Поправочка вышла

Вчера президент Владимир Путин подписал поправки в закон об адвокатской деятельности – включая скандальную норму, которую часть адвокатов назвала «запретом на профессию». Примечательно, что первая версия этого пакета поправок, разработанная в ходе широкой профессиональной дискуссии, вполне устраивала адвокатскую корпорацию. Но шаткое равновесие мнений нарушила внесенная ко второму чтению «поправка Крашенинникова» – запрет адвокатам, лишенным статуса по «неблаговидным причинам», быть представителями в суде. В корпорации считают, что новое правило ставит адвокатов в неравное положение по отношению к юристам. И даже Минюст признает, что эта норма явно не помогает усилиям ведомства «сделать адвокатуру привлекательной». «Адвокатская улица» внимательнее депутатов рассмотрела новый закон и оценила его возможные последствия.

П оправки в «Закон об адвокатской деятельности и адвокатуре» были внесены в Госдуму в мае 2018 года. В них предлагались достаточно серьезные изменения внутреннего устройства российской адвокатуры. Положения законопроекта активно обсуждались как внутри сообщества, так и вовне – на Общероссийском гражданском форуме, на парламентских слушаниях в Госдуме и на площадках Минюста. «Адвокатская газета» подробно освещала ход дискуссии.

В январе 2019 года законопроект был принят в первом чтении, причем фракция «Единой России» заявила о его «концептуальной поддержке». Следующие девять месяцев парламентарии не вспоминали про документ. Но незадолго до рассмотрения документа во втором чтении председатель комитета Госдумы по госстроительству и законодательству Павел Крашенинников подготовил собственную поправку – и она стала для адвокатов громом среди ясного неба.

Ее суть довольно проста. Сейчас в России действует адвокатская монополия на защиту по уголовным делам – представлять интересы таких обвиняемых может только адвокат. А вот в остальных видах судопроизводства вполне допустимо представительство юристов. И если адвокат лишился статуса, то он больше не имеет права работать в суде по уголовным процессам, но все еще может применить свои знания при рассмотрении, скажем, гражданских дел. Теперь Павел Крашенинников предложил закрыть для бывших адвокатов и эту возможность.

Его поправка запрещает адвокатам, утратившим статус, представлять доверителя в суде по любым делам – уже не только уголовным. «Такое правило позволит оградить граждан от недобросовестных лиц, которые, лишившись статуса адвоката за неприемлемые деяния, продолжают вести противоправную деятельность, но уже в качестве представителя стороны в суде», – пояснил депутат Крашенинников на заседании комитета Госдумы.

При этом адвоката можно лишить статуса по целому ряду причин. Вот лишь часть из них:

• ненадлежащее исполнение профессиональных обязанностей;
• разглашение конфиденциальной информации;
• нарушение норм кодекса этики адвоката;
• совершение умышленного преступления;
• ненадлежащее исполнение решений адвокатской палаты;
• неуведомление палаты об избранной форме адвокатского образования;
• несвоевременное внесение взносов.

Очевидно, что задержку выплаты взносов некорректно даже сравнивать по тяжести проступка с нарушением адвокатской тайны. Но первая версия «поправки Крашенинникова» предполагала именно такой подход. Заместитель министра юстиции Денис Новак подтвердил «Улице», что она охватывала все возможные основания прекращения статуса адвоката – за исключением добровольного выхода из корпорации.

Митинг или переговоры

Мнения адвокатов о неожиданной поправке разделились. Часть из них заявили, что понимают беспокойство депутатов. «Если человек получил “волчий билет” за профессиональные проступки, будучи адвокатом, он не должен иметь возможность продолжить их совершение, ставя под угрозу права представляемых им людей», – сказал «Адвокатской газете» вице-президент Московской палаты Вадим Клювгант. Но другие адвокаты назвали поправку «запретом на профессию», заявив, что она ставит их в заведомо дискриминационное положение по сравнению с обычными юристами.

Недовольные решили протестовать. В неформальный оргкомитет вошли адвокаты Иван Павлов*, Евгений Корчаго и Рустам Чернов – он подал заявку на проведение митинга «В защиту адвокатуры» 12 ноября на Тверской. Власти города мероприятие не согласовали, тогда адвокаты подали повторную заявку на 17 ноября. Иван Павлов сказал «Улице», что оргкомитет «видел возмущение коллег» и планировал собрать на митинг примерно 300 участников. Но потом организаторы сами решили отменить акцию, узнав, что Федеральная палата адвокатов направила замечания к поправке. Рустам Чернов пояснил, что оргкомитет решил не мешать переговорному процессу.

Органы адвокатского самоуправления утверждают, что боролись с первой формулировкой «поправки Крашенинникова». «Мы в Госдуму по этому поводу обращались, – рассказывал глава ФПА Юрий Пилипенко, выступая на Общероссийском гражданском форуме. – С просьбой конкретизировать те самые случаи, которые могли бы быть поводом для ее применения на практике». А вице-президент ФПА Михаил Толчеев рассказал «Российской газете», что палата направила в Госдуму соответствующий отзыв. В открытых источниках нет текста этого отзыва. «АУ» не смогла получить его у ФПА, потому что совет федеральной палаты решил «воздержаться» от общения с «Адвокатской улицей».

