Верховный суд не увидел проблемы в «пересидках»

Верховный суд России рассмотрел вопрос «пересидок» – задержек с освобождением из колоний и СИЗО. Давнюю проблему довели до ВС защитники Людмилы Бештоевой, которая после отмены приговора провела в СИЗО лишние 19 дней. В подобной ситуации оказываются заключённые, которые узнают об освобождении по видеоконференцсвязи. Покинуть СИЗО они могут только после физической доставки туда подтверждающих документов. Представители Бештоевой убеждали ВС, что такой порядок дискриминирует участвующих в заседании по ВКС – ведь присутствующие в процессе лично освобождаются немедленно. Они указывали и на техническую простоту решения вопроса: документы можно отправить в электронном виде. Но Суд не увидел в ситуации проблемы – и не стал обязывать ФСИН, Минюст и Суддеп изменить архаичные правила.

В чера в Верховном суде рассмотрели иск Людмилы Бештоевой к Минюсту, Суддепу и ФСИН. «Улица» подробно рассказывала историю женщины, приговорённой к шести годам колонии за мошенничество. Во время апелляции её перевели из краснодарского изолятора в волгоградский, поэтому она продолжила участвовать в процессе с помощью видеоконференцсвязи. В итоге суд заменил реальный срок на условный и постановил освободить её из-под стражи. Администрация СИЗО услышала решение, но заявила, что не может отпустить Бештоеву без официально заверенного решения. В итоге тяжелобольная женщина удерживалась в изоляторе 19 дней, ожидая доставки бумаг. Её представители – юрист Юлия Федотова и адвокат Алексей Аванесян – обратились с жалобой на «пересидки» в Верховный суд.

Архаичные инструкции

Символично, что защитники Бештоевой участвовали в заседании Верховного суда по ВКС – из Краснодара. Представители ведомств-ответчиков и Генпрокуратуры присутствовали в зале лично. В начале заседания судья ВС Алла Назарова разъяснила требования Бештоевой. Истица назвала незаконными правила ФСИН и Судебного департамента, по которым начальник изолятора может освободить человека только после получения заверенной копии соответствующего решения суда. Эти инструкции, по мнению истицы, противоречат Закону о содержании под стражей и УПК, в которых говорится о «незамедлительном» освобождении. Истица предложила ввести норму об электронном документообороте – так можно будет не ждать доставки «освободительных» постановлений.

Представитель истицы Юлия Федотова подчеркнула, что главная претензия к оспариваемым инструкциям – их архаичность. Юрист напомнила, что правила были написаны в 2004 и 2005 годах, когда заседания по ВКС ещё не проводились – и именно поэтому не учитывают возможность дистанционного освобождения:

– За всеми нашими доводами стоит одна простая мысль: если лицо участвует в судебном заседании [из СИЗО по ВКС] и его освобождают из-под стражи, то оно должно быть освобождено незамедлительно. Так же, как если бы оно участвовало лично.

В противном случае, полагает Федотова, нарушается право человека на свободу и личную неприкосновенность. Так, ЕСПЧ не допускает задержки освобождения даже на несколько часов. Юрист отметила, что проблему решить несложно:

– Введение электронного документооборота по защищённым каналам связи позволит освобождать людей незамедлительно.

«Что в вашем понимании «незамедлительно»?»

Хотя разбирательство уже началось, судья Назарова вдруг засомневалась в своих полномочиях по рассмотрению иска. Она предположила, что спор по нормативно-правовым актам, являющихся предметом иска, может не относиться к подсудности ВС. Федотова не согласилась, судья ответила на повышенных тонах – в итоге юрист дважды попросила внести в протокол замечания о поведении судьи. Когда все успокоились, Федотова обозначила предмет иска:

– Не вдаваясь в теорию государства и права, оспариваемые нормы противоречат УПК и Закону о содержании под стражей, поскольку там сказано, что документы об освобождении направляются [в СИЗО] незамедлительно и лицо освобождается незамедлительно. Если там [в ведомственных инструкциях ФСИН и Судебного департамента] не сказано о незамедлительном отправлении документов посредством электронного документооборота, то они противоречат актам высшей юридической силы.

