Полицейский, девушки и телефон незнакомца
В «Аэрофлоте» настаивают на невиновности Дины Кибец и Александра Сливко
В Гагаринском суде допросили троих полицейских, показания которых легли в основу обвинения по «делу “Аэрофлота”». На следствии они утверждали, что адвокаты Дина Кибец и Александр Сливко никогда не участвовали в опросах сотрудников компании. Ту же версию правоохранители поначалу озвучили в суде. Но в ходе допроса двое из них частично изменили показания – а один даже признал, что у него в телефоне был записан номер якобы незнакомого ему Сливко. «Улица» рассказывает, как судья и прокурор пытались устранить эти противоречия – и что из этого вышло.
Г агаринский суд Москвы продолжает рассматривать громкое «дело “Аэрофлота”», которое в адвокатском сообществе считают примером «криминализации гонорара». 6 октября состоялось очередное заседание. «Улица» не смогла отправить в суд корреспондента – но подготовила репортаж на основе аудиозаписи, предоставленной защитой.
Как подробно рассказывала «Улица», в октябре 2019 года Басманный суд Москвы отправил в СИЗО заместителя гендиректора «Аэрофлота» по правовым и имущественным вопросам Владимира Александрова, экс-руководителя юридического департамента компании Татьяну Давыдову, а также адвокатов КА «Консорс» Дину Кибец и Александра Сливко. Их обвинили в особо крупном мошенничестве, совершённом организованной группой (ч. 4 ст. 159 УК). По первоначальной версии следствия, фигуранты дела похитили у авиакомпании 250 миллионов рублей, заключив с Кибец и Сливко договоры, исполнением которых якобы занимались штатные юристы «Аэрофлота». Позже в деле появилась экспертиза о завышенной стоимости услуг обвиняемых.
Защита настаивает, что адвокаты эффективно отстаивали интересы авиакомпании в судах и сохранили для неё около 30 миллиардов рублей. По мнению обвиняемых, следствие считает хищением обычную адвокатскую деятельность.
Единственным потерпевшим по делу был «Аэрофлот». Но авиакомпания последовательно заявляет об отсутствии ущерба. Защита полагает, что такая позиция не устраивала следствие – поэтому в деле появился новый потерпевший. Им стало московское управление Росимущества – владелец контрольного пакета акций «Аэрофлота». Организация заявила, что действия фигурантов якобы причинили авиакомпании – и государству – имущественный вред.
Год назад следствие предъявило фигурантам дела обвинение в окончательной редакции. Обвинительное заключение было основано на выводах экспертов, которые решили, что гонорары Сливко и Кибец не соответствовали «рыночным» ставкам. Более того, эксперты заявили, что часть дел не были сложными, а работу по ним якобы вели инхаус-юристы.
Разбирательство в суде началось ещё в мае. После оглашения 98 томов дела выступил один из подсудимых – замгендиректора «Аэрофлота» Владимир Александров. Он рассказал, что компания привлекала юристов «со стороны» из-за нехватки кадров и загруженности штатных специалистов. На следующем заседании его позицию подтвердили свидетели обвинения – сотрудники «Аэрофлота». Все они встали на сторону защиты – более того, заявили, что инхаус-юристы обошлись бы компании ещё дороже, и подробно объяснили, почему.
Запоминаются только девушки
В среду, в самом начале заседания, судья Ольга Арбузова зачитала ходатайство защиты Татьяны Давыдовой. Её адвокат Денис Лейсле просил разрешить провести к ней в СИЗО гражданского врача, сославшись на ухудшение здоровья. Но суд отказал из-за отсутствия справки о том, что ей не могут помочь врачи изолятора.
Затем в зал вызвали очередного свидетеля обвинения – старшего оперуполномоченного отдела экономической безопасности линейного управления МВД в аэропорту Шереметьево Максима Репникова. В 2016 году он опрашивал сотрудников «Аэрофлота» во время проверки информации о незаконной торговле алкоголем на борту самолётов.
Напомним, на прошлом заседании Александр Сливко заявил, что его оговорили трое полицейских, которые опрашивали сотрудников авиаперевозчика. По словам адвоката, он сопровождал работников «Аэрофлота» на эти опросы – но оперуполномоченные убедили следствие, что ни разу его не видели. На основе этих показаний следствие решило, что адвокаты не выполняли свою работу, и возбудило дело, считает Сливко.
– Вы меня правда не узнаёте? – спросил обвиняемый адвокат у оперуполномоченного. – Мы с вами никогда не виделись и никогда не созванивались? Вам знакома фамилия Сливко? В вашем телефоне нет моих контактных данных?
На все вопросы Репников ответил отрицательно. Но полицейский хорошо помнил Татьяну Давыдову. По его словам, она сопровождала сотрудников компании на опросах. Иногда с ней были ещё двое мужчин, которых полицейский посчитал её подчинёнными.
