«Это чёрт-те что»

Главная новость ХI Петербургского международного юридического форума прозвучала на панели со скучным названием «Рынок юридических услуг и судебное представительство». Её участники долго обсуждали, как защитить юридический рынок от дилетантов и мошенников при помощи квалификационного экзамена. Но под конец встречи министр юстиции Константин Чуйченко неожиданно объявил, что государство намерено ввести «адвокатскую монополию» на представительство. Правда, затем министр упомянул один очень неприятный нюанс – главное условие реформы. Подробности этого революционного для российского права дня – в репортаже «Улицы».

Иногда они возвращаются

Г од назад на Петербургском юридическом форуме уже была заявлена панель «Профессионализация судебного процесса». Многие ожидали, что именно там чётко объявят, быть или не быть адвокатской монополии. Однако с подачи модераторов – представителя правительства в КС Михаила Барщевского и замминистра юстиции Максима Бесхмельницына – дискуссия быстро скатилась к обсуждению частичных ограничений на судебное представительство. Тогдашний президент ФПА Юрий Пилипенко успел лишь призвать коллег не придумывать «параллельную адвокатуру».

В этом году организаторы уточнили тему дискуссии, назвав секцию «Рынок юридических услуг и судебное представительство». Модератором снова стал Михаил Барщевский. «Порядок выступлений будет не тот, который в программе, а как на концертах в Кремлёвском дворце, – честно предупредил он. – Начинают артисты, потом заслуженные артисты, закрывают представление народные артисты». Впрочем, началось всё с «бенефиса»: министр юстиции Константин Чуйченко поздравил мэтра Генри Резника с 85-летием и под всеобщие аплодисменты вручил «корпоративный подарок».

– Михаил, начало хорошее! – одобрил Генри Резник.

– Концерт продолжается! – отозвался модератор.

Концерт по заявкам

Начиная обсуждение по существу, Барщевский посетовал, что из-за роли модератора не может в полном объёме высказать свою позицию. Однако идеи, поразительно похожие на его прошлогоднюю позицию, высказала старший юрист коллегии «Барщевский и партнёры» Мария Пухова. Модератор представил её как «молодого адвоката», хотя в реестре Минюста такой адвокат пока не значится.

«Мы же не идём с переломом к офтальмологу. Или девушки [не идут] за маникюром в лакокрасочную мастерскую. Почему наш законодатель ставит человека, нуждающегося в судебном представительстве, в такую ситуацию, когда он по сути не знает, где и у кого оказался – у юриста, хирурга, стоматолога или вообще флориста? – начала Мария Пухова. – Это при том, что ч. 1 ст. 48 Конституции гарантирует каждому право на получение квалифицированной юридической помощи. То есть помощи, оказываемой именно профессионалом».

Пухова указала, что профессионализм судебных представителей подтверждается лишь дипломом о высшем образовании – и то не всегда. Она рассказала, что однажды видела в арбитраже представителя, который «с маниакальным упорством» ссылался на ГПК. «Разве так должна выглядеть квалифицированная юридическая помощь?» – задала Пухова риторический вопрос. И заявила, что «уникальный эксперимент» подтверждения профессионализма дипломом или учёной степенью необходимо прекращать.

Она предложила ввести «простое и даже очевидное решение» – квалификационный экзамен для всех судебных представителей, кроме адвокатов и штатных юристов крупных организаций с продолжительным опытом работы. Он должен основываться на «адвокатском» экзамене, но без вопросов об адвокатуре, уголовном праве и процессе; принимать его должны квалифкомиссии региональных палат. Сдавшие экзамен получат аккредитацию и будут внесены в специальный открытый электронный реестр судебных представителей.

Старший юрист коллегии «Барщевский и партнёры» Мария Пухова

Это позволит гражданам убедиться в квалификации своего представителя.

«Будь моя воля, я бы на этом панель и закрыл!» – прокомментировал Михаил Барщевский выступление юриста из «Барщевский и партнёры».

Рыночек не порешал

И всё же Михаил Барщевский предложил выслушать позицию второй стороны. «На самом деле проблема не во взаимоотношениях адвокатуры и корпоративных юристов. Проблема в тех мошенниках, которые, получив даже и юридический диплом, создают свои юрфирмы – которые вообще ничего не знают и не умеют. Это не корпоративные юристы, это чёрт-те что», – пояснил модератор. По его мнению, главный вопрос – как подтвердить квалификацию действительно профессиональных юристов, отделив их от «мошенников».

Президент Объединения корпоративных юристов Александра Нестеренко начала с признания в любви – к адвокатуре: «Это моя первая работа. Я попала в Тринадцатую консультацию Ленинградской городской коллегии адвокатов как одна из лучших учениц курса Ленинградского университета (…) Туда было невозможно попасть – только лучшие студенты имели шанс попасть в адвокатуру».

