«Это вообще вопиющий случай, один на миллион»

Весной 2023 года нацбол Сергей Пороховой решил вернуться в Россию после долгих лет политического убежища в Финляндии. Но на границе он был задержан по делу об участии в экстремистской организации, возбуждённом в далеком 2010 году. Пороховой оказался в СИЗО. Его защитники смогли выяснить, что постановление об аресте было отменено много лет назад – но даже после этого добиться освобождения оказалось непросто. «Улица» поговорила с Пороховым и его адвокатами о равнодушии системы – и о том, как свобода человека может зависеть от сохранности судебных архивов.

Двенадцать плюс один

В ноябре 2010 года – почти 13 лет назад – петербургский СК возбудил дело в отношении 13 активистов незарегистрированной партии «Другая Россия Э. В. Лимонова». Их обвинили в «возобновлении деятельности» запрещённой за экстремизм Национал-большевистской партии (ст. 282.2 УК). Но процесс над ними стал известен как «Дело двенадцати» – столько «другороссов» оказались в итоге на скамье подсудимых. Материалы в отношении тринадцатого поклонника Эдуарда Лимонова были выделены в отдельное производство: не дожидаясь суда, Сергей Пороховой уехал в Финляндию. Там он получил политическое убежище и стал работать дальнобойщиком.

Но в феврале 2022 года Россия ввела войска в Украину, а год спустя Финляндия вступила в НАТО. После этого Пороховой решил вернуться в Россию. «Пребывание в Финляндии стало для меня уже трудно переносимым, – объяснил он “Улице”. – С началом [спец]операции отношение стало очень негативным к русским, к России. Так что я решил – наверное, несмотря на риск [связанный с возвращением в Россию], никаких перспектив я больше для себя в Финляндии не вижу».

Пороховой был «процентов на девяносто» уверен, что на границе его задержат. Перед возвращением он связался с петербургскими другороссами – и те дали контакт адвоката Глеба Лаврентьева, который защищал других фигурантов «Дела двенадцати».

«Ни у кого в производстве этого дела нет»

Пороховой подстраховался не зря. 5 мая он въехал в Россию через пропускной пункт «Торфяновка» в 50 км от Выборга. «Задержали меня практически сразу, как только я подал документ в окошко паспортного контроля, – рассказал он “Улице”. – Пограничник отвёл меня в специальное помещение для задержанных. Там меня продержали до вечера – и только потом был составлен протокол о мелком хулиганстве (ст. 20.1 КоАП. – “АУ”). Конечно, я разумный человек, сидел в помещении тихо, никого не трогал, лишнего не говорил. Так что для меня это было сюрпризом».

Мужчину доставили в 101-й отдел полиции в поселке Советский. Он созвонился с Лаврентьевым, рассказал о ситуации и предупредил, что его собираются оставить в отделе на «длинные» майские праздники – поэтому прямо сейчас ехать к нему из Петербурга нет смысла.

Спустя сутки Лаврентьев приехал в Советский и узнал, что доверителя там уже нет. «[7 мая] я попытался с ним там встретиться. Но когда я прибыл в отдел, выяснилось, что он уже оттуда вывезен в ИВС города Выборга», – рассказал адвокат «Улице». Полицейские сообщили защитнику, что Пороховой находится в международном розыске и поэтому был заочно арестован.

Адвокат обратился к дежурному следователю ГСУ СК по Петербургу – именно там когда-то расследовали «Дело двенадцати». «Они провели небольшую проверку и заявили, что ни у кого [из их сотрудников] в производстве этого дела нет», – вспоминает защитник. Лаврентьев обратился в канцелярию районного суда (по территориальной принадлежности ИВС), но там ничего не знали про избрание меры пресечения для Порохового. Поиск на сайте суда тоже ничего не дал.

