«Адвокат – это не пошив ботинок»
В «Аэрофлоте» настаивают на невиновности Дины Кибец и Александра Сливко
Гагаринский суд Москвы продолжает рассматривать «дело “Аэрофлота”», где в числе обвиняемых – привлечённые компанией адвокаты Дина Кибец и Александр Сливко. Следствие утверждает, что они вступили в сговор с топ-менеджерами компании и завысили свои гонорары – а всю работу за них сделали штатные юристы. Свидетели обвинения из числа сотрудников «Аэрофлота» настаивают, что эта версия несостоятельна. На прошедшем заседании они объяснили, зачем компании потребовались услуги «внешних» узкоспециализированных специалистов. И повторили, что «потерпевшая сторона» – «Аэрофлот» – не имеет к адвокатам никаких претензий.
Как подробно рассказывала «Улица», в октябре 2019 года Басманный суд Москвы отправил в СИЗО заместителя гендиректора «Аэрофлота» по правовым и имущественным вопросам Владимира Александрова, экс-руководителя юридического департамента компании Татьяну Давыдову, а также адвокатов КА «Консорс» Дину Кибец и Александра Сливко. Их обвинили в особо крупном мошенничестве, совершённом организованной группой (ч. 4 ст. 159 УК). По первоначальной версии следствия, фигуранты дела похитили у авиакомпании 250 миллионов рублей, заключив с Кибец и Сливко четыре договора на оказание юридических услуг – исполнением которых якобы занимались штатные юристы «Аэрофлота». Позже в деле появилась экспертиза о завышенной стоимости услуг обвиняемых.
Защита настаивает, что адвокаты эффективно отстаивали интересы авиакомпании в судах и сохранили для неё около 30 миллиардов рублей. По мнению обвиняемых, следствие считает хищением обычную адвокатскую деятельность.
Единственным потерпевшим по делу был «Аэрофлот». Но авиакомпания последовательно заявляет об отсутствии ущерба. Защита полагает, что такая позиция не устраивала следствие – поэтому в деле появился новый потерпевший. Им стало московское управление Росимущества – владелец контрольного пакета акций «Аэрофлота». Организация заявила, что действия фигурантов якобы причинили авиакомпании – и государству – имущественный вред.
Год назад следствие предъявило фигурантам дела обвинение в окончательной редакции. Обвинительное заключение (есть у «АУ») было основано на выводах экспертов, которые решили, что гонорары Сливко и Кибец не соответствовали «рыночным» ставкам. По их подсчётам, «средняя стоимость» представления адвокатом интересов заказчика в ходе всего процесса варьируется от 32 до 340 тысяч рублей. А почасовая ставка – от 2,5 до 18 тысяч рублей. Более того, эксперты заявили, что дела о банкротстве «Трансаэро», «Донавиа» и других компаний не были сложными, а работу по ним якобы вели инхаус-юристы.
27 мая Гагаринский суд Москвы начал рассматривать дело по существу. После оглашения 98 томов дела выступил один из подсудимых – замгендиректора «Аэрофлота» Владимир Александров. Он рассказал, что компания привлекала юристов «со стороны» из-за нехватки кадров и загруженности штатных специалистов в юридическом департаменте. На следующем заседании его позицию подтвердили свидетели обвинения – сотрудники «Аэрофлота». Все они встали на сторону защиты.
Свидетели обвинения опровергают версию следствия
О чередное заседание по «делу “Аэрофлота”» состоялось 29 сентября. В самом начале подсудимый адвокат Александр Сливко напомнил, что обвинение уже допросило всех главных свидетелей – представителей руководства компании и профильных департаментов. Они подтвердили, что договоры с внешними адвокатами были заключены с соблюдением всех установленных в компании процедур, одобрены конкурсной комиссией и выполнены в полном объёме. По мнению Сливко, показания свидетелей полностью опровергают доводы обвинения о том, что они с Кибец не оказывали прописанных в договоре услуг. А это означает, что в деле отсутствует событие преступления. Сливко отметил, что это является основанием для возвращения дела прокурору.
