Принуждение к статусу

«Улице» стало известно про первый случай применения к экс-адвокату закона о «запрете на профессию». В 2018 году АП Адыгеи лишила статуса своего члена Аскербия Ахагова за нарушение КПЭА – причём поводом для «дисциплинарки» стала жалоба из ФСБ. Несколько лет Ахагов работал в качестве юриста, но в 2021 году палата потребовала запретить бывшим коллегам практиковать в судах. АП сослалась на принятую в 2019 году «поправку Крашенинникова», которая вводит бессрочный запрет на судебное представительство для юристов, лишённых статуса адвоката по «неблаговидным причинам». Ахагов уверен, что не подпадает под действие поправки, поскольку она вступила в силу после лишения статуса – однако ВС республики поддержал палату. И даже опрошенные «Улицей» эксперты не смогли прийти к единому мнению по кейсу Ахагова.

Запрет на профессию: начало

В конце 2019 года президент Владимир Путин подписал очередной пакет поправок к Закону об адвокатуре. Среди прочих изменений в нём была и норма о «запрете на профессию», предложенная депутатом Павлом Крашенинниковым. Адвокату, лишённому статуса, эта поправка запрещала быть представителем в суде – хотя в гражданских делах в этом качестве может выступать любой юрист, предъявивший диплом о профильном высшем образовании. «Такое правило позволит оградить граждан от недобросовестных лиц, которые, лишившись статуса адвоката за неприемлемые деяния, продолжают вести противоправную деятельность, но уже в качестве представителя стороны в суде», – пояснял депутат Крашенинников на заседании Госдумы. После бурных дискуссий поправка была несколько смягчена. В законе осталось четыре критерия для запрета на судебное представительство: «ненадлежащее исполнение обязанностей», «разглашение конфиденциальной информации либо систематическое несоблюдение требований к адвокатскому запросу», «нарушение норм кодекса этики адвоката» и «совершение умышленного преступления».

Поправка разделила адвокатское сообщество: одни поддержали инициативу, другие назвали её «запретом на профессию». Некоторые критики даже грозились организовать митинг протеста, но в итоге отказались от этой идеи.

Когда президент утвердил поправку, собеседники «АУ» высказывали уверенность, что в случае первого же применения она не пройдёт проверки Конституционным Судом. Занимавший тогда должность замминистра юстиции Денис Новак в беседе с «Улицей» предположил, что норма неприменима ни в законодательном, ни в практическом смыслах. Впрочем, были и те, кто воспринял её как реальную угрозу рядовым адвокатам. Так, краснодарский адвокат Михаил Беньяш в колонке для «Улицы» назвал поправку «удавкой», накинутой на всю адвокатуру.

В реальности применение «поправки Крашенинникова» забуксовало – ведь у судов нет информации о «прошлом» пришедшего на заседание юриста. Даже если он был лишён статуса, закон не требует «признаваться» в этом. Да, с 2021 года обсуждается идея создания единого реестра адвокатов, в котором предполагается указывать и «лишенцев», – и есть опасения, что судьи смогут «отсекать» юристов от представительства на основании этой информации. Но первый известный «Улице» случай применения «поправки Крашенинникова» произошел ещё до появления реестра.

Письмо из ФСБ

30 июля 2018 года совет АП Республики Адыгея принял решение прекратить адвокатский статус Аскербия Ахагова (с возможностью сдать экзамен на получение статуса через полтора года). В качестве причины было названо «умышленное грубое нарушение» Закона об адвокатуре и КПЭА. Ахагов рассказал «Улице», что к нему обратились родственники человека, похищенного вооружёнными людьми в масках. «Я начал его разыскивать, – рассказывает юрист. – Обратился в УФСБ, мне ответили, что ничего об этом не знают. Потом выяснилось, что в отношении моего подзащитного возбудили уголовное дело, провели заседание по мере пресечения и отправили в СИЗО. Я начал осуществлять защиту, проявил скажем так, адвокатскую активность. Что не понравилось УФСБ, потому что всплыли некоторые моменты – ну, не буду говорить, какие – очень грубых нарушений прав моего подзащитного и других участников процесса. Поэтому на меня была написана жалоба – вероятно, чтобы устранить из данного дела».

