«Санкция просто смехотворна»
Сможет ли новый КоАП защитить адвокатуру
Минюст предложил ввести в законодательство наказание за воспрепятствование деятельности адвокатов – правда, лишь административное. В новом проекте КоАП прописаны штрафы в 5-10 тысяч рублей за незаконное «вмешательство» в работу защитников. «Улица» спросила адвокатов, поможет ли это защитить их права. Пессимисты уверены, что поток нарушений можно остановить только угрозой уголовного преследования; оптимисты верят, что новая норма КоАП станет первым шагом к появлению аналогичной статьи УК; реалисты напоминают, что эффективность любого закона зависит только от позиции суда.
В Законе об адвокатуре чётко и недвусмысленно прописано: «Вмешательство в адвокатскую деятельность <…> либо препятствование этой деятельности каким бы то ни было образом запрещаются». Бескомпромиссность формулировки нивелируется фактическим отсутствием наказания за подобное нарушение. Но теперь ситуация может измениться: министерство юстиции предлагает ввести в КоАП новую статью – 6.10 «Воспрепятствование адвокатской деятельности». В неё же вошло действующее сейчас положение, которым предусмотрен небольшой штраф за игнорирование адвокатского запроса. По новой норме административным правонарушением будет также считаться «вмешательство в какой бы то ни было форме в адвокатскую деятельность в целях воспрепятствования осуществлению адвокатом его профессиональных полномочий». Для должностных лиц наказание останется тем же – от пяти до 10 тысяч рублей, простым гражданам придётся заплатить от двух до пяти тысяч. В документе уточняется, что если подобные «действия/бездействие» будут содержать «признаки уголовно наказуемого деяния», то тогда уже штрафом не отделаешься. Но подробностей о «признаках» и «деяниях» в проекте нет.
Защитники без защиты
Адвокаты давно ждали появления в законе конкретной ответственности за многочисленные нарушения их профессиональных прав. «Сегодня воспрепятствование защите насчитывает, наверное, сотни различных вариаций, – говорит вице-президент АП СПб Юрий Новолодский. – Свою лепту вносят все: следователи, дознаватели, прокуроры, суды, судьи, приставы, канцелярии судов. Особо грубо, особо зловредно – секретари судебных заседаний». Он полагает, что причина в общей политике судебной системы: «Выросло поколение следователей – беспринципных хамов. Которым всё сходит с рук при попустительстве судей. Полномочиями наделены люди, которые используют любую возможность ужучить защиту, ограничить её, и гордятся этим как подвигом».
С тем, что проблема системная, согласны и другие собеседники «Улицы». «Любой адвокат подтвердит: есть ощущение, что процессуальные противники – да и судьи – пользуются каким-то альтернативным УПК, своей версией КоАП, – говорит краснодарский защитник Алексей Аванесян. – Невозможно объяснить следователю, что необоснованный отбор подписки о неразглашении – это нарушение. Никак не донести до судьи, что запрет на использование мобильного телефона в заседании – его личная прихоть без законных оснований». Самым ярким примером вмешательства в профессиональную деятельность адвоката он называет печально известный план «Крепость». «Сотрудники нашли брешь в законе и не пускают адвокатов к доверителям. Причём это ведь не всегда делается для злостных нарушений, пыток или избиений, – говорит Аванесян. – Чаще они просто считают, что в присутствии адвоката на протокол много времени уйдёт. А им надо быстренько всё проштамповать и отправить в суд».
В Уголовном кодексе прописано наказание за превышение должностных полномочий (ст. 286 УК) или злоупотребление ими (ст. 285 УК). «Но за редким исключением, вроде обвинительного приговора воронежскому следователю за незаконный обыск у адвоката, сложно обнаружить дела, в которых бы статьи 285 или 286 применялись для защиты защитников», – говорит адвокат Максим Никонов. Но способна ли «адвокатская» поправка в КоАП изменить ситуацию к лучшему?
Путь из КоАП в УК
Опрошенные «Улицей» адвокаты считают прописанное в проекте наказание слишком мягким – а значит, недостаточно эффективным. «Если следователь очень захочет помешать адвокату, то риски для него выходят минимальными, – уверен адвокат Владимир Левин. – Сотрудник своей цели добьётся, а его максимум на 10 тысяч рублей оштрафуют. И то если защитник очень принципиальный и пойдёт до конца».
