«В этом процессе нет ничего секретного»

В среду Черёмушкинский районный суд Москвы отправил в СИЗО президента адвокатской палаты Удмуртии Дмитрия Талантова. Именно такую меру пресечения потребовал следователь по «цензурному» уголовному делу, поводом для которого стали пять предложений в соцсетях. Суд посчитал, что 61-летнего Талантова нельзя оставить на свободе, так как он «длительное время осуществляет успешную адвокатскую деятельность» – а значит, знает, как помешать следствию. О деле Талантова написали десятки СМИ, а на защиту приехали сразу семь адвокатов. Такое внимание явно обеспокоило правоохранителей: следователь попытался прямо в суде отобрать у защитников подписки о неразглашении, а прокурор потребовала закрыть заседание. «Улица» рассказывает, как проходила открытая часть суда.

Получите, распишитесь

З аседание по избранию меры пресечения должно было начаться в 11:00 – но задержалось на четыре часа. Сначала все ждали, пока конвой привезёт Талантова. Затем – что приедет следователь и зарегистрирует материал. Наконец, ознакомление адвокатов и подзащитного с делом тоже заняло некоторое время. К слову, защищали Дмитрия Талантова сразу семь адвокатов: Павел Биянов, Алан Гамазов, Анастасия Костанова, Дмитрий Катчев, Даниил Берман, Дмитрий Лапин и Мария Немова.

На глазах у журналистов старший следователь следственного управления СК по ЮЗАО Алексей Панютищев попытался отобрать у адвокатов подписки о неразглашении данных предварительного расследования – прямо в зале суда. Защитники отказались наотрез. «Какие данные и на какой срок нельзя разглашать? Почему это не указано в документе?» – возмутился Даниил Берман. Тогда следователь обратился к приставу и попросил его зафиксировать отказ, но тот аккуратно самоустранился от участия в этом противостоянии. Следователь разочарованно положил листки на стол.

В 15:00 судья Сергей Хомяков (который ранее дал разрешение на проведение обысков у Дмитрия Талантова) открыл заседание. Президент АП Удмуртии тут же заявил отвод следователю. «Считаю, что он лично заинтересован в исходе дела. Это следует из его поведения, которое я заметил в день задержания, 28 июня, – объяснил Талантов. – Я был доставлен в Следственный комитет [в Ижевске] в крайне болезненном состоянии и заявил об этом следователю. Он мне длительное время отказывал в вызове скорой помощи».

Приехавший врач, по словам Талантова, стал настаивать на срочной госпитализации. После этого следователь начал убеждать медика заполнить «заведомо неверные документы» о том, что состояние здоровья задержанного позволяет доставить его в Москву. «Врач категорически отказывался это сделать. Тогда следователь позвонил главврачу. Это давление на него продолжалось в течение часа. После этого у врача самого уже поднялось давление», – рассказывал Талантов суду и журналистам.

Следователь вызвал вторую бригаду скорой помощи. По словам адвоката, новый врач подписал все нужные документы – и забрал бумаги коллег, включая справку о необходимости госпитализации. Он оставил лишь кардиограмму, но Панютищев, несмотря на все просьбы Талантова, отказался приобщить её к материалам дела. «Я не доверяю этому человеку и считаю, что он прямо или косвенно заинтересован в разрешении сегодняшнего ходатайства», – подытожил президент АП Удмуртии.

Адвокат Павел Биянов рассказал, что Панютищев не допустил его к Талантову в помещение ижевского СК: «Я предоставил следователю ордер, копию удостоверения и заявление об участии в уголовном деле – то есть ему были известны данные защитника. Но он этот момент проигнорировал. Поэтому я поддерживаю ходатайство». Талантов добавил, что при составлении протокола о задержании чётко требовал предоставить адвоката – но этого так и не произошло. Претензии к Панютищеву нашлись и у Алана Гамазова: оказывается, во время допроса Талантова в Москве следователь отказался ознакомить защиту со всеми материалами дела.

Прокурор по ЮЗАО Яна Раджабова «категорически возражала» против отвода, посчитав его необоснованным: «Непонятно, в чём выразилась заинтересованность следователя Панютищева».

Прокурор по ЮЗАО Яна Раджабова

Вот эти вот рассказы об оказании медицинской помощи и о каких-то нарушениях, которые якобы имели место быть, являются голословными, они ничем не подтверждены. Каких-либо документов, свидетельствующих о том, что это действительно происходило, нет. Это всё слова.

Раджабова добавила: заявление подозреваемого о проблемах со здоровьем опровергается тем фактом, что он доставлен в судебное заседание. Нет никаких медицинских документов, которые свидетельствуют о невозможности участия в процессе.