После этого слово взяла представитель Суддепа. Она сообщила, что заверенная квалифицированной подписью копия приговора и так может появиться на сайте суда – в защищённом разделе для служебного пользования. Для этого необходим запрос обвиняемого на выдачу копии приговора в электронном виде. Представитель спросила, направляла ли Бештоева такой запрос в суд.

Федотова сообщила, что суд не рассказал Бештоевой о таком праве. Но женщина в любом случае не смогла бы оформить запрос, поскольку находилась в изоляторе. Представитель Суддепа не посчитала это обстоятельство достаточно веской причиной – и констатировала, что Бештоева «не воспользовалась своим правом запросить электронную копию». Она высказалась против удовлетворения иска.

Адвокат Алексей Аванесян заявил, что даже электронная копия приговора не помогла бы Бештоевой выйти из СИЗО немедленно.

– В возражениях Минюста сказано, что технической возможности освободить человека на основании копии протокола в электронном виде нет, – напомнил адвокат. – Изолятор не примет такой документ. Они этого не умеют. И чтобы их этому научить, мы и требуем внести изменения в инструкции.

Представитель Минюста подтвердил, что человека действительно не могут освободить по электронной копии приговора – ведь она «не является отправлением в соответствующей форме и не позволяет установить подлинность».

– Если человека берут под стражу в зале суда, вы тоже считаете, что он должен отправиться в тюрьму только после того, как ему на домашний адрес придёт постановление суда? – поинтересовался адвокат.

Но сотрудник Минюста отказался отвечать, сообщив, что освобождение граждан в зале суда урегулировано УПК.

Тогда Аванесян указал представителю Суддепа, что ведомственные инструкции не соответствуют Закону о содержании под стражей и УПК, в которых говорится о «незамедлительном» освобождении.

– Что в вашем понимании «незамедлительно»? – спросил защитник.

– Незамедлительное отправление документов об освобождении в места содержания под стражей.

– А что значит «незамедлительно отпустить человека»?

– Незамедлительно отпускают только при непосредственном участии в судебном заседании, – невозмутимо ответила представитель Суддепа.

– Вы не видите противоречий…

– Нет, не вижу, – перебила адвоката ответчик. – Уголовно-процессуальный кодекс разделяет участие в судебном заседании и отсутствие в судебном заседании.

Адвокат Алексей Аванесян – представителю Суддепа

Я правильно понимаю, что Судебный департамент считает нормальным, что обвиняемого в случае непосредственного участия в заседании арестовывают незамедлительно, а отпускают – когда придёт бумажка с синенькой печатью?

– Инструкция полностью соответствует положениям вышестоящих актов, – монотонно повторила представитель судебного ведомства.

ВКС подходит для ареста, но не для освобождения

Внезапно Алексей Аванесян сменил тему:

– ВКС обеспечивает безопасный способ передачи данных?

После некоторого замешательства, сотрудник Суддепа заявила, что ВКС предоставляет возможность участникам заседания обмениваться мнениями – но передача копии приговора таким способом всё равно невозможна. Адвокат, не удовлетворившись, повторил вопрос. И услышал в ответ, что внутриведомственные инструкции «дублируют законы без расширительного толкования», – а значит, передавать копии протоколов по ВКС можно будет только после того, как изменятся законы. Аванесян не сдавался:

– Ну так мы сейчас с вами разговариваем по ВКС. Этот канал защищённый?

Ответчик попросила судью позволить ей не отвечать на такой вопрос.

– Если человека освобождают в зале суда, он сразу идёт домой, – продолжал адвокат. – А если с помощью ВКС, которую придумал ваш департамент, то домой человек пойдёт только после того, как бумажка с синей печатью проедет пол-России. Вы считаете, это не ухудшает положение человека?

– На данный вопрос я не могу ответить.

Представитель ФСИН тихо и местами неразборчиво зачитал с листа позицию ведомства – иногда он, как первоклассник, водил пальцем по строчкам. Он рассказал, что вопрос освобождения человека решает начальник учреждения после получения надлежащим образом оформленных документов от суда или иных должностных лиц.

Тогда Аванесян спросил, взаимодействует ли ФСИН по защищённым каналам связи с другими госорганами. Оторвавшись от бумаг, ответчик подтвердил, что СИЗО и исправительные учреждения имеют каналы оперативной связи с МВД, Верховным судом и некоторыми другими ведомствами. Но с судами общей юрисдикции такой защищённой связи нет. Он не пояснил, будет ли такая связь установлена – и появится ли возможность передавать по ней документы об освобождении.