Адвокат Андрей РагулинСанкция просто смехотворна. Она неспособна уберечь от незаконного вмешательства или воспрепятствования деятельности защитника.
По мнению Рагулина, поправка в КоАП подходит лишь для мелких нарушений «без тяжких последствий» – но её необходимо усилить добавлением аналогичной статьи в Уголовный кодекс, «ведь защитники часто сталкиваются даже с насилием».
У Максима Никонова проект поправки в КоАП вызывает «смешанные чувства». Он недоумевает, почему вмешательство в работу адвоката воспринимается минюстом «как менее общественно опасное» по сравнению, например, с воспрепятствованием деятельности журналистов. Ведь для их защиты в УК используется отдельная ст. 144, предусматривающая наказание до шести лет лишения свободы. «Конечно, вряд ли стоит предусматривать уголовную ответственность за саботирование адвокатского запроса, – говорит Никонов. – Однако достаточен ли сдерживающий эффект КоАП, например, для полицейских, манипулирующих планом “Крепость” в целях ограничения конституционного права задержанных на получение юридической помощи?».
В свою очередь, Владимир Левин приходит к парадоксальному выводу: в текущих условиях административная ответственность за воспрепятствование адвокатской работе «возможно и лучше» уголовной. Хотя бы потому, что административного наказания добиться реальнее.
Адвокат Владимир ЛевинБудем честны, нарушений столько, что если за них привлекать к уголовной ответственности, то у нас будут сплошь судимые следователи, работать будет некому. Государство никогда на это не пойдёт. А если лишение свободы не предусмотрено, достаточно и административной ответственности, только санкции должны быть несколько весомее, чем предложены в проекте.
Впрочем, Юрий Новолодский полагает, что появление административной ответственности за воспрепятствование адвокатской деятельности может стать первым шагом к тому, чтобы в итоге криминализировать такие нарушения. «Есть такое одесское выражение: по Дерибасовской гуляют постепенно, – смеётся мэтр. – Уже хорошо, что будут взысканы какие-то денежные средства с прокуроров, следователей, с секретарей. Вряд ли доживём до преследования судей, но и этого достаточно для первого этапа». Он предлагает возможную стратегию использования даже мягкого наказания: «Один раз 10 тысяч, другой раз 10 тысяч, в третий раз мы предъявим иск о возмещении морального вреда, и это должно быть уже не 10 тысяч, а 100 тысяч».
По его мнению, куда опаснее, если административная норма окажется «jus nudum – голым правом» и реальной практики по ней так и не появится. А вот яркие примеры признанных судом нарушений по мере их накопления «послужат материалом, чтобы ставить вопрос о введении уголовной ответственности». В любом случае эффективность поправки зависит от политики судов, ставит мэтр точку в дискуссии: «Если суды действительно заинтересованы в том, чтобы наше досудебное правосудие обрело человеческое лицо, они должны активно этому содействовать». Владимир Левин полагает, что если текущий подход судей к проблеме сохранится, то ждать изменений к лучшему не стоит, о какой бы мере ответственности ни шла речь.
«Право на вопрос, но не на ответ»
Но не стоит забывать, что новая норма включает в себя положения действующей статьи 5.39 КоАП. Она даёт адвокатам возможность добиваться наказания за нарушение их права на запрос. «Улица» решила узнать, насколько эффективна эта статья – и таким образом получить прогноз, будет ли толк от её обновления. Увы, адвокат Наталья Кузьмина, руководитель проекта «Адвокатский запрос», сразу называет действующую норму «нерабочей».
Адвокат Наталья КузьминаСанкция, сравнимая со штампованным штрафом за неправильную парковку, абсолютно несерьёзна. Можно сказать, что она даже адвокатов провоцирует на то, чтобы не обжаловать нарушение. Слишком много сил нужно потратить ради сомнительного результата.
