Составлен рейтинг нарушений прав адвокатов

Комиссия по защите прав адвокатов АП Красноярского края провела опрос о нарушениях, с которыми сталкиваются коллеги в регионе. В нём приняли участие 500 местных защитников. Они назвали самыми распространёнными проблемами игнорирование адвокатских запросов, недопуск к доверителям и нарушение принципа конфиденциальности при общении с клиентом. А звание главного «нарушителя» прав адвокатов досталось МВД. «Улица» узнала у организаторов опроса, как они намерены использовать результаты в своей работе – а заодно попросила сторонних экспертов прокомментировать ответы красноярских адвокатов.

Ч лен Комиссии по защите профессиональных прав адвокатов АП Красноярского края (КЗППА) Владимир Васин рассказал «Улице», как появилась идея опроса. «На одной из профильных конференций президент АП, которую я не буду называть, заявил, что в их регионе нарушений нет. Подобные высказывания я часто слышал и от других коллег, – вспоминает он. – После этого заявления и родилось желание понять – а какая же ситуация у нас? Вдруг тоже никто прав адвокатов не нарушает. Тогда ведь и комиссию можно распускать».

Проект «отлёживался» несколько месяцев: «В середине января мы с коллегами подготовили опросный лист, долго обсуждали его. После чего обратились в палату за содействием. Президент поддержала проект». Для увеличения охвата исследования руководителям адвокатских образований края направили письмо президента АП и обращение Павла Киреева. В нём говорилось, что «заполнение анкеты существенно поможет оценить ситуацию с нарушением прав адвокатов в Красноярском крае и принять меры по их защите».

«Адвокаты – люди свободные»

В краевой АП состоит 1 145 адвокатов, и поначалу комиссия планировала опросить их всех. «Но даже технически сделать это оказалось невозможно, – признаёт Владимир Васин. – Есть пожилые коллеги, которые не особенно активны в интернете и не проверяют электронную почту. Есть те, кто не видит смысла в анкетировании, а кто-то указал нерелевантные контакты, и письма ему не доходят». В итоге с февраля по март анкету разослали по 800 адресам и получили 500 ответов – получается, что в проекте поучаствовало чуть меньше половины адвокатов краевой АП. Впрочем, организаторы охватом довольны – настолько массового опроса, по словам Васина, не проводила ни одна из региональных адвокатских палат.

В опросном листе, подготовленном красноярской комиссией, было 11 вопросов. Пять из них касались непосредственно нарушений: респондентов спросили, с какими злоупотреблениями они сталкивались в своей практике и какие меры предприняли. В анкете было указано 15 видов нарушений – и напротив каждого нужно было поставить галочку, выбрав вариант «сталкивался один и более раз» либо «ни разу». Кроме того, комиссия попросила назвать государственный орган, который нарушал права адвокатов чаще всего. Остальные вопросы были скорее «техническими» – например, защитников попросили указать стаж и территорию практики, а также сообщить, знают ли они о КЗППА.

«Хотелось задать коллегам больше конкретных вопросов, – говорит глава комиссии Павел Киреев. – Но сподвигнуть адвоката потратить много времени на заполнение анкеты практически невозможно, специальных ресурсов для этого у комиссии нет. Кроме того, нам хотелось добровольного сотрудничества». «Адвокаты – люди свободные. Если их принудить к заполнению, то что толку будет в этих данных, где человек наобум натыкал галочки, лишь бы отделаться», – объясняет Владимир Васин. По его словам, комиссия ориентировалась на то, чтобы анкетирование «не сильно обременило коллег». Ради этого остановились на электронном формате – это позволило свести время заполнения до 5-6 минут и обрабатывать результаты в режиме реального времени.

«Лес кругом горит, а мы из лейки кустик тушим»

Топ-5 нарушений, с которыми сталкивалось в практике большинство опрошенных адвокатов АП Красноярского края, выглядит так:

• Непредоставление ответа на адвокатский запрос – 157 человек;
• Ограничение конфиденциальности при общении с доверителем – 152 человека;
• Несвоевременное направление ответа на адвокатский запрос – 131 человек;
• Недопуск к доверителю, находящемуся в органах МВД – 106 человек;
• Незаконный досмотр адвоката – 92 человека.