«Нам придется ее отменять!»

То ли из-за переговоров с ФПА, то ли из-за угрозы первого в российской истории митинга адвокатов, но ко второму чтению поправка оказалась немного смягчена. В норме осталось четыре критерия для запрета на судебное представительство: «ненадлежащее исполнение обязанностей», «разглашение конфиденциальной информации», «нарушение норм кодекса этики адвоката» и «совершение умышленного преступления».

Во время второго чтения поправку жестко раскритиковал депутат Валерий Гартунг. Он заявил, что эта норма нарушает сразу несколько статей Конституции: «Фактически это запрет на профессию. Любой гражданин имеет право быть представителем в суде, но если он до этого был адвокатом, а потом был лишен статуса, то он лишается этого конституционного права». Павел Крашенинников в ответ заметил, что Конституция содержит и право граждан на получение квалифицированной юридической помощи. «К сожалению, мы знаем огромное количество случаев, когда граждан представляют неспециалисты, – сказал он. – И это приводит примерно к тому же, как если бы в сфере медицины неквалифицированный человек оказывает медицинскую помощь».

Валерий Гартунг попытался блокировать принятие поправки и в третьем чтении. «У нас процветает порочная практика, когда во втором чтении вносятся поправки, концептуально меняющие проект закона, и это как раз тот самый случай», – посетовал он. Депутат заявил, что «запрет на профессию» противоречит Конституции, поэтому первая же жертва поправки обратится в Конституционный суд. «И нам придется ее отменять! Чтобы нам не позориться перед обществом, я думаю, нужно просто самим отклонить законопроект», – заявил господин Гартунг. Но его аргументы не переубедили коллег.

В рассмотрении документа Советом Федерации принимал участие и Юрий Пилипенко. «Не все гладко шло при обсуждении текста», признал президент ФПА, но заверил, что компромисс достигнут – и попросил Совфед одобрить закон.

Готовьте списки

Все опрошенные «Улицей» адвокаты считают, что «поправка Крашенинникова» не пройдет проверку Конституционным судом. «КС неоднократно заявлял, что адвокатура вправе устанавливать свои порядки внутри корпорации. Но он никогда не говорил, что адвокатура может влиять на конституционное право граждан свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию, – говорит адвокат Андрей Сучков (в прошлом – исполнительный вице-президент ФПА). – Лично для меня очевиден исход будущего рассмотрения вопроса конституционности этой нормы или придания ей конституционного смысла в строгом соответствии со ст. 37 Конституции РФ». Более того, господин Сучков уверен, что и суды, когда встанет вопрос применения нормы, будут руководствоваться Конституцией, а не новой поправкой.

Замминистра юстиции Денис Новак в комментарии «Улице» с сожалением констатировал, что «авторы поправки не подумали»: она неприменима ни в законодательном, ни в практическом смыслах. «Без внесения поправок в процессуальные кодексы у суда не будет никаких оснований не допустить адвоката, лишенного статуса, до судебного представительства, – уверен он. – Видимо, поэтому вступление в силу этой нормы отложили до 2021 года. Чтобы разобраться, что с этим делать. Самое главное – необходимо обеспечить какой-то способ узнавать, было ли лицо когда-то адвокатом, и по каким же основаниям его статуса лишили – то ли за нарушение конфиденциальности, то ли за неуплату взносов». Эту проблему признавал и сам автор поправки Павел Крашенинников во время обсуждения закона в Госдуме: «У нас на сегодняшний день нет даже надлежащего реестра самих адвокатов, а уж тем более нет реестра тех лиц, которые лишены этого статуса».

© Иллюстрация Марии Бойновой

От года до пяти

При обсуждении «поправки Крашенинникова» рано или поздно возникает вопрос – если закон разработан против адвокатов-нарушителей, то почему так переживают и добропорядочные профессионалы? Речь идет о том, что адвокатов, специализирующихся на судебном представительстве, могут вышвырнуть из профессии по достаточно широким, не всегда понятным и не всегда полностью справедливым основаниям, считает старший партнер АБ «ЗКС» Андрей Гривцов. «Все мы знаем, что в последнее время защитники часто подвергаются уголовному преследованию, в том числе за свою профессиональную деятельность, – напомнил он. – Почему же тогда адвокатов, несправедливо, по мнению сообщества, осужденных, необходимо лишать не только статуса, но и возможности представительства в судах?»

Также многих адвокатов настораживают известные случаи, когда палаты лишают их коллег статуса по неочевидным причинам. «Мы постарались убрать основания для опасений в том, что в региональных палатах будут злоупотреблять полномочиями. В том числе лишать статуса тех, у кого, скажем, просто натянутые отношения с руководством палаты, — говорит замминистра Новак. – Нужно было, на мой взгляд, сначала это сделать, а потом уже вводить такие последствия».

Вопросы есть и к продолжительности запрета на судебное представительство. Дело в том, что кодекс этики адвоката не содержит четких критериев, когда лишенный статуса гражданин может быть вновь допущен к сдаче экзамена. Совет палаты самостоятельно устанавливает этот срок – от года до пяти лет.