Сложность процедуры – второе препятствие для эффективной работы со статьёй 5.39. «Адвокат должен написать заявление прокурору по месту нахождения органа, должностного лица или организации, куда направлял запрос, приложить подтверждающие документы, – объясняет механизм обжалования Кузьмина. – Прокурор это проверит и либо определением откажет, либо возбудит производство и направит мировому судье». По словам защитника, всё это делается «по личной инициативе адвоката», доверителем не оплачивается, и поэтому многие коллеги предпочитают не тратить время и силы. По данным свежего опроса ФПА, отказ в предоставлении информации обжалует всего 24% адвокатов. И лишь 9% от тех, кто получил отказ в возбуждении административного дела, обжалуют затем это постановление прокурора.
Тем не менее Наталья Кузьмина считает, что наличие законодательной возможности добиться наказания за игнорирование запроса – важная и нужная вещь. «Это механизм, который позволит сформировать у общества, у должностных лиц, понимание, что адвокатский запрос – это инструмент, который требует серьёзного отношения. Что нужно ответить, представить информацию, посмотреть, проверить, – поясняет она. – А не просто выкидывать в ведро». По мнению Кузьминой, обжалование таких действий должно стать для защитников «вопросом принципа».
Адвокаты, с которыми побеседовала «Улица», указывают на другую проблему статьи 5.39 КоАП. Её не получится использовать, если адвокат получил «отписку», формальный пустой ответ. «Кроме того, установленный законом срок ответа очень длинный – 30 дней. За это время всё может стать неактуальным, – поясняет Владимир Левин. – Неприятнее, впрочем, когда мы получаем такие ответы, что лучше бы их и не было. Потому что непредоставление информации хотя бы можно обжаловать. Существующие гарантии дают адвокатам право на вопрос, но не на ответ». По словам Юрия Новолодского, адвокаты давно говорят об этой проблеме, но никакого наказания «за пустомельство» и «ответы-пустышки» так и не появилось.
Хроника текущей защиты
Практически все собеседники «Улицы» напоминали, что дискуссия о дополнительных гарантиях защиты для адвокатуры ведётся довольно давно. «АУ» решила восстановить хронологию событий. В 2015 году судья КС в отставке Тамара Морщакова, тогда член СПЧ, рассказала Владимиру Путину о необходимости предоставить адвокатам «должный процессуальный, социальный, финансовый статус». Президент поручил СПЧ «представить предложения по созданию дополнительных гарантий независимости адвокатов при исполнении ими служебных обязанностей».
В марте 2016 года Совет по правам человека совместно с ФПА подготовил пакет поправок, которыми, среди прочего, предусматривались изменения в ст. 294 УК («Воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования»). Предлагалось дополнить её положением о том, что вмешательство в работу адвокатов должно караться столь же строго, как в случае с прокурорами, следователями или дознавателями. Как пояснила «Улице» Тамара Морщакова, тогда удалось провести много других поправок, которые улучшили положение адвокатов, но изменить статью 294 УК не смогли. «Мы получили возражение от государственно-правового управления администрации президента. Они указали, что дополнительная конкретизация, выделение адвоката как отдельного субъекта, специальной жертвы, не требуется – ведь защитники уже входят в общее число лиц, профессиональной деятельности которых нельзя препятствовать», – вспоминает Морщакова. Как она полагает, ГПУ сочло, что адвокаты и так достаточно защищены статьёй 294 УК и другими положениями кодекса. «Отвергнуть этот довод было сложно, – говорит Тамара Морщакова. – Но не только потому, что он исходил от администрации президента». Судья КС в отставке объяснила, что это было допустимое прочтение существующей нормы: «Хотя и не достаточное, на наш взгляд. Всё-таки указывается чёткий перечень субъектов, а расширительно толковать уголовно-правовую норму нельзя».
Тогда, в 2016 году, СПЧ дальше бороться за поправку не стал. Но полемика о необходимости уголовного преследования за вмешательство в адвокатскую деятельность не утихла. В 2018 году заместитель министра юстиции Денис Новак заявил в Общественной палате, что ведомство рассматривает такую инициативу. Чуть позже Минюст совместно с рабочей группой «Развитие адвокатуры» ОГФ подготовил пакет предложений, среди которых одновременно было и уголовное, и административное преследование за вмешательство в адвокатскую деятельность. Предложения ОГФ и Минюста на данный момент не воплотились в полноценный законопроект, однако можно предположить, что именно они легли в основу новой нормы КоАП. Она почти дословно повторяет текст статьи, которой тогда предлагалось дополнить действующий Административный кодекс.
