Палата объяснила, когда адвокат может не давать подписку

В Петербурге прекратили «дисциплинарку» в отношении Ивана Павлова

Палата Санкт-Петербурга разъяснила, почему прекратила дисциплинарное производство в отношении адвоката Ивана Павлова*. Совет палаты посчитал, что неправильно требовать подписку о неразглашении материалов предварительного следствия, даже не указав, что именно нельзя разглашать. Павлов считает, что этот прецедент заставит следователей вести себя корректнее, а адвокатов – быть внимательнее.

Напомним, что Минюст еще 5 августа 2020 года просил возбудить дисциплинарное производство в отношении Ивана Павлова, который защищает обвиняемого в госизмене советника главы Роскосмоса, журналиста Ивана Сафронова. Министерство посчитало, что адвокат не имел права отказываться от подписки о неразглашении данных предварительного следствия. Такие же нарушения, по мнению Минюста, совершила и «московская» группа защитников Сафронова. Но квалифкомиссия АП Москвы не усмотрела проступка в действиях адвокатов Олега Елисеева, Дмитрия Катчева, Сергея Малюкина и Даниила Никифорова.

В январе источники «Улицы» сообщали, что комиссия АП Санкт-Петербурга также не увидела нарушений в отказе Павлова от подписки. Теперь в распоряжении редакции оказалась «мотивировка» совета палаты, где подробно расписаны причины решения. В документе говорится, что «ситуация, связанная с отказом адвоката дать в соответствии с ч. 3 ст. 161 УПК подписку о неразглашении данных предварительного расследования, находится в правовом поле действия уголовно-процессуального закона… и должна разрешаться в рамках УПК».

Палата установила, что Павловым «ранее была дана подписка о неразглашении содержащихся в деле сведений, составляющих государственную тайну». А вот «документ, именуемый “Подписка о неразглашении данных предварительного расследования”.., не позволяет произвести точную идентификацию сведений, запрещённых к разглашению, а также установить срок, на который такой запрет установлен».

Иван Павлов в разговоре с «Улицей» назвал решение совета палаты «очень хорошим». «Оно указывает, что законом не предусмотрена обязанность адвоката давать подобную подписку. Но питерская палата пошла несколько дальше и стала анализировать содержание документа, который следователь пытался выдать за подписку, – говорит Павлов. – И пришла к выводу, что по своему содержанию этот документ не является предупреждением о неразглашении данных предварительного расследования – а лишь предупреждением об уголовной ответственности в случае, если будет нарушено какое-то требование. Но само требование сформулировано очень неясно».

Павлов считает, что этот прецедент важен и для адвокатов, и для следствия. Защитников он должен сподвигнуть к тому, чтобы «внимательно смотреть на те документы, которые им представляет следствие к подписи». Они должны оценить, «можно ли этот документ интерпретировать как предупреждение о недопустимости разглашения сведений предварительного расследования или нельзя».

А следователи, по мнению Павлова, должны задуматься о том, как упорядочить ситуацию с подобными подписками. «Чтобы это не выглядело, как какое-то злоупотребление своими полномочиями или как попытка безосновательно ограничивать права защитника в процессе, – объясняет адвокат. – Для подписки нужны какие-то основания, какой-то интерес, который этой подпиской защищается. Например, в деле есть несовершеннолетний, и хотелось бы сохранить данные его частной жизни. При этом нужно конкретизировать, в чем они состоят». Пока же, по мнению Ивана Павлова, о подобной чёткости формулировок говорить не приходится. И всё происходящее похоже на «нарушение права на защиту и банальное наступление на свободу слова».