спросила одна из задержанных 15 июля. – Мы не отказывались!

– Ну как же нет! Эйсмонт пишет, что не могла оказать юридическую помощь, так как Капитонов плохо себя чувствовал. Но это не повод, чтобы отказаться от юридической помощи, извините.

Представитель ОВД даже сослался на Конституционный Суд: «КС неоднократно отмечал, что право адвоката беспрепятственно встречаться со своим доверителем наедине и конфиденциально, как неотъемлемое право на получение юридической помощи, не является абсолютным». В конце выступления он сделал вывод, что «действия начальника отдела по введению плана “Крепость” были направлены на обеспечение общественной безопасности, противодействие терроризму, предотвращение противоправных посягательств на объект, устранение угрозы жизни и здоровью людей».

«Субъективное мнение ответчика»

Судья предложил истцам и их представителям задать вопросы по выступлению Сергея Иванова. Первой начала Мария Эйсмонт:

– С чего вы вообще взяли, что Капитонов и другие лица отказывались от помощи защитника?

– Это моё мнение и оно подтверждено материалами дела, – ответил Иванов.

– Какими? Предъявите эти материалы дела, – настаивала адвокат.

– Которые вы сами предоставили, – не сдавался представитель ОВД.

– Какими? Назовите эти материалы дела, где и что написано.

– Хорошо. Вы пришли в отдел, так? Капитонов и вы попросили ознакомиться с материалами административного дела. Остальные истцы от вашей помощи отказались и ушли домой.

– Мы не отказывались, – не выдержал кто-то из задержанных.

– Вы понимаете мой вопрос? Я попытаюсь сформулировать его понятно. Назовите, пожалуйста, документы, подпись кого-то из указанных лиц, из которых следует, что они отказываются от помощи защитника, – в третий раз спросила Эйсмонт.

– Я ещё раз говорю – это мнение ответчика. Если для вас это важно, то это субъективное мнение, – резюмировал Иванов.

– У меня есть вопросы, – вмешался Александр Мальцев. – Пока Мария Олеговна переформулирует. Мне тоже тяжело сформулировать мысль, потому что даже мне стыдно за то, что вы говорите. Надеюсь, что вам тоже стыдно!

– Я взрослый человек со своим устоявшимся мировоззрением, – парировал представитель ОВД. – Почему мне должно быть стыдно?

– Потому что вы врёте, – подсказал адвокат.

Мальцев задал несколько вопросов об угрозе, из-за которой была введена «Крепость», но Иванов ограничился ссылкой на рапорт полицейских. 

– Каким образом вы можете опровергнуть видеозапись, согласно которой отдел работал в штатном режиме? – спросил адвокат.

– Вы утверждаете, что через КПП проходили лица в гражданской одежде. Если проходили при действии плана «Крепость», то это сотрудники полиции, которые имеют право тоже работать в гражданской одежде, – ответил Иванов.

Расспросить представителя отдела решил и судья:

– Скажите, пожалуйста, где регламентировано, что до введения плана «Крепость» адвокат должен ордера предоставить? Вы сказали, если бы она до «Крепости» ордера предоставила, её бы допустили.

– Ваша честь, если «Крепость» [действует], то адвокаты вообще не допускаются. Я просто заострил ваше внимание на том, что кипу этих ордеров сначала надо заполнить! Допустили бы [до «Крепости»], сто процентов допустили бы!

Отметим, согласно материалам дела Эйсмонт прибыла в отдел ещё за 48 минут до введения «Крепости».

Адвокат Мальцев предложил суду изучить видеозапись, которую сняла Эйсмонт. «Молодой человек, кто вам сказал не пускать адвокатов?», – спрашивает она дежурного на записи. Одна из задержанных вспомнила этот момент: «Я пошла в туалет, смотрю, дверь ОВД открыта. Захотела посмотреть, кто нападает [на отдел]. Я увидела, что там стоит только Мария Олеговна и больше никого!» – рассказала она суду.

Судья посетовал, что ГУВД Москвы проигнорировало процесс. «Мы письмо напишем, чтобы ГУВД обеспечило явку или представило письменные пояснения по делу. Тем более что вы говорите, вопрос не в Даниловском отделе, а во всех отделах, – подчеркнул судья Муссакаев. – Суд считает целесообразным написать письмо начальнику главка».

В конце заседания адвокат Мальцев повторил ходатайство о предоставлении приказов под грифом ДСП. Он снова посетовал, что ответчик прислал «выписки из приказов» вместо самих документов. «Предоставленные “кусочки” из трёх приказов – это полнейшая ерунда, они ни о чём. Они выбрали самые общие пункты», – пожаловался адвокат.

– А вы почему не можете их предоставить? – спросил суд представителя ответчика.

– То, что нужно, я предоставил. Зачем вам в полном объёме дээспэшные приказы? – спросил Иванов защитников.

– Не нам, а суду. Для проверки законности принятого решения, – ответил Мальцев.

Иванов заявил, что ограничение на допуск адвокатов содержится не в приказах МВД под грифом ДСП, а в самом плане «Крепость», который обладает грифом «секретно». В итоге суд попросил ответчика письменно объяснить, почему невозможно предоставить приказы в полном объёме. Следующее заседание назначено на 26 марта.