Адвокат Давыдовой, Денис Лейсле, спросил, как в объяснениях фиксировали сопровождающих. Сначала Репников заявил, что эту информацию вносили в протокол – но затем уточнил, что не помнит. Лейсле спросил, брали ли ордера у адвокатов. Репников заверил, что вкладывал документы в материалы проверки.
Затем защитник Сливко – адвокат Денис Кобелев – задал вопрос, помнит ли полицейский кого-либо из сотрудников «Аэрофлота». Репников ответил, что нет, потому что опрашивал слишком много людей. В допрос вступил защитник Александрова – адвокат Андрей Гривцов:
– Можете пояснить, как так? Никого кроме Давыдовой не помните – но чётко помните, что Сливко не было.
– Так если я не знаю человека!
– А остальных вы тогда помните? Можете назвать?
– Я не помню, ещё раз говорю.
Тогда Кобелев спросил, мог ли Сливко всё же быть на опросе. Свидетель повторил, что там была только Давыдова и другие представители компании. «Вы допускаете, что кто-то из присутствующих представителей мог быть Сливко?» – спросил адвокат. В этот раз полицейский допустил такую возможность.
Судья попыталась выяснить у сотрудника МВД, помнит ли он пол представителей и какие они предъявляли документы. Репников отметил, что среди них был мужчина, и повторил, что считал его сотрудником «Аэрофлота». Но внезапно добавил, что в объяснениях не отмечали представителей опрашиваемого.
– Вы отвечали на вопрос защиты и сказали, что не помните людей, представляющих ПАО «Аэрофлот», – попыталась устранить противоречие судья. – Всё-таки можете с уверенностью утверждать, что Сливко никогда не видели?
– А он представитель какой организации?
Судья пояснила, что свидетель не может задавать ей вопросы. «Утверждать не могу», – сказал тогда Репников.
Телефон незнакомца
Сливко отметил, что слова Репникова противоречат тому, что он говорил следователю – и попросил огласить ранее данные показания. Выяснилось, что ранее полицейский утверждал, что никогда не слышал о Кибец и Сливко. Якобы сотрудников на опросы сопровождала только Давыдова или двое её сотрудников – мужчин. При этом Репников также рассказал следователям, что в записной книжке телефона у него был контакт «Юрист Александр Аэрофлот». Денис Кобелев зачитал номер телефона из протокола допроса. Репников подтвердил оглашённые показания. После чего вопросы ему стал задавать адвокат Гривцов.
– Факт наличия в вашей записной книжке номера телефона человека означает, что вы знакомы с этим человеком и общались?
– Когда представитель [«Аэрофлота»] пришёл, мы обменялись с ним телефонами.
– Это телефон Сливко. Наличие этого контакта в вашем телефоне означает, что вы общались?
– Затрудняюсь ответить на ваш вопрос.
Теперь полицейский заявил, что в его телефоне нет такого контакта. На это защитники возразили, что он сам назвал этот номер следователю в ходе допроса. Кобелев спросил, читал ли полицейский протокол своего допроса – и соглашался ли он с написанным там. Репников заверил, что читал и подтверждает свои слова.
Разрешить противоречия снова попыталась судья:
– В судебном заседании вы сказали, что не помните, видели Сливко когда-нибудь или нет. В ходе предварительного расследования вы сказали, что адвокаты Кибец и Сливко вам не знакомы. Вы фамилии эти не помните или…
– Фамилии не помню, – ответил Репников, не дослушав вопрос.
Судья уточнила, показывали ли полицейскому фотографии Кибец и Сливко на допросе. Оказалось, что нет.
Сливко предложил полицейскому проверить, есть ли сейчас номер в записной книжке. Репников заявил, что такого контакта нет – но добавил, что недавно сменил телефон.
Таинственная рука
Следующим на допрос вызвали младшего оперуполномоченного уголовного розыска ГУ МВД в аэропорту Шереметьево Олега Дроздова. Он рассказал, что опрашивал трёх бортпроводниц «Аэрофлота» в рамках проверки по «факту деструктивного пассажира». С ними, по словам полицейского, была ещё одна девушка: она сидела на диване и не писала объяснений. Никаких адвокатов и представителей в ходе опросов он не увидел.
Кобелев уточнил, хорошо ли свидетель помнит тот день. Дроздов заверил, что «достаточно». Он сообщил, во сколько началась его смена – и что бортпроводники пришли к нему во второй половине дня.
– Известно ли вам, что лжесвидетельствование – это тяжкий смертный грех? – начал Сливко.
Но судья прервала его – и попросила высказываться «по существу». Тогда обвиняемый спросил, уверен ли полицейский, что все сотрудники писали свои объяснения при нём. Дроздов подтвердил это – и сказал, что ставил в документах свою подпись. Он заявил, что никто из бортпроводников не приходил на опрос с уже написанными объяснениями.
Сливко попросил показать свидетелю копию объяснения стюардессы Анны Акулович. Адвокат Кобелев предложил вместе с этим предъявить ему письменное ходатайство, написанное рукой Сливко, – чтобы свидетель мог сличить почерк на бумагах. Судья удовлетворила эти ходатайства.