Член совета московской палаты Константин Ривкин считает этот подход верным: «Мы смотрим на тяжесть совершенного деяния, были ли раньше нарушения. Если это предательство интересов клиента, то тянет, конечно, на пять лет. Если это что-то менее тяжелое, например, человек взносы не платит, то вполне может быть год». По его мнению, такой подход более гибок и позволяет обеспечить справедливое наказание для оступившегося. Член квалифкомиссии АП Ставропольского края от Думы СК Кристина Семенова все же считает правильным прописать правила определения такого срока: «Ограничение очень серьезное, и, как у любого вида ограничений, у него должны быть прозрачные критерии».

Существующая сейчас нормативная неопределенность, по мнению Андрея Сучкова, может быть «питательной почвой для произвола». «Давайте называть вещи своими именами, – согласился с ним Константин Ривкин. – Если в совете сидят люди, которые отомстили человеку за принципиальность или встали по стойке "смирно" перед правоохранительными органами, то, конечно, велика вероятность, что через год его зарубят на экзамене».

Впрочем, новый закон вводит порядок пересмотра дисциплинарных дел внутри корпорации. Он как раз призван защищать адвокатов от необоснованного лишения статуса региональными палатами. Но одновременно закон дает новые полномочия главе ФПА.

Между тем адвокат Александр Попков, автор доклада о состоянии адвокатуры, считает, что сейчас «в отличие от судов советы палат выносят куда более разумные и сбалансированные решения». А Юрий Пилипенко заявил в ходе ОГФ, что не знает случаев, когда совет в решении о прекращении статуса указывал максимальный, пятилетний срок ожидания перед повторной сдачей экзамена.

© Иллюстрация Марии Бойновой

Концепция монополии

Некоторые представители органов адвокатского самоуправления считают «поправку Крашенинникова» важным и необходимым шагом к введению адвокатской монополии. «На мой взгляд, рассматриваемая поправка отвечает интересам адвокатуры, интересам абсолютного большинства нашего профессионального сообщества», – заявил в интервью «АГ» первый вице-президент ФПА Евгений Семеняко, сославшись на «Концепцию регулирования рынка юридической помощи».

Однако замминистра юстиции Денис Новак неоднократно заявлял, что введение адвокатской монополии должно осуществляться не кнутом, а пряником – через привлечение юристов посредством позитивных изменений в адвокатской корпорации. В беседе с «Улицей» господин Новак признал, что, по его личному мнению, поправка «преждевременна» и мешает усилиям ведомства «сделать привлекательной адвокатуру».

Сейчас ведущие цивилисты не стремятся в адвокатуру и не считают адвокатский статус престижным; такие же настроения очевидны и в консалтинге. По мнению адвоката Ильи Новикова*, это показатель реального авторитета адвокатуры среди юристов. «Новая редакция закона закрепит эту ситуацию окончательно, – заявляет он. – Хотя мы нуждаемся в этих коллегах, чтобы не быть второсортной корпорацией». Из-за этой поправки частнопрактикующие юристы теперь будут «шарахаться от адвокатуры», считает адвокат Андрей Сучков (в прошлом много работавший над проектом концепции). «Юристы могут сделать вполне обоснованный вывод, что им будет комфортнее и далее работать без получения статуса адвоката, – предполагает Андрей Гривцов. – Поскольку получение статуса и последующее его прекращение по определенным основаниям может повлечь за собой и фактическое лишение права на доступ к профессии».

Между тем Андрей Сучков заметил, что неадвокатский юридический сектор России имеет большие лоббистские возможности. Он предположил, что юристы точно приложат усилия, чтобы затормозить или окончательно похоронить концепцию, опасаясь насильно попасть в «адвокатуру нового типа». «Думаю, что в этих усилиях к ним присоединится и большое количество адвокатов, дабы оставался “запасной аэродром” в случае потери адвокатского статуса», – предположил он.

«Норма неоднозначная, но алармизма по поводу ее принятия я не разделяю», – говорит глава ФПА Юрий Пилипенко. Он не раз заявлял, что возможность представлять интересы клиента в суде «не охватывает собой всю широту юридической профессии». «Я не уверен, что хождение в суд – это вершина работы юриста, – выразил схожую позицию член совета московской палаты Константин Ривкин. — Если мы берем Великобританию, то там есть две категории юристов – солиситоры и барристеры. Солиситоры готовят позицию и документы для барристера, а он уже идет в суд и отстаивает позицию клиента. По поправке, российский адвокат, лишенный статуса, не лишен права консультировать, составлять проекты документов и прочая, и прочая…»

С ними, однако, не согласились другие адвокаты, опрошенные «Улицей». «Кому нужны правовые документы без возможности поддержать позицию в суде? Мало таких желающих среди клиентов найдется, – возмущается адвокат Ирина Бирюкова. – И как тогда адвокаты, статус которых прекращен, будут содержать семьи? Я думаю, что у многих коллег сейчас в голове мысль – самим уйти, не дожидаясь применения на практике этого позорного закона».