В начале 2019 года Курултай Башкортостана с подачи действовавшего президента республиканской адвокатской палаты, депутата Булата Юмадилова подготовил и направил в Совет законодателей при Федеральном собрании новый законопроект – именно об уголовной ответственности. Но он получил негативные отзывы от председателя конституционного комитета Андрея Клишаса, а также правовых управлений СФ и Госдумы. Эти резолюции апеллировали к одному и тому же доводу: в отличие от судей, прокуроров, следователей и дознавателей адвокат не наделён «исключительными полномочиями» по сбору и оценке доказательств, а его возможности не носят «властный характер». Департаменты подчеркнули, что поправки полагают «некорректными» и для них «недостаточно правовых оснований». Единственное положительное заключение подготовили аналитики СФ: они признали, что «со стороны правоохранительных органов и даже судов допускаются нарушения, которые препятствуют осуществлению защитниками, адвокатами своей деятельности». В их отзыве говорилось, что «принятие данной инициативы усилит правовые гарантии невмешательства» в работу адвокатов.
В итоговой резолюции комиссия Совета законодателей при Федеральном собрании рекомендовала Курултаю не вносить законопроект в Госдуму, оставив, впрочем, окончательное решение за башкирскими парламентариями. Они последовали федеральному совету.
«На одном уровне с выводными и конвойными»
Но башкирские адвокаты таким решением не удовлетворились: в октябре 2019 года республиканская АП обратилась к Совету ФПА с просьбой «пролоббировать» поправки. Через несколько дней федеральная палата опубликовала неутешительные итоги опроса адвокатов о доступе в СИЗО. Его результаты и предложения ФПА по изменению ситуации направили уполномоченному по правам человека Татьяне Москальковой. ФПА рекомендовала «обратиться к законодателю с просьбой вернуться к рассмотрению законопроекта о введении уголовной ответственности за воспрепятствование адвокатской деятельности» – речь шла именно о башкирском документе.
Через несколько месяцев, в январе 2020 года, федеральной палате ответило правовое управление ФСИН. В письме внесение поправок в ст. 294 УК было категорически названо «невозможным».
Правовое управление ФСИНПрофессиональная деятельность адвокатов не направлена на реализацию целей и задач правосудия, в связи с чем не может выступать предметом правового регулирования статьи 294 УК.
Комментируя этот ответ, замглавы Комиссии Совета ФПА РФ по защите прав адвокатов Вадим Клювгант отметил, что «отрицательный результат – тоже результат». Письмо даёт основания «обращаться выше ФСИН России» и «добиваться, чтобы закостенелость этой системы стала, наконец, предметом озабоченности правительства». Клювгант предположил, что «в представлении руководства ФСИН адвокаты находятся где-то на одном уровне с выводными и конвойными», и саркастично отметил, что даже те «порой ведут себя как полноправные участники “реализации целей и задач правосудия” (в их собственном оригинальном понимании, разумеется)».
Нельзя не упомянуть, что в феврале 2020 года президент ФПА Юрий Пилипенко предложил прописать в Конституции положение об адвокатуре, которая «является независимой самоуправляемой частью правосудия». В свою очередь, президент АП Нижегородской области Николай Рогачёв дополнил эту идею формулировкой «воспрепятствование осуществлению адвокатской деятельности преследуется законом». В итоговый текст поправок эти предложения не вошли.
Совсем свежим поводом для обсуждения «уголовных гарантий» адвокатуре стали события в Кабардино-Балкарии. Там, напомним, в ночь на 21 мая сотрудники полиции не допустили адвокатов к задержанному коллеге, а потом применили к ним грубую силу и психологическое давление. Пострадавшие пожаловались в СК, но в итоге сами стали обвиняемыми по статье о применении насилия в отношении представителя власти. На заседании Федерального союза адвокатов России, которое прошло 31 мая, вице-президент ФСАР Алексей Иванов назвал эти события «показательными» и заявил, что они «свидетельствуют о действительном положении адвокатуры в современной иерархии системы правосудия». По итогам дискуссии ФСАР решила создать инициативную группу по подготовке поправок, которыми «обязательно» будет предусмотрено появление уголовной ответственности за воспрепятствование адвокатской деятельности.