«Так экономятся время и деньги»

Гагаринский суд Москвы закончил допрашивать свидетелей обвинения по «делу “Аэрофлота”». На последнем заседании прокурор в очередной раз выяснял у свидетелей, в чём конкретно заключается работа адвоката. Представитель Росимущества заявил, что все потраченные на адвокатов деньги могли стать прибылью государства. Но сотрудница «Аэрофлота» заявила, что компания не считает себя потерпевшей – а работа «внешних» специалистов «экономит время и деньги».

Несложное сложное дело

В среду, 2 февраля, Гагаринский суд Москвы продолжил рассматривать «дело “Аэрофлота”». Напомним, что из-за коронавирусных ограничений корреспонденты «Улицы» не могут присутствовать в зале суда. Поэтому редакции приходится пересказывать заседания по аудиозаписям, предоставленным стороной защиты.

Заседание началось с ходатайства адвоката Андрея Гривцова (защищает Владимира Александрова). Он напомнил, что сначала потерпевшим по делу был признан «Аэрофлот». Однако сама компания заявила, что не видит ущерба от работы адвокатов. Тогда следователь признал вторым потерпевшим столичное управление Росимущества – владельца контрольного пакета акций «Аэрофлота».

Гривцов заявил, что видит здесь ошибку. Он пояснил, что ведомство как представитель государства владеет 51% акций авиакомпании – но не имеет прав на её имущество. Поэтому ущерб в виде «уменьшения имущественной массы» может быть причинён только «Аэрофлоту», но не Росимуществу. По словам адвоката, потерпевшим может считаться только собственник имущества, которому причинён ущерб. Также Гривцов напомнил, что следствие отказалось признать потерпевшим одного из акционеров авиакомпании – хотя он обладает таким же статусом держателя акций, как и Росимущество.

В конце своей речи адвокат ходатайствовал об исключении ведомства из числа потерпевших. Прокурор высказался против, а судья сочла ходатайство преждевременным – и пообещала дать ответ при вынесении приговора.

Начался допрос свидетелей обвинения. Первым выступил инспектор ИФНС по Оренбургской области Гайк Степанян. Он участвовал в заседаниях по банкротству «Оренбургских авиалиний», где «Аэрофлот» был одним из кредиторов авиакомпании. Прокурор попросил инспектора оценить сложность дела. Степянян назвал его «довольно-таки сложным, с сотнями заседаний». Впрочем, потом он отметил, что разногласий между «Аэрофлотом» и конкурсным управляющим не было – как не было и масштабной претензионной работы. А значит, дело, несмотря на количество заседаний, оказалось не очень сложным.

Татьяна Давыдова уточнила: считается ли рабочим то время, что инспектор проводит в ожидании судебных заседаний? Степанян подтвердил, что это время ему оплачивают.

Гривцов спросил, что свидетелю известно о хищении денег у «Аэрофлота» и завышении объёмов работы обвиняемыми адвокатами. Но Степанян ничего об этом не знал.

Александр Сливко попросил свидетеля прояснить противоречивый ответ о сложности дела. Тот сказал, что имел в виду объём работы конкурсного управляющего. Раз никто не оспаривал сделки, то и работы у него было не так много, предположил Степанян.

Прокурор ходатайствовал об оглашении показаний свидетеля, которые он дал следствию. Защита возражала, но судья разрешила зачитать протокол. Как оказалось, Степанян рассказывал следователям, что не считает дело о банкротстве «Оренбургских авиалиний» сложным – в том числе и для «Аэрофлота». Ведь это было банкротство дочерней организации, а значит, позиция кредитора совпадала с позицией должника.

Защищающий Дину Кибец адвокат Илья Лебедев стал расспрашивать свидетеля о споре с ФНС, который происходил внутри банкротного процесса «Оренбургских авиалиний». Степанян пояснил, что налоговая служба заявила требование о погашении задолженности «Оренбургских авиалиний». «Аэрофлот» выступал против – поскольку деньги должны были изъять из общей конкурсной массы, на которую претендовали кредиторы. Степанян представлял в этом споре ФНС – и заявил, что подошёл к нему «со всей серьёзностью». Он добавил, что банкротные споры сами по себе являются сложными.

«Как тогда понимать ваши показания, что дело не было сложным для “Аэрофлота”?» – недоумевал Лебедев. Но свидетель снова повторил довод о том, что позиция кредитора не противоречила позиции должника.

– Если спор не сложный, то чего вы его проиграли? – пытался добиться ясности адвокат. – Или вы пошли в суд с заведомо неправомочными требованиями?

– Отказ в удовлетворении не означает, что сложности имелись у другой стороны, – объяснил свой подход свидетель. – Возможность получить или не получить отказ [в исковых требованиях] немножко не связана со сложностью.

Что сделал адвокат

Следующим дал показания сотрудник «Аэрофлота» Олег Васильев. В 2017 году его допрашивали в качестве свидетеля по уголовному делу, возбуждённому в отношении директора департамента строительства «Аэрофлота» Андрея Шарикова. Компания предложила Васильеву адвоката. Это был Александр Сливко – и он, по словам свидетеля, консультировал его перед допросом. На само мероприятие Васильев также позвал собственного адвоката.