Самым редким нарушением стало незаконное удаление из зала заседания – о подобном сообщили только 7 человек. Интересно, что по каждому из пунктов списка самым популярным ответом был «ни разу». «Выводы из этого сделать сложно, – признаёт Васин, – Кто-то действительно может практиковать 20 лет и ни разу не столкнуться с злоупотреблениями, а у другого их за три года работы накопится десяток разных». Адвокат поясняет, что нельзя исключить и психологический аспект: «Будем честны, адвокаты – люди гордые, нарушения часто воспринимаются ими как оскорбительная ситуация бессилия. О таком хочется либо забыть вовсе и сделать вид, что не было, либо не сообщать никому».

«Важно понимать, что адвокатура не особенно откровенная среда», – согласна кандидат социологических наук Екатерина Ходжаева.

Социолог Екатерина Ходжаева

Там всегда есть недосказанность, и это особенно проявляется в вопросах о нарушении прав, ведь речь идёт об институциональной слабости. Не все готовы признаться, что защитники не всегда могут законными средствами быстро защитить даже свои собственные интересы и права.

По словам Ходжаевой, это ведёт к тому, что адвокатам приходится разбираться в ситуации неформально: «Законный путь долгий, а проблему приходится решать здесь и сейчас. Адвокаты часто просто вынуждены действовать тактически, буквально выкручиваться». Рассказывать о подобном, говорит социолог, многие избегают даже коллегам.

Эксперт по защите прав адвокатов, кандидат юридических наук, советник адвокатского бюро «Хорошев и партнёры» Александр Брестер считает, что результаты этой части опроса «сложно комментировать содержательно», поскольку авторы не детализировали вопросы по срокам нарушений. «Многие гарантии, например, в части адвокатского запроса, допросов, обысков в оформленном виде появились относительно недавно, – поясняет он. – При этом адвокатам предложили рассказать о нарушениях за всю практику, то есть их ответы могли касаться 2005 года, а могли 2019-го, ведь у 61% опрошенных стаж более семи лет». По словам эксперта, важен и вопрос трактовок: «Мы не можем быть уверены в том, что все опрошенные понимают и воспринимают предложенные в опросе формулировки одинаково – все ли, например, отметившие “недопуск” или “ограничение конфиденциальности”, имели в виду один и тот же сценарий».

Член группы полномочных представителей по защите профессиональных прав адвокатов АП Санкт-Петербурга Александр Мелешко считает, что этот список «традиционных» нарушений не отражает всю глубину проблемы. По его мнению, в большинстве случаев российские адвокаты сталкиваются с попранием «главного профессионального права» – возможности защитить доверителя. «Заключение человека под стражу и процессуальные торги “свобода в обмен на показания”, предъявление “дежурных” неконкретизированных обвинений, произвольная оценка доказательств, снятие вопросов защиты, сужение круга вопросов, доводимых до присяжных», – перечисляет он нарушения, которые считает необходимым добавить в анкету.

Адвокат Александр Мелешко

Мы должны пересмотреть подход к проблеме профессиональных прав адвокатов. Понять, что они не существуют в отрыве от прав доверителя, осознать, что проблема системная, и сделать акцент на защиту права адвоката в части получения справедливой оценки судом его доводов и представленных им доказательств. А пока лес кругом горит, а мы из лейки кустик тушим, обсуждаем адвокатский запрос.

«Нам отказывают даже в уважении»

Вопрос про госорган, который «наиболее часто» нарушает права адвокатов, выявил безусловного лидера. Первое место со значительным отрывом досталось Министерству внутренних дел: за него проголосовали 139 красноярских адвокатов. Второе и третье места заняли суд и ФСИН (35 и 33 голосов соответственно).

Член КЗППА АП Красноярского края Владимир Васин

Сотрудники органов зачастую адвокатов не уважают, относятся к ним как к назойливой помехе, которая требует соблюдения УПК и тем препятствует важному сыскному делу. Такое отношение, к сожалению, является системной проблемой.

«В нашей практике ФСИН – один из основных нарушителей, – говорит Александр Брестер. – Но нужно учитывать, что Красноярск – регион с самым большим сосредоточением учреждений уголовно-исправительной системы». По словам эксперта, эта проблема фиксируется давно и «отдельного подтверждения» уже даже не требует. «То, что на МВД жалоб больше всего, скорее всего, связано с частотой взаимодействия. Но из данных опроса нельзя точно сказать, какие именно там нарушения», – отмечает Брестер.

