Войсчат свободы

На этой неделе «Адвокатская улица» и «Закон.ру» собрали юристов и адвокатов, чтобы обсудить проблему публичных высказываний на политические темы. Встреча проходила в формате войсчата в Телеграме. Выступающие откровенно рассказали про случаи цензуры и самоцензуры, связанные с их взглядами, – и обсудили, как работа с госкомпаниями влияет на свободу слова. «Улица» пересказывает этот разговор (с некоторыми сокращениями и незначительной стилистической редактурой, необходимыми при публикации живой устной речи). Символично – и очень печально – что некоторые участники встречи попросили не включать их выступления в этот репортаж.

«Голос с интонацией стокгольмского синдрома»

М одераторами обсуждения были главные редакторы двух юридических СМИ – Владимир Багаев из «Закона.ру» и Екатерина Горбунова из «Адвокатской улицы». Они напомнили, что встреча в Телеграме – это своего рода репетиция конференции «Гражданин юрист: границы права на публичные высказывания», которая пройдёт 17 июня. «Мы решили провести этот предварительный войсчат, чтобы понять, о чём лучше говорить на основном мероприятии, – пояснила Горбунова. – Понять, какие вопросы лучше задавать, какие аспекты ещё затронуть».

Александр Хвощинский, партнёр Legal Stratagency, сразу заявил, что рассматривает свободу слова как «определяющее и основное» право любого человека – которое, кстати, может быть очень полезным для его работы. «Выступая публично, любой юрист или консультант повышает свою узнаваемость, – пояснил Хвощинский. – Его сообщения слышат потенциальные клиенты или работодатели. Возникает ощущение знакомства, большего доверия к человеку».

Но у этого процесса есть и обратная сторона. Даже если публичное заявление юриста никак не связано с профессиональной деятельностью, оно может повлиять на мнение потенциального клиента. Поэтому «начинается цензура или самоцензура таких высказываний». Например, в юридических фирмах вводят различные ограничения: «кому о чём можно выступать, что можно публиковать в социальных сетях».

Партнёр Legal Stratagency Александр Хвощинский

Такую же функцию выполняют и органы адвокатского самоуправления. Которые решают, что в целом говорить можно обо всём – но есть определённые вещи, которые мы говорить не можем.

В идеале необходимо найти баланс – «при уважении общей свободы не допустить того, чтобы высказыванием был причинён вред общим интересам или каким-то людям». Но вместо этого очевидна тенденция «ограничить возможность высказываться адвокатам – по вопросам профессиональной деятельности или гражданской позиции». И у этого тоже есть экономическое обоснование.

Партнёр Legal Stratagency Александр Хвощинский

Саморегулируемая организация ничем не отличается от кинокомпании, которая увольняет актрису за неосторожное высказывание в Твиттере. В глазах руководства это реальная угроза: может быть, мы ничего не выиграем от этого высказывания – но все вместе абсолютно точно от него проиграем, потеряв возможность делать наш совместный проект.

Хвощинский уверен, что эта тенденция будет усиливаться – и поменять её может только открытая дискуссия «о том, какие высказывания наносят вред профессии, а какие являются её гармоничной частью». По его мнению, часть адвокатуры «страдает стокгольмским синдромом». Вместо отстаивания профессиональных интересов, они требуют от коллег «не пугать захвативших нас террористов, а то они начнут бить». Хвощинский выразил надежду, что «этот голос с интонацией стокгольмского синдрома окажется не единственным».

Диллема лягушки

Партнёр «Савельев, Батанов и партнёры» Сергей Савельев рассказал о показательном случае из своей практики. Адвокат участвовал в защите фигуранта «Московского дела», студента ВШЭ Егора Жукова (получил условный срок за призывы к экстремизму через интернет – «АУ»). Савельев подчёркивает, что «никогда не скрывал своего мнения и свободно высказывался» по ситуации с Жуковым. Но проблема возникла из-за неожиданного повода. «В прессе появилась информация о том, что я предоставил в суд сумму для залога. – напомнил он. – Из-за этого запереживал один из моих клиентов, компания с госучастием. У нас был разговор по этому поводу – та самая дискуссия «Если получаешь деньги от компании с госучастием, то молчи и не высказывайся против государства». Клиент опасался, что у него возникнут проблемы из-за работы с нами – мол, его могут заподозрить в финансировании оппозиции».