Сам Панютищев был на удивление краток: «Со стороны защиты заявлено о якобы имеющихся процессуальных нарушениях. Однако полагаю, что они не могут быть основанием для отвода». Из этой фразы осталось непонятным, признаёт он наличие нарушений или нет. В итоге суд решил оставить заявление об отводе без рассмотрения – указав, что этот вопрос находится в компетенции руководителя следственного органа.

У прокуроров свои секреты

Судья разъяснил права подозреваемого и передал слово прокурору. К удивлению собравшихся, Яна Раджабова тут же попросила «закрыть» процесс. Она обратила внимание суда на то, что защитники отказались дать подписку о неразглашении, – и сообщила, что сам Талантов подписал бумагу, хоть и с пометкой о несогласии с требованием. Из этого Раджабова сделала вывод, что «участники настоящего судебного заседания предупреждены о неразглашении данных предварительного расследования». Требование о закрытии заседания Раджабова обосновала тем, что в материалах дела содержится рапорт оперуполномоченного с данными ОРМ – не пояснив, впрочем, в чём тут проблема. Кроме того, прокурор напомнила, что в деле есть заключение эксперта, выводы которого якобы относятся к «иной, охраняемой законом тайне», – а также сообщение из Генштаба Минобороны, тоже с «иной» тайной. Ещё Раджабова предположила, что открытый ход заседания может каким-то образом оказать давление на эксперта.

Судья поинтересовался у следователя – правда ли, что защитники отказались дать подписку? Панютищев подтвердил. Тогда судья Хомяков попросил показать ему все «подписки». Следователь предоставил сначала пять документов, потом отыскал ещё один – а вот седьмую бумагу так и не нашёл.

Адвокат Дмитрий Лапин попытался заявить отвод прокурору. Но судья его перебил: «Защитник, вам замечание. Сначала выслушивается подозреваемый и его мнение по существу заявленного ходатайства». Лапин не согласился: «Отвод может быть заявлен в любое время». Тем не менее судья передал слово Талантову – а тот попросил время для обсуждения ходатайства с адвокатами.

После короткого перерыва Талантов снова взял слово. «В этом процессе нет ничего секретного, кроме того, что я против войны и убийств, особенно убийств детей», – решительно заявил адвокат. И добавил – он опасается, что журналисты видят его в последний раз. По словам Талантова, «ужасный секрет» Минобороны каждый может сам найти на сайте ведомства (имеется в виду, что в ответе из Генштаба цитируется официальное заявление Министерства обороны. – «АУ»). Также ему непонятно, какая тайна содержится в заключении эксперта.

Президент АП Удмутрии Дмитрий Талантов

Нет никакой логической связи между действиями адвокатов и закрытием процесса. Единственная причина – это удалить из зала людей, которые являются последней надеждой гражданского общества.

Дмитрий Лапин добавил, что ходатайство прокурора выглядит странным – как минимум потому что в нём не указаны факты, подверждающие наличие «иной» тайны в материалах дела. «Когда государственные люди от имени государства говорят несуразные и нелогичные вещи, суд не имеет права рассматривать подобные вещи», – подчеркнул защитник.

Адвокат Мария Немова обратила внимание суда, что процесс представляет общественный интерес и не может проходить в закрытом режиме. Если в материалах дела есть охраняемая законом тайна, то публика удаляется из зала. Но в остальное время она может присутствовать и фиксировать ход процесса.

Павел Биянов заявил, что действия следователя нарушают УПК. По его словам, Панютищев представил нескольким адвокатам «некий лист бумаги» – который даже нельзя считать полноценным документом. «Нельзя мотивировать закрытие судебного заседания этими документами – неизвестно в каком порядке и как составленными, – возмущался Биянов. – По крайней мере мы, защитники, при составлении этих документов следователем не присутствовали. Нам были предоставлены не документы, а неподписанные листы бумаги».

Дмитрий Талантов добавил, что у следователя просто не было полномочий отбирать подписки у всех защитников. «Защита в суде – это самостоятельное процессуальное действие, следователь не имеет к нему никакого отношения, – сказал президент палаты. – У него есть права лишь в рамках расследования уголовного дела – и в отношении тех лиц, которые стали участниками процесса… Как мне известно, у большинства здесь присутствующих адвокатов нет ордеров в уголовном деле, поэтому он не имеет права у них подписки требовать».

Нвер Гаспарян

«Прометей, прикованный к скале»

Советник ФПА – о том, когда адвокат должен бороться с «подпиской»

Последним взял слово Даниил Берман. Он отметил, что бумага с подпиской была составлена неправильно: в ней должно быть чётко указано, какие сведения не подлежат разглашению. «Вот то, что мы сегодня в суде встретились, является тайной? Факт производства следственных действий является или нет? – задал риторические вопросы Берман. – Здесь должно быть [указано] конкретно, какие обстоятельства нельзя разглашать – и до какого срока». Напомним, что ранее такие же аргументы высказывала палата Санкт-Петербурга, прекратив дисциплинарное производство в отношении адвоката Ивана Павлова (внесён в реестр «иноагентов»). Совет палаты посчитал, что неправильно требовать подписку о неразглашении материалов предварительного следствия, даже не указав, что именно нельзя разглашать.

