Дискриминация «бывших» не решит проблем

В начале марта «Улица» первой сообщила о решении АП Санкт-Петербурга ввести ограничения для «бывших сотрудников», которые пришли в адвокатуру из правоохранительных органов. Прошёл уже почти месяц, но палата так и не подготовила подробного разъяснения инициативы; молчит и ФПА. Адвокаты продолжают спорить: допустимо ли такое отношение корпорации к «бывшим»? Краснодарский адвокат, бывший следователь Тимур Филиппов называет решение палаты Санкт-Петербурга откровенно дискриминационным – и при этом совершенно не эффективным. По его мнению, созданием подобных ограничений адвокатура «расписывается в неспособности создать адекватный фильтр» при приёме новых членов.

Что случилось и кто не виноват

Новость о решении совета АП Санкт-Петербурга вызвала у меня немалое удивление. Напомню, теперь «бывшие» смогут претендовать на распределение им дел по назначению только через три года после увольнения со службы. Кроме того, им придётся пройти «дополнительное обучение» и отдельное «собеседование» в комиссии по назначению. Отмечу, что палата сообщила об этих важных изменениях одновременно с рассказом об «очередном нарушении», которое допустил «бывший» при работе по назначению. Намёк понятен.

Как и положено среди юристов, мнения по этому поводу разделились. Сторонники питерской инициативы считают, что адвокат «из бывших» действительно должен «утратить все связи» с предыдущим местом работы. Иначе, мол, он не удержится и вместе с бывшими коллегами обязательно станет использовать доверителей для совместного обогащения.

Те же, кто ещё верят в лучшее в людях, приводят другой аргумент. Да, не все «бывшие» идут в адвокатуру ради лёгких коррупционных заработков – но у них неизбежно присутствует «обвинительное мировоззрение». Поэтому необходим некий карантин, чтобы «стереть генетическую память» о работе в органах.

Адвокат Тимур Филиппов

Интересно, что в цивилистике такой проблемы вообще не существует. Хотя среди коллег, специализирующихся на гражданских и арбитражных делах, полно бывших секретарей и помощников судей, работников юридических отделов министерств и ведомств. Но никому и в голову не придёт обвинить их в потенциальном предательстве доверителей.

Противники решения АП СПб напирают в основном на его откровенно дискриминационный характер. И вполне обоснованно указывают на качественную работу «бывших», которые ничем не уступают «чистым» коллегам.

Встречалась мне и совсем уж конспирологическая теория: якобы это правозащитные НКО нагнетают тему «бывших сотрудников», чтобы опорочить честных адвокатов и подмять «правозащитную» часть рынка юридических услуг. Сторонники этой странной идеи забывают, что ограничения для «БС» ввели совсем не коварные правозащитники, а официальные органы адвокатского управления. Да и очередей из адвокатов на защиту протестующих пока не наблюдается, к сожалению – могу это подтвердить по личному опыту.

Я сам из тех

Признаюсь сразу, коллеги – я работал следователем и прокурором-криминалистом в прокуратуре, а затем и во вновь созданном СК. На момент увольнения из Следственного комитета у меня было как минимум два предложения о переходе в другие правоохранительные структуры. Поэтому в адвокаты я пошёл совершенно осознанно, а не потому, что больше некуда было идти.

Что ж, я сдал экзамен и меня приняли в коллегию адвокатов. В первый же день одна маститая коллега указала, где моё место: заявила, что я никто, ничего не знаю, не умею, и по каждому делу мне лучше советоваться со старшими. Но что самое интересное, никаких проблем с защитой я на самом деле не испытывал. Да, какое-то время было непривычно, но эти ощущения быстро прошли.

Как и многие, начинал я с работы по 51-м. Никаких «процессуальных поблажек» для следователей – в том числе и лично мне знакомых – я не делал. И спустя какое-то время у меня начались успехи, связанные с переквалификациями на менее тяжкие составы. Вот только вместо похвалы коллегия перестала направлять меня на работу по назначению.

Адвокат Тимур Филиппов

Эту загадку решил для меня знакомый следователь: по секрету рассказал, что его начальник лично звонил председателю коллегии и просил «не портить статистику». Мои новые «чистые» коллеги не отказали начальнику следственного отдела – лишив меня практически единственного на тот момент заработка.