По словам Савельева, он отказался ограничивать себя в высказываниях и в действиях по защите Жукова. В итоге «государственный» клиент не стал разрывать с ним отношения.

Партнёр «Савельев, Батанов и партнёры» Сергей Савельев

Я считаю, что право на свободу слова незыблемо – и меня в нём ограничить тяжело. Но я не говорю, что я герой и выдержу любое давление. У меня тоже есть семья, компания и сотрудники.

«Но в компании мы никого не ограничиваем, – подчеркнул Савельев. – Все наши сотрудники сами решают, ходить им на митинги или нет». При этом его компания сознательно избегает работы с государством или структурами с госучастием – «в том числе чтобы не пришлось вставать перед выбором».

Отвечая позже на вопросы коллег, Савельев напомнил притчу о лягушке – её варили, постепенно повышая температуру, а она терпела, пока не сварилась окончательно. «Вот и нас варят потихонечку. Наше общество становится толстокожим, постепенно привыкает к ужасам, которые творятся вокруг, – сказал он. – И это печально. Не надо надеяться на органы адвокатского самоуправления: никто нас не защитит, мы тут одни».

Риски общения с государством

К обсуждению присоединился известный своим радикализмом адвокат Михаил Беньяш. По его мнению, «клиент выбирает адвоката, который ему подходит, так что он сам должен знать, к кому обращается». Беньяш сообщил, что все его подзащитные знакомы с политическими взглядами своего адвоката и не возражают против его публичных высказываний.

Адвокат Михаил Беньяш

От сотрудничества с государством стоит дистанцироваться – это даёт большую прибыль, но и очень большие риски. На защите интересов государства стоит прокурор. Он с этим справится лучше адвоката.

Позже Беньяш напомнил, как его арестовали на пять суток из-за поста в Фейсбуке, где он призывал коллег «прийти в отделения и суды» для помощи задержанным на митингах. Он признался, что теперь «фильтрует» речь и пишет свои посты в двусмысленных формулировках.

Управляющий партнёр «Пионеры ГЧП» Дарья Годунова рассказала, что работает в сфере государственно-частного партнёрства и просто не может отказаться от клиентов из госсектора: «Мы не можем выбирать, других не будет». Годунова понимает, что службы безопасности таких компаний обязательно будут проверять социальные сети нанятых юристов – и оценивать, в том числе, их личное мнение о событиях в политике или экономике. Теперь она высказывается о политических событиях лишь переводя всё в юридическую плоскость.

Управляющий партнёр «Пионеры ГЧП» Дарья Годунова

Говоря о выступлениях в Москве, я рассматриваю их с точки зрения действующего законодательства. Насколько допустимы те или иные меры, например. Без перехода на личности, только в рамках закона. Иногда получается и себя немножко успокоить, и обозначить, что ты – профессионал.

Партнёр BGP Litigation Виктория Дергунова возглавляет благотворительный фонд «Юристы помогают детям». «В рамках деятельности фонда мы, в принципе, должны дружить с государством, – рассуждает она. – Наши подопечные – это дети, которые зачастую остались без попечения родителей. Чтобы оказать им помощь, нам приходится взаимодействовать с государством. Которому не очень нравится, что мы в одних случаях с ним дружим, а в других – ругаем его. Приходится быть политкорректными. Понимая, что последствия наших поступков могут отразиться на качестве той помощи, которую мы оказываем детям».

Президент фонда «Юристы помогают детям» Виктория Дергунова

Скажу честно, я всегда недовольна – но для меня очень важно не навредить. Если я понимаю, что сейчас мне нужно промолчать и это стратегически поможет ускорить решение конкретного вопроса, то я, конечно, промолчу.