По словам Ахагова, жалобу в палату направил начальник УФСБ по Адыгее – и одним из поводов был указан «неправильный запрос» при поисках пропавшего подзащитного. Юрист предоставил редакции лишь три из 25 листов решения совета АП Адыгеи, пояснив, что в остальных материалах есть личные данные его доверителя, который не соглашался на их передачу СМИ. В документе говорится, что поводом для «дисциплинарки» стало представление вице-президента палаты. Совет решил, что Ахагов допустил нарушение КПЭА, «выразившееся в совершении неквалифицированных действий при взаимодействии с правоохранительными органами, направленных на защиту подозреваемого, обвиняемого при отсутствии согласия последнего на оказание ему юридической помощи в условиях конфликта интересов лицам, имеющим различный процессуальный статус».

Ахагов утверждает: при рассмотрении «дисциплинарки» он указывал на то, что УФСБ не может напрямую жаловаться в палату. Однако палата не согласилась с этим аргументом, а суды «засилили» решение Совета. Действительно, в решении Майкопского городского суда (есть у «АУ») говорится, что вице-президент палаты внёс представление после обращения в палату начальника УФСБ. Однако бывший исполнительный вице-президент ФПА Андрей Сучков отмечает, что закон не запрещает готовить представления на основании данных из госорганов. «Вице-президент может брать информацию из любого источника, в том числе из сообщения госорганов, – говорит Сучков. – И никакие госорганы не ограничены в “прямом обращении” в АП. А вице-президент уже сам решает, выносить представление по их информации или нет».

Добавим, что для Ахагова это была не первая «дисциплинарка». «Я начал представлять одного гражданина ещё до того, как получил статус адвоката. А потом, когда у меня статус появился, этот гражданин написал на меня жалобу, – рассказал юрист, не став уточнять, в чём именно заключался тот конфликт. – Меня привлекли к дисциплинарному разбирательству, но потом оно было прекращено, поскольку мы с человеком сами урегулировали спор».

«АУ» обратилась за комментарием в адвокатскую палату Республики Адыгея. Однако первый вице-президент АП Геннадий Юн сообщил, что обращение редакции будет рассмотрено советом палаты только в конце августа.

Список Мамия

Потеряв статус адвоката, Ахагов зарегистрировался в качестве индивидуального предпринимателя. Он стал представлять доверителей не только в гражданских процессах, но и в уголовных. «Статья 49 УПК говорит, что наряду с адвокатом по уголовным делам в качестве защитника может выступать и человек без статуса адвоката, – объясняет Ахагов. – А если дела рассматриваются мировыми судьями, то юрист без статуса может представлять подсудимого вместо адвоката. Я эти возможности использовал».

Срок, назначенный палатой, давно истёк – и с начала 2020 года юрист может попытаться вернуть статус. Но он сам не хочет этого делать: «В силу того, что адвокатская палата заняла такую позицию по моему дисциплинарному делу, я предполагаю, хотя не могу утверждать достоверно, что мне просто-напросто не дали бы возможности сдать повторный экзамен на адвоката».

Юрист Аскербий Ахагов

Кроме того, я полагаю, что на сегодняшний день адвокатская палата как институт не столько защищает адвокатов, сколько является одним из рычагов управления адвокатом. Мне это не нравится.

Ахагов утверждает, что почти три года не контактировал с палатой и не получал от бывших коллег никаких вопросов по поводу своей юридической практики. «Я не видел от них никакой реакции [на представительство в суде], – говорит он. – Мне никак не писали из палаты, я никак не писал в палату. То есть им, вероятно, было всё равно».

Но в марте 2021 года «поправка Крашенинникова», наконец, вступила в силу – и палата тут же вспомнила о «лишенцах». Ахагов в тот момент вёл гражданское дело, которое должно было слушаться в апелляции в Верховном суде республики. Незадолго до слушания ему позвонили из суда. Оказалось, что президент АП Адыгеи Алий Мамий направил в суд письмо (есть у «АУ») со списком адвокатов, лишённых статуса. В нём указано 21 имя, причём отсчет начинается с 2005 года. Президент заявил, что после вступления «поправки Крашенинникова» в силу все они лишены права представлять интересы доверителей в суде. Он попросил ВС «принять данную информацию к сведению и изыскать возможность довести её до районных (городских) судов республики».