Обвиняемый подчеркнул, что показания свидетелей опровергают выводы экспертизы следствия. В частности, представители «Аэрофлота» не согласились с утверждениями о завышенной стоимости юридических услуг Кибец и Сливко – и о несоответствии их почасовых ставок рыночным гонорарам. Также подсудимый заявил о грубых ошибках, допущенных экспертами. Они усмотрели нарушение в том, что Аэрофлот заключил договор непосредственно с Кибец, а не с адвокатским образованием. Но ст. 25 Закона об адвокатуре позволяет это делать, напомнил Сливко. А ещё эксперты посчитали, что штатные юристы компании могли сами представлять её интересы в уголовных делах – забыв о том, что никто из них не обладал статусом адвоката.
Сливко напомнил, что защита уже ходатайствовала о допросе экспертов в суде – но тогда это сочли преждевременным. Теперь уже и основные свидетели обвинения опровергли выводы экспертов – а значит, их необходимо допросить, заявил адвокат. Продолжение допроса без устранения этих противоречий, по его мнению, будет бессмысленным затягиванием процесса. Поэтому он вновь попросил суд вызвать экспертов. Но суд вновь счёл это ходатайство преждевременным.
Курс менеджмента для прокурора
В зал пригласили очередного свидетеля – директора юридического департамента «Аэрофлота» Владиславу Карельскую-Зотову. Она рассказала, что при назначении на эту должность ей поставили задачу сократить расходы на юридические услуги. Такое «урезание бюджетов» происходило во всей компании. Тогда же департамент провёл переговоры с Кибец и другими внешними консультантами, по итогам которых расходы были оптимизированы. «Договорились, что те работы, по которым практика уже была наработана, где можно ходить “по накатанной”, могут начать выполнять сотрудники департамента, – пояснила она. – Часть технической работы [штатные юристы] тоже начали делать самостоятельно».
Директор юридического департамента «Аэрофлота» Владислава Карельская-Зотова
Адвокатам было неудобно, что техническая работа повешена на наших сотрудников. Нагрузка в департаменте большая, и адвокаты зависят от того, когда наши сотрудники сделают эту работу. Но они соглашались, никакого противодействия не оказывали.
Прокурор поинтересовался, могли ли в компании провести оптимизацию раньше. Юрист пояснила, что урезать расходы стали только тогда, когда поступило соответствующее распоряжение. Обвинитель уточнил, могла ли предшественница Карельской-Зотовой – обвиняемая Татьяна Давыдова – самостоятельно сократить расходы на внешних консультантов. Директор департамента попыталась объяснить основные принципы менеджмента: «Мы опирались на тот персонал, что был в наличии, [смотрели,] что он может и что не может. Если у вас молодой боец, который стрелять не умеет, вы его не пошлёте Нотр-Дам брать?» Она повторила, что «инхаусы» смогли взять только те дела, судебная практика по которым уже была наработана Кибец.
Защитник Александрова адвокат Андрей Гривцов попросил объяснить, почему договор с Кибец заключали в обход конкурсных процедур – как у единственного поставщика. Юрист ответила, что причиной была та ситуация, в которой находился Аэрофлот.
Директор юридического департамента «Аэрофлота» Владислава Карельская-Зотова
Адвокат – это не фирма, не пошив ботинок. Это уникальный набор опыта, компетенций. Вы не можете взять любого адвоката. Вы же не берёте первого встречного на работу.
Как и коллеги в предыдущих заседаниях, Карельская-Зотова повторила, что кандидатуру Кибец ещё до заседания закупочной комиссии проверял департамент экономической безопасности. Необходимость заявленных в проекте договора услуг тщательно обосновывалась, а их цена сравнивалась с исследованием рынка.
– А эти процедуры в закупочной комиссии носили формальный или реальный характер? – уточнил Гривцов.
– В других условиях я бы посчитала, что ваш вопрос является провокационным, – настороженно заявила Карельская-Зотова. – Представить, что 17 человек формально выполняют возложенные на них законодательством обязанности в течение длительного времени… это как-то нехорошо.
