Защитил себя и профессию

В конце 2019 года Центральный районный суд Воронежа принял знаковое для всей российской адвокатуры решение. Следователь был оштрафован за незаконный обыск в доме адвоката Анатолия Рипинского: действия правоохранителя в итоге признали превышением должностных полномочий (ч. 1 ст. 286 УК РФ). Анатолий Рипинский рассказал читателям «Адвокатской улицы», как ему удалось защитить свои права и добиться уголовного наказания для силовика – а также поделился ключевыми процессуальными документами по делу и разработанным им алгоритмом действий в таких случаях.

Р ано утром 8 октября 2018 года мне начали настойчиво трезвонить и стучать в дверь. Гостей или доверителей я в такое время не ждал, поэтому разговаривать с неизвестными не стал. Выглянул в окно и заметил, что у подъезда стоят несколько человек, один из них в форме. Стало ясно, что пришли силовики – но неясно, зачем? Насколько мне было известно, ни по каким делам я не проходил, да и проходить не мог. Поэтому я решил сообщить о происходящем в региональную палату и коллегам, но в 6 утра никто не брал трубку.

Спустя почти два часа безрезультатного топтания и стучания «гости» перешли к серьёзным действиям: вызвали бригаду МЧС и начали пилить дверь. Пришлось вступить с ними в коммуникацию: сквозь образовавшуюся в двери дыру я потребовал предъявить документы – прежде всего служебные удостоверения и разрешение на обыск у адвоката. Документов никто не представил. Понимая, что они всё равно скоро зайдут, я решил открыть остатки двери.

В квартиру ввалились 6-7 человек, лишь один был в форме следователя. Сотрудники явно намеревались сразу разбрестись по комнатам – но я заранее проинструктировал жену и двух сыновей, чтобы они не оставляли «гостей» одних и внимательно наблюдали за их действиями – исключая тем самым любую провокацию.

Разобравшись с этой проблемой, я переключился на следователя и потребовал у него объяснений. Он продемонстрировал постановление суда о разрешении на обыск в связи с каким-то делом о продаже моим соседом (давно умершим) земли двадцатилетней давности. Мол, у следствия есть оперативная информация, что у меня дома могут храниться предметы и документы, имеющие значение для расследования. Подчеркну, что про это дело мне вообще ничего не было известно, я в нём никак не фигурировал. Уже позже я узнал, что ни моё имя, ни мой адрес вообще не упоминаются в материалах.

Адвокат Анатолий Рипинский

Я до сих пор уверен, что обыск был спланированной провокацией в связи с моей профессиональной деятельностью. Ведь не просто так со следователем пришли оперативники ФСБ и УБЭП.

Самое главное нарушение заключалось в другом. Постановление о разрешении обыска было вынесено судом в отношении обычного гражданина. Но адвокаты, согласно УПК, являются спецсубъектами – как и следователи, прокуроры, судьи, депутаты и так далее. В их отношении действует иной порядок получения разрешения на проведение следственных действий, да и форма у документа совсем другая. Следователь либо не знал этого, либо намеренно не сообщил суду, что просит разрешить обыск у адвоката.

Я подробно разъяснил следователю положение о спецсубъектах. Но он проигнорировал мои доводы и решил продолжить обыск. При этом он всё же позвонил президенту палаты и сообщил о «предстоящем обыске» – хотя обыск по факту уже начался. Затем мы все стали ждать представителя палаты. Но и его присутствие само по себе не сделало обыск законным, о чём я неоднократно заявлял.

Отмечу, что согласно рекомендациям по обеспечению адвокатской тайны, утверждённым ФПА, все хранящиеся дома вещи, имеющие отношение к моей работе адвокатом, были явно и недвусмысленно обозначены. Папки в шкафу хранятся с биркой «Производства адвоката», на компьютере также прикреплён стикер «Компьютер адвоката». Но правоохранителей это не остановило. Они просмотрели все производства и файлы в компьютере – хотя эти документы не имели никакого отношения к делу, которое стало поводом для обыска. Тем самым они нарушили охраняемую законом адвокатскую тайну. Я уже и не упоминаю о таких мелочах, как обыск моих автомобилей, который прошёл в моё отсутствие параллельно обыску квартиры... В общем, уже в ходе обыска я осознал, какие именно действия следователя буду оспаривать в дальнейшем. Можно сказать, что незаконность происходящего была настолько очевидна, что каких-либо особенных или дополнительных мер непосредственно в момент обыска от меня и не потребовалось.