Но Дроздов отказался оценивать схожесть почерков, сославшись на то, что он не эксперт. Тогда Гривцов спросил, что будет означать подтверждение идентичности почерков специалистом: что полицейский заблуждается – или всё же даёт ложные показания. Внезапно Дроздов предложил новое объяснение: стюардесса могла принести эту бумагу с собой, предварительно раздобыв бланк.
Судья попыталась добиться от свидетеля ясности: бортпроводники сами писали объяснения и делали это при нём – или кто-то пришёл с заполненным бланком. Но полицейский соглашался и с тем, и с другим.
– Вы же не первый раз берёте объяснения, – с заметным раздражением в голосе заметила судья. – Фраза «с моих слов записано верно, мною прочитано» о чём говорит?
– О том, что человек, давший объяснение, прочитал его. Что с его пояснений было записано – и он прочитал.
– Кто эти объяснения заполнял по существу?
– Я же пояснил, составляли при мне бортпроводники.
– Тем не менее вы допускаете, что они могли готовые объяснения с собой принести?
– Не отрицаю.
Тогда судья попробовала другую тактику. Она спросила, какую фразу ставят в конце объяснений, которые человек пишет сам. «Написано собственноручно», – знал ответ полицейский. Тогда судья поинтересовалась, откуда под собственноручно записанными объяснениями появились слова «с моих слов записано верно, мною прочитано». Ответа на этот вопрос Дроздов не знал.
Был ли мальчик
Сливко попросил предъявить свидетелю ещё одно объяснение – на этот раз бортпроводника Акулова. Судья разрешила – и полицейский подтвердил, что на документе стоит его подпись. Защитник Давыдовой уточнил, какого пола был человек, сидевший отдельно и не писавший объяснений. Дроздов внезапно заявил, что это был мужчина – он «ждал девочек».
Полицейского спросили: если единственный мужчина ничего не писал, откуда взялись объяснения Акулова. Теперь Дроздов согласился, что мужчин могло быть и двое. Адвокат Лейсле напомнил ему, что в начале допроса все четверо были девушками.
Далее его попросили объяснить, почему на протоколах опросов двух бортпроводников стоит надпись, что они написаны собственноручно. И только в документе Акулович – «с моих слов записано верно». Полицейский снова не смог ничего ответить.
– А вам известно, что ваши показания были основанием для заключения нас под стражу? – спросил Сливко. – А вы сейчас начинаете так меняться.
– В чём меняться?
– На основании ваших показаний меня и девушек арестовали. И сейчас мы хотим прояснить истину. Вы говорите, что люди сидели перед вами и заполняли одинаковые бланки, вы везде расписывались.
– Да, – уверенно ответил полицейский. Но через несколько минут он снова поменял показания и допустил, что стюардессы принесли заполненные бланки с собой.
Судья Ольга Арбузова
Свидетель, если не помните, то так и говорите. Вы уже третий раз меняете показания.
После очередной неудачной попытки добиться от свидетеля ясности прокурор ходатайствовала об оглашении ранее данных им показаний. Защита не возражала. Выяснилось, что раньше Дроздов не уточнял число и пол опрошенных им бортпроводников. Зато был уверен, что все они писали свои объяснения лично и не приносили с собой заполненных бланков.
Защитник Сливко попросил также огласить ответы Дроздова на очной ставке. Судья удовлетворила ходатайство. Выяснилось, что от первоначальных показаний эти ответы отличались лишь одним. Полицейский утверждал, что ранее он мог видеть Сливко в аэропорту Шереметьево. На вопросы защитников он пояснил, что если и видел обвиняемого, то только в качестве пассажира.
Следователь-свидетель
Последним в заседании выступил бывший следователь-криминалист следственного отдела на воздушном транспорте Александр Задорин. Он заявил, что до очных ставок не видел никого из обвиняемых. Опросы сотрудников «Аэрофлота» он проводил в 2017 году. Тогда проверялся инцидент с жёсткой посадкой самолёта, прилетевшего из Бангкока. Бывший следователь заявил, что никто из работников «Аэрофлота» не приносил ни рукописных объяснений, ни заготовок на флешках. Он также заверил, что опросы проходили без адвокатов и представителей. «Иначе я бы в обязательном порядке отразил это в объяснениях», – заявил свидетель.
Задорин рассказал, что в 2019 году к нему поступили оперативные материалы, которые впоследствии легли в основу уголовного дела в отношении Кибец, Сливко, Давыдовой и Александрова. Задорин подтвердил, что до того, как стать свидетелем, он участвовал в деле в качестве следователя. Но заверил, что фактически не проводил никаких действий – лишь около недели заменял своего руководителя, к которому должны были поступить материалы.
Сливко попросил Задорина рассказать, что случилось с его начальником. Свидетель заявил, что вопрос не связан с рассматриваемым в суде делом – но судья попросила его ответить. Тогда Задорин сообщил, что его начальника Дмитрия Коровина задержали по делу о взятке.
На этом заседание завершилось. Гагаринский суд продолжит рассматривать дело 27 октября.