Навальный пожаловался на «отмену» адвокатской тайны

Администрация колонии ограничила его общение с защитниками

Находящийся в заключении оппозиционер Алексей Навальный заявил, что администрация колонии «отменила» в отношении него принцип адвокатской тайны. Теперь политик может общаться с защитниками только через стекло. Более того, им запрещено напрямую обмениваться документами – все бумаги будут по нескольку дней проверять сотрудники ИК. Адвокаты Навального пока не прокомментировали эти ограничения. Опрошенные «Улицей» эксперты отмечают: УИК в определённых случаях разрешает цензуру переписки заключённых с адвокатом – но она должна быть мотивирована. А вот новый формат свиданий Навального с защитниками безусловно нарушает и права заключённого, и профессиональные права адвокатов.

Заявление от имени Алексея Навального опубликовано в соцсетях, которые ведёт команда политика. Он рассказал, что администрация владимирской колонии строгого режима №6 «торжественно объявила» ему новые правила взаимодействия с адвокатами. По словам Навального, сотрудники ФСИН считают, что он не прекращает «заниматься своей преступной деятельностью» в местах лишения свободы – а для этого общается «с сообщниками» через адвокатов. «Поэтому адвокатскую тайну в вашем отношении мы отменяем, – пересказывает политик слова представителей ИК. – Все входящие и исходящие адвокатские документы отныне будут подвергаться проверке длительностью три дня».

Таким образом, если адвокат хочет согласовать с Навальным проект жалобы на колонию, ему придётся отдать его самой колонии, привёл пример оппозиционер. «Та через три дня мне [выдаст черновик жалобы], а потом [документ ждёт] обратная трёхдневная дорога уже с моими правками. Очень удобно. Правда, от моего права на защиту, и так призрачного, уже и формально ничего не остаётся», – отмечает он.

И это не единственные ограничения. «Мало того, они крохотную щель для передачи документов в адвокатской комнате забили, – рассказывает Навальный. – Так что мы с адвокатами теперь общаемся через двойное пластиковое стекло, внутри которого решётка. Общение больше похоже на пантомиму, если честно». По словам политика, представители колонии отказались объяснить, какие именно преступления он совершает – они сослались на секретность информации.

«Улица» направила запрос в ИК-6. Защитники оппозиционера Ольга Михайлова и Вадим Кобзев отказались прокомментировать редакции требования колонии. Поэтому «Улица» обратилась к экспертам – и попросила их оценить ситуацию исходя из той информации, которая указана в посте политика.

Адвокаты Михаил Беньяш и Андрей Сучков пояснили, что подобные ограничения предусмотрены п. 3 ст. 91 УИК. Цензура переписки осуждённого и защитника допускается – «если администрация исправительного учреждения располагает достоверными данными о том, что содержащиеся в переписке сведения направлены на инициирование, планирование или организацию преступления либо вовлечение в его совершение других лиц».

Андрей Сучков обращает внимание на два важных момента. Во-первых, в УИК говорится, что постановление о контроле переписки должно быть «мотивированным» – то есть обоснованным конкретными фактами. А сведения, «направленные на инициирование, планирование или организацию преступлений» должны содержаться именно в переписке осуждённого и его адвоката, подчёркивает эксперт.

Кроме того, Сучков напомнил о праве осуждённых на получение юридической помощи (ч. 8 ст. 12 УИК). Одна из его форм – свидание с адвокатом (ч. 4 ст. 89 УИК). По правилам, свидания должны предоставляться без ограничения их количества, проходить наедине, вне пределов слышимости третьих лиц, без применения технических средств прослушивания. Но на практике эти условия часто нарушаются, отмечает Андрей Сучков. Например, человека «прячут» от защитника, либо не предоставляют свидание по надуманным предлогам.

Адвокат Андрей Сучков

Приходилось сталкиваться со случаями, когда свидание разрешали только в присутствии представителя администрации места отбывания наказания. Иногда последующее развитие событий определённо указывало на то, что применялись технические средства прослушивания бесед осуждённого и его адвоката.

По мнению Сучкова, описанные Навальным препятствия для общения осуждённого и адвокатов «грубо нарушают право на защиту». «Прежде всего это ущемляет право получателя юридической помощи на конфиденциальное общение с адвокатом. Ну и профессиональные права адвоката нарушаются тоже», – уверен он.

Адвокат считает, что обсуждать вопрос законности цензуры переписки можно будет после ознакомления с соответствующим постановлением администрации колонии. Этого можно добиться через судебное обжалование решения. Эксперт отмечает: согласно судебной практике, наиболее эффективный вариант – если нарушение права на конфиденциальное общение обжалует сам осуждённый. «Суды нередко занимают позицию, что профессиональные права адвоката подобными действиями не нарушаются. Они расценивают конфиденциальность как привилегию исключительно получателя юридической помощи», – объяснил Сучков.

Адвокат Беньяш предполагает, что решение цензурировать переписку оппозиционера связано исключительно с его публичной деятельностью. «Просто Навальный на виду и вскрывает массу скрытой от общества жести, творимой на лагерях, – объясняет он. – Причём той жести, на которую раньше обществу было плевать». По мнению Беньяша, защищать права Алексея Навального теперь будет сложнее – особенно из-за общения с адвокатами через стекло.

Беньяш считает, что перспективы позитивного решения по жалобе не очень высоки. «А вот то, что ФСИН сам может жалобу в Минюст на адвоката направить, – вот такое вполне реально, – рассуждает он. – Мол, зек продолжает совершать правонарушения и преступления, только с помощью адвоката. Значит, адвокат подельник, тоже нарушает закон. Давайте накажем».