Как формируется «стоимость адвоката»
В конце допроса прокурор вернулся к одной из главных тем прошедших заседаний – почасовым ставкам Кибец. Он несколько раз попытался выяснить, кто первым предложил гонорар в €350 в час – сама адвокат или «Аэрофлот». Карельская-Зотова отвечала, что стоимость услуг определялась в процессе переговоров двух сторон. А в целом в компании существовала разная практика: свою цену могли предложить и внешний консультант, и «Аэрофлот».
Второй выступила начальник отдела претензионной работы Ольга Морозова. Прокурор расспросил её об одном иске из большого процесса по банкротству «Трансаэро». В первой инстанции Морозова сама составила иск и выиграла дело. Но во второй инстанции дело отдали Кибец. Прокурор пытался понять, кто именно принял такое решение – и добиться от Морозовой «признания», могла ли она самостоятельно выиграть дело в апелляции. Юрист объяснила, что решение было принято руководством – для которого было обычной практикой передать внешнему адвокату дело, проигрыш которого грозил серьёзными последствиями.
Далее обвинитель попытался выяснить, почему Кибец передавали другие дела из отдела Морозовой – и могли бы с ними справиться её штатные сотрудники. «Вопрос не совсем корректный, – посчитала Морозова. – Мы, юристы, рассматриваем это в другом контексте».
Начальник отдела претензионной работы Ольга Морозова
Нам, с учётом другой загруженности, понадобилось бы больше времени – пострадали бы другие участки работы. Также это вопрос узкой специализации и компетенции привлечённых адвокатов, которые со своими обязанностями справились.
Затем прокурор спросил, известно ли Морозовой, как и кем принималось решение о стоимости услуг Кибец. Та ответила, что не принимала участия в переговорах по этому вопросу – но знает, что ставки были в районе €350–400 в час.
Мария Корчагина, которая защищает Александрова, спросила, сопоставимы ли эти суммы с гонорарами других привлечённых адвокатов. Отвечая на вопрос, Морозова вспомнила про 2010 год. Тогда несколько сотрудников, выйдя на пенсию, заявили, что потеряли слух из-за условий работы – и подали значительные иски к «Аэрофлоту». Компании было важно снизить заявленные суммы, поэтому к процессу привлекли АБ «Резник и партнёры». «Если мне не изменяет память, ставки были от 300 до 750 евро в час», – отметила Морозова. Она добавила, что за время её работы в компании внешних юристов и адвокатов привлекали несколько раз.
Как проверить работу адвоката
Прокурор поинтересовался, как Морозова принимала выполненные Кибец работы и визировала акты. Юрист объяснила, что «измерить работу адвоката физически» невозможно – ведь помимо участия в самом заседании необходимо готовить позицию и работать с документами.
Начальник отдела претензионной работы Ольга Морозова
Фактический объём [работы] адвокат определяет самостоятельно. Он знает, что для подготовки того или иного документа, позиции, нужен час или 10 часов.
«Мы сверялись с документами, “КАД арбитром”», – добавила Морозова. Если по итогам такой сверки у принимающего специалиста возникали вопросы, то их обсуждали с адвокатом. Так, однажды Морозова увидела в акте, что на судебный процесс в другом городе Кибец потратила 24 часа. Она связалась с адвокатом и число в итоге скорректировали. Больше, по словам Морозовой, таких вопросов не возникало.
Она также пояснила, что адвокату платили в том числе за устные консультации и участие в совещаниях. Поскольку там могли затрагиваться конфиденциальные вопросы, протоколы встреч велись не всегда. По мнению Морозовой, измерить затраченное адвокатом время можно, посчитав, сколько часов он провёл в офисе компании в конкретный день: «Вход в “Аэрофлот” по пропускам, [которые фиксируют время прихода и ухода]. Адвокат же пришла не чай пить».
Последним допросили замдиректора юридического департамента Максима Жолудева. Он рассказал, что ранее занимал должность в отделе претензионной работы под началом Морозовой. Там было около 12–16 штатных юристов, которые специализировались на исках от пассажиров – примерно 300–400 в год. Кибец передавались споры другого характера: у штатных сотрудников либо не хватало для них квалификации, либо результаты были слишком важны для компании, поэтому сопровождения «инхаусами» было недостаточно.
– Кто определял, что квалификации штатных юристов недостаточно? – спросил прокурор. – Вы определяли?