8 мая адвокат смог посетить своего подзащитного в ИВС. Однако ситуация не стала яснее. Пороховой не знал, на каком основании его доставили в изолятор; администрация ИВС не предоставила Лаврентьеву никаких документов о мере пресечения. «Поэтому я тут же обратился в электронную приёмную Выборгской городской прокуратуры, – рассказывает защитник. – И попросил объяснить, на основании чего, собственно, мой клиент содержится в ИВС».

«Материалы за 2017 год уже уничтожены»

Вскоре Лаврентьеву позвонил следователь СК и рассказал, что в 2017 году вёл расследование «дела Порохового» – но приостановил производство, так как обвиняемый уехал в Финляндию. Тогда же он вышел в суд с ходатайством о заочном аресте эмигранта (хотя об отъезде Порохового городские СМИ писали как минимум с 2012 года).

Адвокат встретился со следователем и ознакомился с материалами по мере пресечения. Так он узнал номер дела – и попытался найти его упоминание на сайте районного суда. В этот раз попытка была удачной. Выяснилось, что сотрудник суда в 2017 году ошибся в фамилии. В карточке был указан «Сергей Пороховский» – вот почему адвокат раньше не мог его найти.

Но это было не самое интересное открытие. Оказалось, что постановление 2017 года о заочном избрании меры пресечения было отменено уже через год – причём по представлению прокуратуры. «В международный розыск Пороховой был объявлен незаконно, поскольку обвинение относится к статьям небольшой тяжести, – объясняет Лаврентьев. – На этом основании Петербургский городской суд в 2018 году отменил постановление». Новость крайне удивила следователя: он сказал, что суд не присылал ему копию этого решения. Хотя должен был это сделать – чтобы в разыскном деле была отметка об отмене заочного ареста.

Между тем Порохового перевели из ИВС в СИЗО №3 Выборга. Решение суда 2018 года никак не помогло его освободить. «Следователь сказал: “Ну, приносите, если найдёте, заверенный документ [об отмене заочного ареста]”. К делу мы его, мол, приобщим – и будем решать, что делать дальше», – рассказывает адвокат.

К тому времени в защиту Порохового вошёл ещё один адвокат – часто работающий по делам активистов «Другой России» Алексей Калугин. Вместе с Лаврентьевым они попытались получить копию постановления, но это оказалось не так-то просто. «В районном суде нам сначала заявили, что материалы за 2017 год уже уничтожены – за истечением срока хранения, – говорит Калугин. – Тогда мы попытались [запросить материалы] в горсуде. Там у них [постановление] только в простой электронной форме хранилось».

Сотрудники городского суда предложили адвокатам вновь попытать счастья у районных коллег. Несмотря на уничтожение материалов дела, в архиве должны были сохраниться сами постановления – в том числе решения горсуда об отмене заочного ареста. И 19 мая нужный документ действительно нашёлся. «Когда мы получали [постановление в архиве], нас спросили: “Зачем вы всё это получаете? Он что у вас, всё ещё сидит?” – пересказывает Калугин. – Мы ответили: “Да, представляете”. Люди очень удивлялись». Примерно такая же реакция была и в нотариальной конторе, где адвокат заверял копии постановления.

«Быть такого не может»

Пока Калугин был у нотариусов, его коллега отправился в изолятор. Дело было в пятницу, поэтому Лаврентьев хотел как можно раньше объяснить администрации ситуацию. Однако возникла новая проблема. В выборгском СИЗО ему сообщили, что Порохового этапировали в петербургский следственный изолятор «Кресты».

Следующие два дня адвокаты пытались понять, где находится их подзащитный. Они направили обращения в прокуратуры Петербурга и Выборга. От следователя приходила противоречивая информация; лишь в понедельник стало понятно, что Пороховой по-прежнему находится в выборгском СИЗО. Калугин поехал туда во вторник, 23 мая. «Я первым делом направился в спецчасть с надлежащим образом заверенными копиями судебных актов, – говорит он. – Сказал: “У вас человек незаконно под стражей находится”. Но со мной не стали беседовать – заявили, что примут [постановление об отмене ареста] только от сотрудника суда или от правоохранительных органов, поскольку не могут удостовериться, что этот документ достоверный». Адвокат напомнил сотрудникам изолятора, что постановление опубликовано на сайте суда. Но ему сказали подать требование об освобождении «в общем порядке» – как обращение гражданина.