На первом этапе я сознательно не стал привлекать к ситуации внимание СМИ и поднимать ненужную шумиху. Прежде всего после ознакомления с материалом я подал в Воронежский областной суд апелляционную жалобу на постановление о разрешении обыска в жилище. Я указал, что в соответствии с ч. 1 ст. 450.1 УПК РФ обыск, осмотр и выемка в отношении адвоката (в том числе в жилых и служебных помещениях) производятся только после возбуждения в отношении него уголовного дела – или после привлечения его в качестве обвиняемого. Но ничего такого в моём случае не было. Видимо, именно поэтому следствие скрыло от суда мою профессию. Причём скрыло намеренно, указал я в жалобе, так как перед обыском в отношении меня были проведены ОРМ. У суда не имелось никаких оснований полагать, что в моём доме «могут находиться предметы и документы, имеющие значение для дела», поскольку в материалах дела ни я, ни адрес моего проживания ни разу нигде не упоминаются. Кроме того, постановление судьи райсуда не конкретизировало отыскиваемые в жилом помещении объекты. Пользуясь этим, правоохранители просмотрели мои адвокатские производства и документы, которые не имели отношения к делу – и таким образом была нарушена адвокатская тайна, указал я в жалобе. Ещё одно нарушение – санкционировать ходатайство о разрешении производства обыска у спецсубъекта должен был руководитель регионального СК, а не руководитель районного отдела полиции. И уже 21 ноября – спустя полтора месяца – областной суд согласился с моими аргументами. Он указал, что постановление районного суда «нельзя признать законным, обоснованным и мотивированным», в связи с чем оно подлежит отмене. Это решение стало основой всех последующих побед.

На тот момент я не верил, что против следователя могут возбудить уголовное дело, поэтому подал иски от себя и родных о возмещении вреда в порядке гражданского судопроизводства. В них я указал, что незаконными действиями следователя мне и моей семье был причинён материальный и моральный вред. Забегая вперёд, скажу, что как только было возбуждено уголовное дело, я иски моментально обездвижил. По моему мнению, судьи по гражданскому делу могут опрометчиво написать в решении что-нибудь, что серьёзно помешает расследованию и рассмотрению уголовного дела.

Третий этап – обжалование действий следователя. Жалобы ушли в ГУ МВД и прокуратуру. В них я снова написал, что действия следователя изначально были незаконными из-за того, что постановление о производстве обыска само по себе было незаконным. Кроме того, я добавил, что следователь продолжал обыск даже после того, как ему указали на незаконность его действий. В ГУ МВД рассмотрели мою жалобу и привлекли своего сотрудника к дисциплинарной ответственности.

И вот после этого я подал в региональное управление СК заявление о возбуждении уголовного дела с приложением аргументированных объяснений и доказательств. Пакет документов я отправил заказным письмом с уведомлением, после чего пошёл на личный приём к должностным лицам, которые занимались рассмотрением моего вопроса.

Адвокат Анатолий Рипинский

Чтобы пробудить интерес к моей ситуации, я привёл на приеме довод, который касался и моих собеседников. Я напомнил, что они также являются спецсубъектами. А значит, и к ним, и к другим коллегам завтра может прийти с незаконным обыском неграмотный следователь.

Этот аргумент сработал – было возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 286 УК РФ. Дальнейшее было делом техники. Я давал показания, приобщал доказательства, приводил свидетелей, объяснял следствию понятия и смысл адвокатской тайны, познакомил со всеми законами-регламентами и постановлениями Конституционного Суда.

В суде прокурор просил для обвиняемого штраф в 40 тысяч рублей и временный запрет на работу в правоохранительных органах. Суд пришел к выводу, что правоохранитель нарушил порядок производства обыска в отношении адвоката, адвокатскую тайну, конституционные права на неприкосновенность жилища и частной жизни, а также личную и семейную тайну. Приговор (по просьбе адвоката публикуем его частично, поскольку он еще не вступил в силу – «Улица») оказался почти таким же, как просил прокурор – 35 тысяч штрафа и год запрета на работу.

Я считаю решение суда законным и справедливым. Никто и не просил для этого следователя какого-то особо жестокого наказания. Прежде всего мне хотелось защитить свои доброе имя и репутацию, так как это главное, что есть у адвоката. Мы все много раз слышали утверждения, что «дыма без огня не бывает», «просто так полиция ни к кому не приходит», «значит, было за что» и так далее. И я рад, что в моём случае суд чётко и недвусмысленно указал на нарушение закона сотрудниками правоохранительных органов – и на мою полную непричастность к каким-либо незаконным событиям.

Кроме того, я очень надеюсь, что это решение суда поможет всей адвокатской корпорации – наименее защищённой категории из спецсубъектов. Насколько мне известно, это, к сожалению, единственный в России случай привлечения следователя к уголовной ответственности за проведение незаконного обыска – и вообще за незаконные действия против адвокатов. Теперь такая практика существует, что можно назвать большим плюсом. Мы знаем, что в отношении коллег часто производится много незаконных действий: это и обыски, и допросы, и даже задержания. Надеюсь, что моё дело станет сигналом для должностных лиц правоохранительных органов – напоминанием о необходимости придерживаться норм права. А для коллег – руководством к действию. По итогам дела я даже подготовил для них памятку о действиях во время обыска и после него.

Записал: Артур Дзедзинский
Редактор: Александр Черных (ИД «Коммерсантъ»)