– Уровень квалификации определяет руководство. Конечно же, мы смотрим, что то или иное дело может сопровождать тот или иной работник. У вас же тоже так происходит? Не каждому даёте сопровождать дело?
Корреспонденту «Улицы» показалось, что этот вопрос смутил прокурора – и он сменил тему. Обвинитель решил выяснить, самостоятельно ли принимал Жолудев решение о привлечении именно Кибец к конкретным делам – или получал такое указание «сверху». Оказалось, что происходило и так, и так. К примеру, спор с УФАС по Татарстану мог привести к миллионным убыткам для «Аэрофлота». Поэтому Жолудев сам предложил передать дело Кибец – поскольку она уже работала с компанией и он знал её как хорошего специалиста.
«Инхаус» не работает за адвоката
Прокурор спросил, бывали ли случаи, когда штатные юристы участвовали в процессах вместе с Кибец. Свидетель ответил, что такое практиковалось: ведь юристы должны быть в курсе происходящего в суде, чтобы заменить адвоката, если он не сможет прийти на заседание. Но это не означало, что «инхаусы» делали за адвоката какую-либо работу.
Замдиректора юридического департамента Максим Жолудев
Были случаи, когда велась совместная работа. Но в отчётах и актах адвокаты указывали только ту работу, которую они фактически выполняли. И получали оплату за то, что делали сами. Мы бы не могли позволить себе удовольствие делать работу за кого-то.
Прокурор задал ещё несколько вопросов о работе закупочной комиссии и возможности давления на её членов. Жолудев вслед за коллегами повторил, что комиссия работала в строгом соответствии с законом о закупках, а все её представители были независимы.
Адвокат Мария Корчагина ещё раз подняла тему уровня штатных юристов. Она спросила, проходят ли сотрудники департамента курсы повышения квалификации. Жолудев ответил, что эта практика существовала не всегда – и в период работы Кибец и Сливко штатные юристы учились самостоятельно. Тогда Корчагина уточнила, хватило бы «инхаусам» восьмичасового курса по банкротным делам, чтобы вести споры, которые вела Кибец. Свидетель отметил, что не был бы уверен в позитивном результате.
– Работа юриста при подготовке к заседанию подразумевает изучение судебной практики, подготовку документов, позиции? Или это только выступление в судах? – задала вопросы Корчагина.
– Вы серьёзно?..
– К сожалению, да.
Жолудев снова повторил за коллегами, что, по его мнению, подготовка к заседанию может занять много времени. И адвокат не может проигнорировать эту работу, если хочет качественно выполнить поручение. А к результатам работы Кибец претензий не возникало.
Фальсификация материалов обвинения
После допроса свидетелей слово вновь попросил обвиняемый Сливко. Он рассказал про историю «дела “Аэрофлота”». По его словам, изначально СК проводил проверку по факту злоупотребления полномочиями некими сотрудниками компании. Но на этом этапе трое полицейских, проводивших опросы сотрудников, заявили, что являлись к ним без адвокатов. Хотя по договорам Кибец и Сливко должны были готовить сотрудников к опросам и сопровождать их. Только после этого следствие возбудило дело о мошенничестве – где среди обвиняемых оказались и адвокаты.
Сливко заявил, что у него есть неопровержимое доказательство его присутствия при опросе одной из сотрудниц «Аэрофлота». Это значит, что полицейские его оговорили, сделал вывод адвокат.
Он рассказал, что представлял интересы стюардессы Анны Акулович, которая давала показания о хулиганстве на борту самолёта. При этом Сливко собственноручно записал её объяснения, а полицейский Дроздов подписал этот документ. Адвокат попросил суд провести почерковедческую судебную экспертизу – установить, что объяснения записаны именно его рукой. По мнению Сливко, экспертиза докажет, что всё дело основано на сфальсифицированных материалах.
Прокурор возразил против удовлетворения ходатайства. Он предложил вернуться к этому вопросу, когда сторона защиты начнёт предоставлять свои доказательства. Сливко возразил, что от разрешения его ходатайства зависит дальнейший ход судебного разбирательства. Тем не менее судья посчитала ходатайство преждевременным и отказалась назначать экспертизу. Следующее заседание состоится 6 октября.