Председатель комиссии по защите профессиональных прав адвокатов АП Ленинградской области Евгений Тонков называет рейтинг нарушителей «релевантным»; по его мнению, в других регионах картина аналогичная. «Я бы обратил отдельное внимание на суд, – добавляет он. – Очевидное неравноправие участников процесса давно уже дрейфует в сторону кастовой сегрегации: что позволено “новым дворянам” – следователям, прокурорам, иным сотрудникам – никак не допустимо для адвокатов». На днях он лично столкнулся с типичным примером такого подхода: Приморский районный суд на глазах у Тонкова принял документы у следователя, а адвоката, сославшись на «распоряжение председательствующего», отправил за тем же на почту.

Председатель КЗППА АП Ленинградской области Евгений Тонков

В их глазах мы, защитники, – челядь суда, холопы правосудия. Нам отказывают даже в уважении, не то что в равных правах – и это пугающая тенденция.

Александр Мелешко уверен, что пока не будет устранена первопричина – отсутствие независимого суда – то серьезных подвижек от других ведомств ждать «преждевременно». «Обычно ведь и на запрос ответили, и к доверителю допустили, а в суде всё насмарку. Ведь суд де-факто имеет возможность оценить позицию и доказательства защиты так, как ему удобно, чтобы не выносить решение в пользу доверителя, – говорит он. – Поэтому независимость суда – универсальное средство против любых нарушений прав адвокатов. Когда её нет, приходится делать местечковые процессуальные припарки».

«Выдрессировать нарушителей»

Адвокатов спросили и о том, какие меры они предприняли для защиты своих прав. В этом вопросе можно было выбрать несколько вариантов или написать собственный. Самым частым ответом (его выбрало 162 человека) оказался «меры не предпринимались». Павел Киреев говорит, что видит несколько причин пассивного отношения к защите своих прав. «Кто-то не хочет конфликтовать с правоохранителями, так как это может навредить доверителям или самому адвокату, – объясняет председатель комиссии. – А кто-то изначально пессимистично настроен, считает, что “прокуратура и суды заодно со следствием – всё равно откажут”».

Причиной бездействия может быть и длительность процедуры обжалования: «Многим проще решить вопрос в частном порядке, а не ждать разбирательства, ведь работать надо здесь и сейчас». Бывает, адвокаты, поняв, что нарушение не повлекло серьёзных последствий, не считают нужным идти на принцип, говорит Киреев. «Ну а кто-то не борется в силу личных качеств», – добавляет он.

«Мы по ощущению знаем, что адвокаты не всегда хотят защищать свои права, – признаёт Александр Брестер. – Многие считают, что произвол – часть рутины, что избежать его нельзя». Но важен и вопрос соразмерности: самозащита для адвоката трудозатратна и требует серьезных усилий, часто в ущерб основной деятельности. «Из анкеты нам сложно понять, в каких случаях адвокаты отказались от борьбы, – добавляет он. – Если нарушения были несущественными, скажем, ответ на запрос пришёл чуть позже установленного срока, – это нормальный подход. Это не значит, что опрошенные пассивны».

«Колхоз – дело добровольное, – иронизирует Евгений Тонков. – Насильно заставить людей защищать свои права – невозможно». По словам адвоката, вовлечь коллег в активную работу такого рода можно лишь сформировав у них понимание, что бездействие навредит не только им самим, но и другим коллегам.

Председатель КЗППА АП Ленинградской области Евгений Тонков

Мы противодействуем не столько конкретным персоналиям, сколько системе нарушений. И снять или хотя бы уменьшить проблему можно лишь выдрессировав нарушителей на институциональном уровне. Заставив понять, что адвокаты отмалчиваться не станут.

«Расширение пространства свободы»

Авторы анкеты просили тех адвокатов АП Красноярского края, кто всё же пытался защитить свои права, указать, что именно они для этого сделали. На первом месте – обжалование вышестоящему должностному лицу (96 опрошенных). Чуть меньше респондентов (86 человек) обращались в прокуратуру, ещё 66 адвокатов защищали свои права через суд.

