Нежелательная для власти профессия

На днях Генпрокуратура объявила международную правозащитную группу «Агора» «нежелательной организацией». Это решение можно назвать ожидаемым – если бы не его обоснование. Среди прочего, прокуратура поставила «Агоре» в вину оказание юридической помощи оппозиционерам и экстремистам. Фактически это нарушение конституционного права граждан на защиту, говорит юрист Григорий Вайпан. В своей колонке он констатирует: решением Генпрокуратуры власть объявила праву настоящую войну. А значит, работа юристов и адвокатов далеко не так бесполезна, как принято думать.

Г енеральная прокуратура объяснила, почему деятельность «Агоры» «представляет угрозу основам конституционного строя и безопасности Российской Федерации». Дело в том, что она «оказывает юридическую помощь оппозиционерам с выраженной антироссийской позицией, включая сторонников признанных экстремистскими организаций». И это первый случай, когда российские власти открыто заявляют, что признают организацию «нежелательной» за оказание юридической помощи. А если учитывать, что российские законы предусматривают административную и уголовную ответственность за участие в деятельности «нежелательной организации», такое решение означает по сути криминализацию юридической помощи как таковой. Это – очередное дно.

В смутные времена особенно важно напоминать себе и другим прописные истины. Статья 48 Конституции гарантирует каждому право на получение квалифицированной юридической помощи. Каждому – это значит и «оппозиционеру», и «стороннику экстремистской организации». А по Закону об адвокатуре вмешательство в адвокатскую деятельность либо препятствование ей каким бы то ни было образом запрещается – и адвокат не может быть привлечён к какой-либо ответственности за профессиональное мнение.

Мы уже видели признаки того, что государство стремится разделить юридическую помощь на «желательную» и «нежелательную». В 2021 году суд приравнял призыв адвоката Михаила Беньяша* защищать задержанных во время уличных протестов к «организации несанкционированных публичных мероприятий». В 2022 году ФСБ арестовала правозащитника Бахрома Хамроева по обвинению в террористической деятельности. Среди прочего, спецслужбы обвинили его в оказании юридической помощи мусульманам, которых преследовали по подозрению в связях с организацией «Хизб ут-Тахрир»**. В этом деле ФСБ пыталась криминализовать даже подачу жалоб в Европейский суд по правам человека. Этой весной Хамроева приговорили к 14 годам лишения свободы. Суд, впрочем, отметил – люди, которым помогал правозащитник, не были признаны виновными в терроризме. Нетрудно продолжить эту мысль – а можно ли оказывать юридическую помощь тем, кого виновным всё-таки признали? Примерно в те же дни министр юстиции Константин Чуйченко с трибуны Петербургского юридического форума делил адвокатов на «рукопожатных» и «нерукопожатных». И вот теперь мы пришли к запрету одной из главных правозащитных групп в стране – за то, что она помогает не тем.

Константин Чуйченко

«Независимость адвокатуры не должна быть беспредельной»

Адвокатам пообещали судебную монополию в обмен на лояльность государству

В случае с «Агорой» зловещее ноу-хау состоит в том, что адвокатов и юристов начинают объявлять «нежелательными» оптом. Индивидуальное преследование (например, посредством уголовных дел, дел об административных правонарушениях или объявления «иностранными агентами») занимает у бюрократии силы и время. А в случае с дисциплинарными производствами – ещё и не всегда заканчивается для государства успехом. В данном же случае становится возможным автоматически преследовать сразу всех адвокатов и юристов, сотрудничающих (или сотрудничавших) с той или иной «нежелательной» организацией. Причём просто за сам факт такого сотрудничества – и без необходимости доказывать вину юриста в каких-то реальных нарушениях законов или этических норм.

«Агора» – это десятки адвокатов по всей России. Нет сомнений, что новый подход может быть легко распространён и на другие правозащитные проекты. Его цель – прежде всего устрашить адвокатов и юристов, продолжающих работать в стране. Чем больше правозащитных организаций будут объявлены «нежелательными», тем меньше профессионалов будут браться за опасные темы и дела. А значит, меньше людей смогут защитить себя от произвола – будь то преследование за гражданскую позицию, домашнее насилие или мобилизация на войну.

Юрист Григорий Вайпан

Впервые официально объявлено, что независимые юристы – враги государства.

На днях нам очень красноречиво объяснили, что в России юридические нормы «идут лесом» всегда, когда это нужно властям. Что ж, если государство у нас неправовое, то его борьба с юристами, защищающими право, выглядит вполне логично.

Решение о «нежелательности» «Агоры» в конечном счёте опровергает распространённый тезис о том, что юристы в нашей стране ни на что не влияют. 150 лет назад Владимир Спасович называл адвокатов в царской России «рыцарями живого слова». «Мы до известной степени рыцари слова живого, свободного, более свободного ныне, чем в печати: слова, которого не угомонят самые рьяные свирепые председатели, потому что пока председатель обдумает вас остановить, уже слово ускакало за три версты вперёд и его не вернуть» – говорил он. И сегодня роль правозащитного юриста в России – это не только поддержка, в которой нуждаются его доверители, но и придание огласке нарушений прав человека, и правовое просвещение публики. Вот почему слово юриста – то, с чем всё больше пытается бороться власть. Она-то прекрасно понимает: юристы в России остаются в числе тех немногих, кто продолжает спорить с государством.