И решение об этом приняла как раз адвокат не из «бывших» – очень опытная и давно работающая. Хотя у неё, по логике сторонников питерских поправок, никак не могло быть «обвинительного мировоззрения» и «связей в органах».

Возьмём другой пример. Есть коллегия, куда принципиально принимают только бывших «важняков» – следователей по особо важным делам. И это команда отличных профессионалов в сфере уголовного права, которые много лет сохраняют безупречную репутацию. Эффективность их защиты известна и следователям, и судам.

Таким образом, очевидно, что правоохранительный бэкграунд никак не влияет на способность и желание адвоката работать добросовестно. А доверительные связи с правоохранителями можно наладить, ни дня не проработав в органах, – было бы желание. Вот почему я серьёзно сомневаюсь в эффективности решения палаты Санкт-Петербурга. Недопуск в течение трёх лет к работе по 51-й вряд ли сможет исправить ситуацию. Если человек изначально считает возможным вести адвокатскую работу недобросовестно, то даже трёхлетний перерыв вряд ли изменит его мировоззрение.

Я не отрицаю: действительно, некоторые приходят в корпорацию не защищать, а зарабатывать. Тем более что следователи действительно заинтересованы в «карманных» адвокатах, которые здорово упрощают им работу. Но ведь и в правоохранительных органах – да и любом виде государственной службы – ровно та же ситуация с кадрами. Отсюда можно сделать вывод, что это проблема не адвокатуры, а нашего общества в целом. Где важны только деньги, а не профессиональные достижения и уважение коллег.

Всем нам известно такое позорное явление как «кивалы». Причём так их прозвали не адвокаты. Этот термин родом из правоохранительных органов – которые регулярно используют «кивал», но сами же их презирают. Так вот, многие такие «кивалы» никогда не работали в органах. Более того, они предают доверителей не только в следственных отделах. Они пачками выписывают ордера в процессы по «стражам» и апелляциям – но участвуют лишь формально, даже не пытаясь всерьёз помочь доверителю. И такой их подход не имеет никакого отношения к предыдущему месту работы. Просто такие они люди – и это их сознательный выбор. На большее они не способны.

Недопуск «бывших» к делам по 51-й никак не решит эту проблему. На мой взгляд, палатам вместо разработки дискриминационных ограничений следовало бы выявлять такие «кадры» и наставлять их на путь истинный.

Адвокат Тимур Филиппов

Да, я считаю деление адвокатов на «бывших» и «не бывших» дискриминацией. И категорически её не приемлю. Недопустимо исходить из презумпции личной и профессиональной непорядочности только по признаку предыдущего места работы.

Если человек сдал экзамен и получил статус адвоката, значит, опытные коллеги посчитали его достойным и равным себе. И никаких «трёхлетних карантинов» быть не должно.

Для соблюдения правил поведения у корпорации есть КПЭА, для наказания оступившихся – соответствующие полномочия палат. Теми, кто совершил преступление, займутся следственные органы. А если адвокатская палата не готова признать в кандидате полноценного коллегу, значит, просто не нужно давать такому человеку статус.

Настоящее гражданское общество не может позволить неравное положение своих членов. Иной подход ведёт к противопоставлению одной части сообщества другой. Недобросовестность – это личное, а не профессиональное качество. Ограничивая недавно получившего статус адвоката, корпорация сама расписывается в неспособности создать адекватный фильтр при приёме в корпорацию. Я уверен, что адвокатура не должна допускать разделения на своих и чужих, достойных и недостойных, «бывших» и «не бывших».

Для решения проблем нужен другой подход. Ситуацию смогли бы переломить более активная дисциплинарная практика для нарушителей и активное поощрение добросовестных коллег. Чтобы каждого адвоката, качественно работающего по назначению, палата публично ставила в пример другим защитникам, «продвигала» его известность и помогала финансово. Когда быть «кивалой» станет и позорно, и невыгодно, а работа по 51-м станет престижной – вот тогда мы увидим реальные изменения. И в самой адвокатуре – и в отношении к ней граждан и государства.