Берман добавил, что прокурор не конкретизировала, какие именно важные данные могут «утечь» из заседания. «Экспертиза проводится практически по всем уголовным делам. Даже по мелким кражам, чтобы оценить стоимость украденнного. Что, эти процессы тоже следует засекречивать?» – возмущался адвокат.

Адвокат АП Москвы Даниил Берман

Закрытие суда – это очень серьёзное вмешательство в процесс отправления правосудия. Это означает оставить нас тут наедине с вами. И вы сможете делать всё что угодно – никто об этом не узнает.

После этого судья Сергей Хомяков сразу же принял решение закрыть процесс. «Участники уголовного судопроизводства были предупреждены о неразглашении данных предварительного расследования, а в процессе рассмотрения настоящего ходатайства следователя безусловно будут упоминаться эти сведения – поскольку один из вопросов будет касаться наличия доказательств причастности или непричастности подозреваемого к совершению преступления», – постановил судья. Он также повторил доводы прокурора о наличии в материалах делах некой «иной» тайны.

Приставы попросили слушателей и прессу покинуть зал.

Слишком грамотный, тут таких не любят

«Улица» узнала, что следователь Панютищев просил арестовать Дмитрия Талантова до 23 августа. По его мнению, на свободе Талантов сможет скрыться и воспрепятствовать расследованию – потому что является действующим адвокатом и знает «методики», по которым ведётся следствие. Защита просила избрать более мягкую меру пресечения, не связанную с лишением свободы: домашний арест, залог или запрет определённых действий. Адвокаты предоставили суду разрешение от собственника квартиры в Москве на проживание Талантова. А один из адвокатов предложил залог в размере одного миллиона рублей; такую же сумму были готовы внести коллеги из АП Удмуртии.

Кроме того, суду представили ходатайство Федеральной палаты адвокатов за подписью вице-президента Михаила Толчеева – об избрании меры пресечения, не связанной со стражей. «Не входя в вопросы наличия события преступления, его виновности, учитывая, что Талантов обвиняется в совершении ненасильственного деяния, а также его возраст, состояние здоровья, семейное положение, род занятий, ФПА возражает против ходатайства следователя», – говорится в документе.

Публику и журналистов допустили в зал только на оглашение постановления. Суд посчитал, что причастность Талантова к преступлению подтверждается имеющимися в деле документами. Кроме того, Сергей Хомяков отметил, что распространение «заведомо ложной информации» об армии относится к категории тяжких преступлений (с максимальным наказанием от пяти до 10 лет лишения свободы. – «АУ»). Также суд напомнил, что Дмитрий Талантов «длительное время осуществляет успешную адвокатскую деятельность» – а значит, «обладает информацией о методах расследования, сборе доказательств, источнике их получения». «В связи с чем, принимая во внимание характер противоправных действий… у суда имеются основания полагать, что находясь вне следственного изолятора Талантов может продолжить заниматься преступной деятельностью... и может скрыться от органов предварительного следствия и суда либо иным путём воспрепятствовать производству по уголовному делу», – говорится в постановлении.

Судья Сергей Хомяков посчитал, что оснований для избрания более мягкой меры пресечения для президента адвокатской палаты нет – и принял решение отправить Дмитрия Талантова в СИЗО до 21 августа. Защитники намерены обжаловать арест.

Добавим, что адвокаты и юристы уже создали петицию с требованием прекратить уголовное преследование Дмитрия Талантова. Авторы обращения заявили, что во время обыска у президента палаты изъяли документы, которые содержат адвокатскую тайну, – причём не только Талантова, но и других защитников. Они требуют провести расследование по факту нарушения законодательства об адвокатской деятельности. Отметим: разрешая обыск, Черёмушкинский суд подчеркнул, что дело касается лично Талантова – а значит, следствие не может забирать документы, имеющие отношение к его профессиональной деятельности. Обращение будет направлено в Следственный комитет и Генпрокуратуру. На момент публикации петицию подписали более 350 человек.

Напомним, Дмитрий Талантов в последнее время был одним из защитников журналиста Ивана Сафронова. Ранее это дело вёл адвокат Иван Павлов, но в отношении него было возбуждено уголовное дело – якобы за разглашение данных предварительного следствия. Весной Талантов подробно рассказывал «Улице» и другим СМИ о претензиях защиты к сотрудникам ФСБ, которые ведут дело Сафронова.