Тогда Калугин отправился на приём к дежурному прокурору Выборга. Там очень удивились, говорит адвокат: «Мне сказали, быть такого не может, что человек сидит по отменённому постановлению». Прокурор посоветовалась с коллегами и сказала адвокату, что его доверителя должны к вечеру освободить. Вечером Пороховой действительно вышел на свободу. Из-за отменённого в 2018 году постановления он провёл в отделе, ИВС и СИЗО в общей сложности 17 дней.

После освобождения следователь попросил Порохового прийти и дать подписку о невыезде. «Мы, в общем-то, были не против, Пороховой и не собирается скрываться. Хотел бы скрываться – остался бы в Финляндии», – пожимает плечами Калугин. Он добавляет, что позже горсуд прислал электронную копию постановления об отмене ареста – с усиленной электронной подписью. Если бы поиски в архиве ничего не дали, то этот документ можно было бы использовать для освобождения доверителя.

Сам Пороховой уверяет, что рад возвращению – несмотря на все обстоятельства. «Пока всё складывается, можно сказать, идеально, – сказал он корреспонденту “АУ”. – Был пока только небольшой испуг. Не такое уж длинное оказалось заключение. А так – знакомые лица, встречи с друзьями… Пока у меня приподнятое настроение».

Следствие по его делу возобновлено. «По срокам [осталось] чуть больше месяца», – прикидывает Калугин. Он полагает, что следователь будет стараться в ближайшее время провести ознакомление с материалами, чтобы передать дело в суд.

«Лучше ничего не делать, чем проявлять инициативу»

Защита не исключает, что будет добиваться компенсации за незаконное пребывание Порохового под стражей. «Это вообще вопиющий случай, один на миллион», – уверен Калугин. Однако другие адвокаты, опрошенные «Улицей», оказались не слишком удивлены. «Лично я с подобными ситуациями не сталкивался. Однако если знать, как функционирует система уголовного преследования, эта история не кажется какой-то удивительной», – говорит адвокат Андрей Гривцов.

Адвокат АП Москвы Андрей Гривцов

Именно так функционирует эта система. Люди, которые там работают, к сожалению, прежде всего думают о том, чтобы их не наказали. А не о том, что их главное призвание – помогать другим людям.

Он считает, что за произошедшее с Пороховым вряд ли кого-то накажут. «А вот если бы этот человек был освобождён, но в дальнейшем выяснилось, например, что адвокаты представили подложные документы, тогда кара по отношению ко всем так или иначе причастным была бы крайне суровой, – уверен Гривцов. – Все работники системы об этом знают и предпочитают ничего не делать, чем проявлять инициативу. Даже для помощи другим и вмешательства в очевидную ситуацию».

Петербургский адвокат Анастасия Пилипенко согласна, что кейс Порохового действительно может оказаться одним на миллион: «Думаю, здесь ситуация редчайшая на нескольких уровнях сразу. Для начала – наверное, не каждый день в Россию въезжают люди, находящиеся в розыске. Исчезающе мало и отменённых постановлений о заочном аресте. Возможно, Пороховой – единственный человек, у которого эти факторы совпали».

Но при этом «проблемы с доставкой или, наоборот, недоставкой нужных бумаг с печатью нужного цвета в нужные ведомства» бывают нередко, говорит Пилипенко – и это «чревато “пересидками”». А вот за документами, нужными для заключения под стражу, следователи, судьи и ФСИН обычно следят гораздо лучше, чем за документами, нужными для освобождения, констатирует адвокат.