Ахагов предложил суду разобраться с этим вопросом на заседании. «Заходим мы в процесс. Председательствующий, судья Верховного суда республики, говорит: вот, мол, поступило письмо из адвокатской палаты, что требования [этого закона] на вас распространяются», – вспоминает Ахагов. Он применил аргумент о недопустимости обратной силы закона – напомнил суду, что «поправка Крашенинникова» была принята уже после того, как было наложено дисциплинарное наказание. А вступила в силу уже после того, как истёк срок запрета на сдачу адвокатского экзамена. Однако судья всё равно не допустил его к процессу. Как указано в протоколе заседания (есть у «АУ»), судья ВС Адыгеи заявил: «Верховный Суд Российской Федерации разъяснил, что в таких случаях адвокат на заседание не допускается» («Улице» не удалось найти это разъяснение в открытых источниках). В итоге доверительница заявила, что ей нужно найти другого представителя, и попросила отложить заседание; суд удовлетворил это ходатайство, несмотря на возражения другой стороны.

После этого случая Ахагов продолжил работать в других судах республики – он утверждает, что первое время к нему не возникало никаких вопросов. А вот ВС Адыгеи ещё три раза не допустил юриста в процесс. Такую избирательность Ахагов связывает со своим доадвокатским прошлым. В 2000-х годах он был работником судебного департамента республики, а в 2009 году направил властям страны жалобы на «коррупционные нарушения», подняв «ряд вопросов, которые были, так скажем, чувствительны для руководства Республики Адыгея». «То, о чём я сказал, было принято к сведению – но меня в итоге уволили [из суддепа] по статьям», – утверждает Ахагов. Он подчёркивает, что «лишь предполагает» связь между этими событиями и недопусками в Верховный суд, но никак не может её подтвердить.

Не обратная сила, а принцип равенства

В 2021 году Ахагов обратился с жалобой в ВС России, но его обращение перенаправили в Верховный суд Адыгеи, где никаких нарушений вновь не усмотрели. Тогда юрист решил судиться непосредственно с палатой. Он обратился в арбитражный суд, полагая, что спор идёт между ним как индивидуальным предпринимателем и АП. Ахагов посчитал, что палата, направив в ВС республики данные о лишении статуса, препятствует его предпринимательской деятельности. Однако арбитражный суд не усмотрел в споре коммерческой составляющей и передал дело в Майкопский городской суд.

Основной довод Ахагова не изменился: он указывает, что лишён статуса адвоката до вступления поправки в силу. А закон не содержит никаких уточнений об обратной силе – и не должен применяться в его случае (иск имеется в распоряжении «АУ»). «Лица, статус которых был прекращён, перечислены [в списке] с 2005 года. Вот представьте, в 2005 году у человека был прекращён статус, а в список его включили [в 2021 году]. Получается, суд посчитал, что закон имеет обратную силу в данном случае, хотя об этом нет упоминания в законе», – возмущается Ахагов.

В беседе с «Улицей» он допустил, что мог бы согласиться с законом о «запрете на профессию», если бы тот действовал только на время дисциплинарного наказания. «Но если срок наказания прошёл, почему человек не может осуществлять свою профессиональную деятельность? Даже у тех лиц, которые были осуждены за преступления, в дальнейшем погашается судимость. А здесь, получается, тебя наказали – и ты пожизненно считаешься “судимым”», – возмущается юрист.

Первая инстанция вынесла решение 10 февраля 2022 года. Майкопский городской суд не внял доводам Ахагова и признал его включение в список законным. В решении (есть у «АУ») указано: хоть «поправка Крашенинникова» и не имеет обратной силы, но «с 1 марта 2021 года [закон] распространяет своё действие на всех лиц, чей статус адвоката прекращён как до его вступления в законную силу, так и после».

Решение Майкопского городского суда Адыгеи

Иное толкование создавало бы неравные права у данных субъектов права, что противоречит ст. 19 Конституции, согласно которой все равны перед законом и судом.