Цензура и самоцензура

Партнёр А2 Михаил Александров сказал, что не работает с государством – и его клиенты пока не возмущались из-за постов в Фейсбуке или рамки «Свободу Навальному». «Но я вижу проблему некой внутренней самоцензуры, – признался Александров. – Я прекрасно понимаю, что те бизнесы, с которыми мы работаем, сами работают с государством, с государственными деньгами. С учётом роли государства в нашей экономике очень мало можно найти секторов бизнеса, которые с ним никак не соприкасаются».

Адвокат считает совершенно реальным, что «кто-то наткнётся на пост» – а потом к нему придёт клиент и попросит так больше не высказываться. «Скажут: мы вашу позицию уважаем, но заказчик говорит, что откажется от сотрудничества, раз наш адвокат – неблагонадёжный элемент», – предполагает Александров.

Он часто встречает в соцсетях позицию, что юристы должны быть «над схваткой». Но такие коллеги обманывают сами себя, считает адвокат. Ведь в современном российском суде нет реальной состязательности – и для судьи адвокат совсем не равен прокурору или даже следователю. «Мы понимаем, что существует явный перекос в сторону правоохранительных органов – а значит, позиция “оставаться в белых перчатках” несостоятельна», – говорит Александров. Одними она будет воспринята как слабость, а другими – как соглашательство.

Владимир Багаев попросил Михаила Александрова привести пример самоцензуры. Тот рассказал, что после зимних митингов решил написать пост «о том, что ещё можно легально делать». Неожиданно для автора запись разошлась в соцсетях и даже попала в СМИ. «Я понял, что тут уже совсем другая аудитория – не круг Фейсбука», – сказал Александров. И признался, что вспомнил про арест адвоката Михаила Беньяша из-за записи в Фейсбуке. «В этот момент ты думаешь: а стоит в следующий раз такое писать? Прилетит или не прилетит?» – говорит адвокат. После таких размышлений «приходится бороться с самоцензурой, выдавливать по капле из себя раба».

Партнёр А2 Михаил Александров

Если мы молчим, то получаем возможность работать с интересными клиентами и снизить риски для собственной деятельности. Но мы одновременно рубим сук, на котором сидим. Потому что расширение цензуры и сужение сферы права в конечном итоге ударят по юристам тоже – у нас останется меньше работы и она будет менее значимой.

Он выразил надежду, что подобные дискуссии – и встреча 17 июня – приведут к объединению юристов и адвокатов, не желающих мириться с цензурой.

Партнёр «КОМ-ЮНИТИ» Павел Самсонов напомнил, что пять лет назад на Minsk Legal Forum обсуждалась проблема юридической этики – но тогда речь шла о конкурсе «Самый сексуальный адвокат». «Теперь мы снова обсуждаем, что можно и нельзя говорить юристам и адвокатам, но имеем в виду исключительно политический аспект, – сказал он. – Это тренд времени – на мой взгляд, совершенно нездоровый и ненормальный».

Самсонов рассказал, что у него тоже появился «внутренний страх» откровенного высказывания, «который ещё несколько лет назад невозможно было представить». Он написал в соцсетях пост «об одном из зимних мероприятий», потом его убрал, потом снова открыл. «И несколько знакомых юристов написали мне: “Паша, ты сделал такой пост, а мне даже страшно его лайкнуть”», – вздыхает Самсонов.

«Первый звоночек» он уже получил. Самсонов преподаёт в программе MBA – и недавно один из слушателей пожаловался в деканат, что юрист критиковал изменение Конституции и политику главы государства. «Я комментирую события исключительно с точки зрения права. Но если моя юридическая оценка не лояльна государству, это воспринимается совсем по-другому, – сказал он. – Я понимаю, что мои базовые ценности свободы слова рано или поздно упрутся в благополучие моей семьи. У меня нет ответа, что с этой ситуацией делать, возможны ли компромиссы. И я с нетерпением жду 17 число, чтобы послушать коллег».