Адвокат попытался выяснить, как понятие «незамедлительно» понимают во ФСИН – но вновь не добился успеха. Ответчик сообщил, что освобождение происходит сразу же после получения необходимых бумаг от суда. Но не смог объяснить, сколько времени может занять доставка документов и проверка их подлинности.

Аванесян спросил, меняет ли ФСИН условия содержания фактически освобождённого: «Его переводят на другие условия, предоставляют комнату ожидания на время получения документов из суда?»

– Принимает решения только начальник места содержания под стражей, – ответил представитель ФСИН. – Даже если об освобождении сказали в присутствии сотрудника, условия содержания не меняются.

Представители всех ведомств заявили, что оспариваемые нормы не нарушили права и свободы Бештоевой, не противоречат вышестоящим законам – и попросили суд отказать в удовлетворении иска.

«Нельзя допустить, чтобы к людям относились как к собакам»

В конце прений Аванесян посетовал, что ответчики отказались даже признать наличие проблемы с содержанием в тюрьмах уже освобождённых граждан: «Основная задача всех этих ведомств – защищать права и свободы человека. Что стоит изменить несколько пунктов в инструкции? Попросить денег на обеспечение безопасных каналов связи изоляторов с судами общей юрисдикции, раз для Верховного суда такие каналы есть?»

Адвокат подчеркнул, что, задерживая освобождение оправданных лиц, ФСИН фактически игнорирует законное распоряжение суда – а значит, ставит решение начальника СИЗО выше судебного.

Адвокат Алексей Аванесян – к судье ВС Алле Назаровой

Даже если вы откажете в удовлетворении иска, вы можете выразить свою позицию в частном определении, особом мнении. Есть конфликт между федеральным законом и инструкциями, есть проблема. Надо же что-то делать! Как бегом сажают в тюрьмы – так же это должно работать и в обратную сторону!

Людмила Бештоева в своем коротком выступлении также попросила судью обратить внимание на несправедливость, с которой сталкиваются освобождённые в заседаниях по ВКС люди. «Подойдите к этому более объективно, – призвала женщина. – Нельзя допустить, чтобы к людям относились как к собакам. У меня было 19 дней ада. Но я же не одна такая. Нас много по всей России».

Последней выступила представитель Генпрокуратуры: она заявила, что обжалуемые нормы не противоречат вышестоящим законам – а значит, нет оснований для их отмены.

«Тотальное безразличие»

Суд вернулся из совещательной комнаты примерно через 20 минут и зачитал резолютивную часть: «В удовлетворении иска отказать в полном объёме». Обоснование такого решения пока неизвестно.

Юлия Федотова считает, что дискуссия о характере обжалуемых норм не могла стать причиной отказа в иске. «КАС предполагает обжалование в Верховном суде и нормативно-правовых актов, и актов с нормативно-правовыми свойствами, – пояснила юрист. – Суд принял иск к рассмотрению, в процессе заседания мы не меняли предмет иска. Ответчики в своих возражениях также не ссылались на то, что мы оспариваем нормативно-правовые акты».

Алексей Аванесян признался, что равнодушие представителей федеральных ведомств расстроило его больше, чем само решение. «Главное мы услышали – суд не захотел брать на себя ответственность и озвучить проблему, – посетовал он. – Но поразили ответчики! Тотальное безразличие… Никто не готов поднять свои штаны со стула, чтобы изменить какой-то пункт инструкции».

Адвокат рассказал, что пытался добиться обсуждения изменений в инструкции, обращаясь в региональные управления Минюста и ФСИН: «Везде отвечали, что это не в их компетенции, что это должен решать Верховный суд». По мнению адвоката, более эффективным способом решения проблемы может стать изменение законодательства через Госдуму. Отметим, что депутат ГД Федот Тумусов уже внёс законопроект об электронном документообороте при использовании ВКС. Однако инициативу вернули автору.

Защитники Бештоевой сообщили «Улице», что в любом случае будут обжаловать решение Верховного суда. Не исключили они и вариант с обращением в Конституционный суд.