Адвокат обжаловал это решение, хотя, по его собственным словам, «многого не ждал» от апелляции. Верховный суд республики предсказуемо повторил предыдущие решения, но неожиданно сослался на другой аргумент: вопрос о допуске к представительству решается не советом палаты, а судьёй (решение есть у «АУ»). А предоставленный «список лиц, статус адвоката которых прекращён, в котором указан истец Ахагов, содержит достоверную информацию» – поэтому претензий к нему быть не может.

Юрист направил кассационную жалобу, 4КСОЮ рассмотрит её 18 октября. Если недопуск устоит, то Ахагов намерен «идти в КС». Ожидая решения кассационной инстанции, он пытается вести дела в судах Адыгеи – хотя это стало намного сложнее: «Когда всё это приобрело публичность, [судьи] начали задавать вопросы: “А вас в другие суды допускают или нет?” Если я говорю, что не допускают в других судах, то меня не допускают и в этих. А если я говорю, что по-разному: то допускают, то не допускают, – тогда судьи берут на себя ответственность. И самостоятельно принимают решение в каждом случае».

По словам Ахагова, судьи не раз спрашивали, почему он не хочет снова получить статус адвоката. По их мнению, это решит все вопросы с его допусками в суды – ведь «поправка Крашенинникова» действует только на юристов. «Я отвечаю так: “Вы знаете, это же право – стать адвокатом. Почему я должен своё право реализовать принудительно?”» – говорит Ахагов.

Юрист Аскербий Ахагов

Если я не хочу быть адвокатом, меня нельзя заставлять, даже если у меня истёк срок дисциплинарного наказания.

Он полагает, что закон фактически подталкивает бывших адвокатов снова получать статус – а это «грубо ущемляет право человека на выбор».

«Не адвокатское это дело – списками заниматься»

«Если юрист воспользуется возможностью обжаловать “поправку Крашенинникова” в КС, будет интересно посмотреть на результат, – говорит Андрей Сучков. – Я не отказываюсь от своего прогноза, что “норма не пройдёт КС”». При этом экс-вице-президент ФПА полагает, что в данном случае «вряд ли можно в чём-то упрекнуть» адвокатскую палату Адыгеи. Отсекая юристов от судебного представительства, она «выступает в интересах действующих адвокатов», фактически обеспечивая «адвокатскую монополию», предполагает Сучков. Кроме того, палата придаёт большую значимость и вес дисциплинарным взысканиям, «обоснованно полагая, что это идёт на пользу соблюдения адвокатами правил профессии». Однако Сучков сомневается, что практика подачи в суды списков «лишенцев» широко распространится – если только к этому не приложат усилия ФПА и Минюст.

Краснодарский адвокат Александр Попков, напротив, не видит никаких препятствий к широкому применению «запрета на профессию». «Сползание в яму бесправия, которое продолжалось в последнее время, в этом году усугубилось и превратилось в падение, – говорит Попков. – Обратная сила репрессивных норм в российском законоприменении успешно работает, достаточно посмотреть на практику привлечения по якобы “длящимся” правонарушениям в виде публикаций и репостов в соцсетях. Поэтому ничего удивительного в беззаконном применении закона нет».

Адвокат Иван Павлов (внесён в реестр «иноагентов»), активно выступавший против «поправки Крашенинникова», также не удивлен её применению на практике. «У меня не было сомнений, что плохие законы в России будут работать. Те законы, которые нацелены на ущерб, будут наносить ущерб», – констатирует он. При этом Павлов назвал спорным вопрос о том, допустимо ли в случае Ахагова применять обратную силу закона. «Я считаю, что в данном случае закон обратной силы не имеет, так как он имеет репрессивный характер. И всё же я понимаю, что могут быть иные точки зрения, потому что вокруг действия закона во времени разворачиваются целые теории. Тут возможны разные точки зрения, которые должны проверяться в независимом суде. Но у нас в России таковых не осталось», – говорит он.

И всё же Павлов уверен, что широкого распространения норма не получит – во всяком случае, не во всех регионах. «Не думаю, что все палаты пойдут по этому пути – потому что палаты разные, слава богу. Я уверен, что питерская и московская палаты не опустятся на этот уровень и не станут рассылать какие-то списки, исходя из мотивов мстительности. Не адвокатское это дело – списками заниматься. Пусть этим занимается Минюст», – заключил Павлов.