Евгений Тонков считает, что такая градация «достаточно естественна»: «Коллеги идут от самого, как им кажется, доступного и быстрого к самому сложному. Если задача решается на уровне прямого руководства, люди часто не видят необходимости обращаться в суд». Он добавляет, что комиссия по защите прав адвокатов АП Ленинградской области рекомендует обращаться сразу во все инстанции: «Мы практикуем шаблон краткой «побудительной» жалобы, в которой меняется только адресат и несколько строк заключения: в прокуратуру – ссылаемся на 124 статью УПК, в суд – на 125 статью». Такой подход «повышает результативность», говорит Тонков: «Из практики видно, что не всегда самый простой путь – самый действенный. Иногда начальник нарушителя наших прав и прокуратура реагируют быстрее, чем суд».

Председатель КЗППА АП Ленинградской области Евгений Тонков

Если реакция на нарушения не повредит доверителю, то лучше писать, чем отмалчиваться. Жалоба, даже не удовлетворённая, показывает, что проблема есть. Это расширение пространства свободы и актуализация борьбы за право.

«Адвокаты поняли, что их беде готовы помочь»

Только один процент опрошенных (4 человека) сообщили, что для защиты своих прав обратились в комиссию региональной палаты. Владимир Васин объясняет это тем, что комиссия работает достаточно недавно: «В личных беседах выяснялось – некоторые коллеги узнали о том, что существует орган палаты, который должен защитить их права, из анкеты или из этих самых бесед». Он поясняет, что не все коллеги вообще интересовались подобной возможностью: «Наша профессия в принципе располагает к независимости – адвокаты предпочитают защищать себя сами».

При этом большинство защитников (335 человек) выбрало вариант «обратиться в комиссию за содействием» в случае возможного нарушения профессиональных прав. Ответ «рассчитывать лишь на себя» выбрали как единственный всего 83 человека, ещё 53 защитника отметили оба варианта. По словам Владимира Васина, такое расхождение с предыдущим ответом (только четверо респондентов на самом деле уже обращались в комиссию) можно объяснить информационной ролью опроса: «Адвокаты поняли, что в них заинтересованы, что их личной и профессиональной беде готовы помочь. Это понимание и реальная нужда в таком содействии отразилась не только в анкете – после опроса существенно возросло число обращений в комиссию».

Павел Киреев добавляет, что авторам опроса важно было понять, насколько адвокаты заинтересованы в сотрудничестве с комиссией – как в части обмена успешным опытом противодействия нарушениям, так и сообщая о подобных проблемах. Он напоминает, что комиссия не имеет права вмешиваться без прямого обращения пострадавшего защитника.

Председатель КЗПА АП Красноярской края Павел Киреев

Комиссия – рабочий орган палаты, каких-либо специальных полномочий не имеет. Её работа опирается на активность самих адвокатов в защите своих профессиональных прав, а также на заинтересованность и профессионализм комиссии. Как её официальных членов, так и многих коллег, зачастую участвующих по собственной инициативе в её делах не менее активно.

Александр Брестер более пессимистичен: по его мнению, нет особых оснований надеяться, что опрошенные, пообещавшие обратиться в комиссию в случае будущих нарушений, действительно так поступят. «Пока разрыв [между числом обратившихся в комиссию и теми, кто готов это сделать в будущем] можно объяснить “эффектом спрашивающего” – к людям пришла комиссия и попросила ответить, обратятся ли они в комиссию. Подошёл бы к вам полицейский и спросил, обратитесь ли вы в полицию, если понадобится. Скорее всего, большинство ответят: “Конечно!”», – объяснил эксперт.

По его словам, чтобы проверить этот результат, потребуется время: «Если в этом году общее количество обращений в комиссию вырастет по сравнению с предыдущим, можно будет делать выводы. Хотя хотелось бы, чтобы права адвокатов нарушались меньше».

Нецифровой результат

Благодаря анкетированию комиссия уже скорректировала тактический план действий по «системным» нарушениям профессиональных прав. Члены комиссии заняты обобщением практики по проблеме адвокатского запроса – и готовят перечень советов, которые повысят вероятность получить ответ «по существу», а не отписку. По другой выявленной опросом проблеме, недопуску в СИЗО, палата уже проводила совместный с Институтом повышения квалификации тренинг по фиксации таких нарушений для молодых адвокатов. Теперь разработанные алгоритмы комиссия доведёт до более широкого круга коллег.