Прокурор спросил, в чём тогда заключалась работа Сливко. Свидетель ответил, что «мог к нему обращаться за помощью». Обвинителя это не устроило.

– Ну а вы обращались? – требовал подробностей прокурор. – В чём конкретно работа адвоката заключалась?

– Не готов ответить, не совсем понимаю вопрос, – отвечал свидетель. – Работа адвоката в чём заключается? Вместо меня говорить или давать показания?

В диалог вмешался адвокат Денис Лейсле (защитник Давыдовой). «Хочу задать вопрос. А то непонятно, в чём моя работа состоит. Видимо, только присутствовать», – прокомментировал он вопрос прокурора. Лейсле попросил свидетеля дать подсудимым характеристику – как личностям и профессионалам. Васильев отозвался о них «положительно».

Следующим пригласили свидетеля Олега Беляева. Он сообщил, что давно знаком со Сливко – и по его приглашению представлял интересы «Аэрофлота» в споре с «Оренбургскими авиалиниями». Кроме того, он привлекался в качестве помощника Кибец по банкротному процессу «Трансаэро». За потраченное время он отчитывался перед ней; свидетель не знал, как именно она отчитывалась перед «Аэрофлотом».

Он рассказал об одном случае, когда между ними возникло недопонимание. Беляев указал в своём отчёте общее время, потраченное на саму командировку – но Кибец потребовала учитывать только часы, проведённые непосредственно в суде.

Свидетель добавил, что работать с Кибец было трудно – из-за её требовательности и внимания к мелочам. «Могли закончить и в 10, и в 11 часов [вечера], – вспоминал он. – Не заканчивали, пока не во всех мелочах не разберёмся. Не было незначительных вещей».

Прокурор вновь увидел расхождения с ранними показаниями; судья в очередной раз разрешила зачитать материалы следствия. Там говорилось, что на ошибку с учётом рабочего времени обратила внимание руководитель юридического департамента «Аэрофлота» Владислава Карельская-Зотова. И именно она через Кибец попросила учитывать только время, проведённое в суде. Беляев объяснил, что утверждение о роли Карельской-Зотовой было его предположением.

Защитник Кибец адвокат Сергей Смирнов спросил, задавал ли следователь вопросы свидетелю. Беляев подтвердил, что отвечал на конкретные вопросы. Смирнов указал судье, что в протоколе нет текста вопроса следователя. Он назвал это грубым нарушением УПК.

Спорный ущерб

После этого начался допрос представителя Росимущества Александра Лукьянова. Он заявил, что ущерб, причинённый «Аэрофлоту», составил 250 млн рублей. А Росимущество, как владелец 51% акций, потеряло 144 млн. Адвокат Гривцов попытался выяснить, откуда в ведомстве взяли эту цифру. Лукьянов сослался на выводы предварительного следствия.

Лейсле также попросил объяснить, почему Росимущество указало именно такую сумму. Свидетель объяснил, что за всё время сотрудничества с «Аэрофлотом» адвокатская коллегия получила 283 млн. Если бы эти деньги остались у компании, то Росимущество получило бы часть из них в качестве прибыли. Но как из 283 млн получилось 144, свидетель объяснить так и не смог. Он добавил, что в Росимуществе планируют скорректировать сумму ущерба.

Александр Сливко уточнил: знает ли Лукьянов, что в рамках уголовного процесса можно взыскать только реальный вред, который причинён имуществу? Свидетель допустил, что это так. Но на вопрос, какой реальный вред был причинён пакету акций, Лукьянов ответить не смог. Не знал он и о том, как за время работы адвокатов выросла цена акций «Аэрофлота».

Тогда Сливко попытался расспросить его, как именно собрание акционеров распределяет прибыли по итогам года – и могут ли невыплаченные адвокатам деньги стать прибылью. Свидетель продолжал настаивать, что потраченные адвокатами деньги могли попасть Росимуществу. Но не смог пояснить, как именно это должно было произойти.

Последней допросили представителя «Аэрофлота» Ольгу Головатюк. Она повторила официальную позицию авиакомпании: договоры с адвокатами заключались с соблюдением конкурсных процедур; их работой остались довольны; о завышении объёмов или стоимости работ авиакомпании неизвестно. Также девушка заявила, что привлечение сторонних консультантов – это мировая практика, которая давно использовалась в «Аэрофлоте».

Представитель «Аэрофлота» Ольга Головатюк

Сама структура юридического департамента предполагает, что есть штатные работники, которые работают по стандартным задачам. И есть привлекаемые юристы – по сложным, нетипичным ситуациям, обладающие специальными знаниями. Так экономятся время и деньги.

Она добавила, что ставки Кибец и Сливко были сопоставимы с расценками других привлекаемых юристов и адвокатов.

Следующее заседание назначено на 16 февраля.