По словам Павла Киреева, важным инструментом для борьбы с нарушением прав адвокатов является диалог с самими «нарушителями». Он говорит, что в палате уже начали работу над переговорами с «проблемными» ведомствами, выявленными опросом. У красноярской палаты уже есть подобный опыт, добавляет Киреев: долгое время судьи края не считались с занятостью защитников, назначая заседания. Но стараниями вице-президента палаты, который участвует в рабочей группе с судьями, проблему удалось решить. «Иногда от одного приказа, распространённого на всех сотрудников ведомства, положительный эффект может быть даже большим, чем от решения суда, но по конкретному делу», – считает председатель комиссии.

Другой «побочный эффект» опроса невозможно продемонстрировать только через статистику, сказали «Улице» представители комиссии. В процессе анкетирования и после него было проведено более пятисот разговоров с коллегами. «Мы обзванивали коллег, рассказывали о целях опроса, о ситуации с нарушением прав адвокатов в крае и в других регионах, о комиссии, о своей работе», – говорит Павел Киреев. Информация, которую удалось собрать таким образом, «позволяет лучше понять реальное отношение коллег к проблеме и во многом ляжет в основу деятельности комиссии». Киреев говорит, что в ходе таких бесед часть адвокатов выразили желание поучаствовать в работе комиссии.

Хороший шаг для начала разговора

Социолог Екатерина Ходжаева приветствует интерес органов адвокатского самоуправления к опросным инструментам и изучению проблемы – но предостерегает от неверной трактовки результатов. «В этой анкете задаются хорошие, правильные вопросы, но чтобы верно оценить ответы, данных несколько недостаточно, – объясняет Ходжаева. – Мы не знаем принцип выборки, она могла быть неслучайной, нет разбивки по специализациям».

Эксперт считает, что в будущем в подобных анкетах стоит предусматривать большую детализацию: «Нужен вопрос-фильтр, чтобы отделить тех, кто сталкивался с нарушением прав, от тех, у кого в практике этого не было. Кроме того, важно выявить специализацию, чтобы понимать, какие проблемы общие для всех, а какие важны только узкой группе. Адвокат-цивилист едва ли столкнётся с недопуском в СИЗО». «Понятно, что всем хочется цифр, они выглядят убедительнее слов, – говорит Ходжаева. – Но, к сожалению, логика количественного исследователя, в том числе социолога, отличается от той, которой руководствуются юристы. Для последних важен сам факт нарушения, конкретика, обстоятельства. А первые работают с данными об этих фактах, и эти данные подходят, только если хорошо собраны. “Подружить” эти логики очень сложно». «Конечно, хотелось больше конкретизировать, это позволило бы, кроме прочего, отследить динамику, – говорит Владимир Васин. – Мы думали о детализации, но в конце концов решили не перегружать анкету условиями. Ведь любые введённые в анкету период и рамки утяжелили бы её и увеличили время заполнения».

Социолог предполагает, что перед устроителями опроса стояла задача прежде всего получить некий срез по очень важной проблеме нарушения профессиональных прав адвокатов. «И срез есть, но никак не оценить, насколько он актуален и репрезентативен, – говорит Ходжаева. – Впрочем, не каждый опрос есть репрезентативное исследование в научном смысле этих слов, и не каждый обязан им быть».

Возможно, адвокатским комиссиям стоит избрать другую стратегию, считает Екатерина Ходжаева – отказаться от количественной логики вовсе и использовать опросы как сбор сведений о фактах, которые пока не попали в их поле зрения. «В таком случае вопросы стоит делать максимально открытыми, чтобы люди могли через форму сообщить детали, важные юридические подробности, – советует Ходжаева. – В анкету стоит включить и контакты комиссии, как было сделано в этом случае. Такой опрос не нужно использовать как инструмент обобщения, но он может стать отличным каналом связи с адвокатским сообществом, целевой аудиторией комиссий».

Такая анкета – хороший шаг для начала разговора, согласен Александр Брестер: «Коллеги смогли привлечь внимание к проблеме, заявили о своём существовании и работе – в этом смысле опрос, безусловно, может быть полезен». Его поддерживает Евгений Тонков: «Коллеги из Красноярска проделали большую работу для комиссии, которая существует недавно, очень ярко заявили о себе». В свою очередь, авторы опроса надеются, что их примеру последуют и другие палаты. «Мы показывали анкету на III Байкальском форуме адвокатов, и к нам обратились из нескольких региональных палат, попросили поделиться опросником», – говорит Владимир Васин. – Это доказывает, что многие другие регионы заинтересованы в том, чтобы вынести вопрос о нарушениях прав адвокатов на повестку дня».