Затем Александра Нестеренко заверила, что между адвокатами и корпоративными юристами нет никаких конфликтов. Она вскользь согласилась с предложением Марии Пуховой о введении экзамена на представительство, предложив позже обсудить его критерии. «Хотела, пользуясь случаем, сказать, что беспокоит юристов компаний сегодня. Очень много недобросовестных судебных представителей, да и самих граждан, обращаются с необоснованными бездоказательными исками в суды, нередко это мошенники (…) Расходы, которые несут физические и юридические лица на эти процессы с бездоказательными требованиями, взысканию не подлежат – за исключением суточных и проездных документов», – посетовала Нестеренко.

Директор по правовым вопросам X5 Group Елена Крупская подчеркнула, что быть юристом большой корпорации не менее престижно, чем иметь статус адвоката. «Видимо, поэтому в предложении уважаемой коллеги [Марии Пуховой] нас исключили из перечня юристов, которые должны сдавать квалификационный экзамен», – предположила она. Вместе с тем Крупская отметила, что некачественные и абсурдные иски зачастую подают именно адвокаты. При этом юрист усомнилась, что введение ограничений на представительство обязательно приведёт к повышению уровня качества юридических услуг.

Директор по правовым вопросам X5 Group Елена Крупская

Дополнительная регуляторика далеко не всегда срабатывает в том направлении, на которое она направлена. Но зачастую она провоцирует дополнительный всплеск коррупции. Эти факторы стоит учитывать.

«Вы затронули проблему адвокатуры, – подхватил Михаил Барщевский. – Вы сослались на мошенников-адвокатов. Уровень адвокатуры [действительно] просто катастрофически обвалился. Это проблема и адвокатуры, это проблема и юридического образования». Этот тезис явно не понравился президенту ФПА Светлане Володиной – что не осталось без внимания модератора. «Светлана Игоревна, не качайте отрицательно головой, – сказал Барщевский. – Пока вы не осознаете проблему, вы ничего с ней не сделаете. Это закончится плохо для адвокатуры!» Тем не менее он признал, что качество работы адвокатов в целом лучше, чем у других специалистов на юридическом рынке.

«30 лет мы пребывали в некой эйфории, что рынок сам всё наладит, в том числе юридический. Ничего этого не произошло, – заявил Барщевский. – Вопрос в том, когда мы осознаем, когда у нас хватит смелости сказать: “Ребята, беда пришла уже”. Но начинать надо с того сегмента, где беды больше всего. Больше всего – в судебном представительстве “левыми” юристами».

Адвокат или предприниматель

Управляющему партнёру юрфирмы «Рустам Курмаев и партнёры» Рустаму Курмаеву не повезло попасть под горячую руку модератора.

– У меня [из-за вас] биполярка началась, – пожаловался Барщевский. – Читаю: управляющий партнёр в «Курмаев и партнёры». Открываю интернет – коллегия адвокатов «Курмаев и партнёры». Вы кто?

– Михаил Юрьевич, не поверите, с моей редкой фамилией есть одноимённое бюро в Челябинске, не имеющее отношения ко мне.

– Вы знаете, я боюсь, что не смогу принять ваше объяснение, что у вас есть брат-близнец. Фотография и там, и там ваша!

– Михаил Юрьевич, я не имею отношения к коллегии адвокатов (…). Что касается фотографии, то фотографии Генри Марковича Резника тоже используют в недобросовестных целях.

– Вы адвокат или не адвокат?

– Я адвокат, – подтвердил Рустам Курмаев.

– Если вы адвокат, то как вы можете быть управляющим партнёром юридической фирмы? Насколько я помню Закон об адвокатуре, адвокат не имеет права заниматься никакой другой деятельностью, за исключением творческой, преподавательской и научной. Юридическая фирма – это чисто предпринимательская деятельность.

– Вот об этом мы и поговорим… Михаил Юрьевич, вы затронули целый комплекс проблем…

Рустам Курмаев перечислил проблемы адвокатов: высокое налогообложение, этические запреты и нежелание банков выдавать кредиты. «Помню, когда мы пять лет назад создали и юридическую фирму, и адвокатское бюро, то для создания ООО “Рустам Курмаев и партнёры” нам потребовалось 3-4 дня. А для создания бюро – два месяца, потому что оно регистрируется Минюстом», – пожаловался управляющий партнёр.

Наконец, Курмаев перешёл к главному адвокатскому запрету – на предпринимательскую деятельность. «Почему я не могу заниматься иной предпринимательской деятельностью, не связанной с юриспруденцией? – задался он вопросом. – Почему я не могу сдавать в аренду объекты коммерческой недвижимости и прочее?» Последняя жалоба прозвучала тем любопытнее, учитывая, что прошлого президента ФПА подозревали как раз в сдаче недвижимости в аренду.

В итоге Курмаев попросил поскорее ввести институт судебных представителей. «Все причины, которые вы назвали, – это всё важно для предпринимательской деятельности. Но адвокатская деятельность по сути своей не предпринимательская», – возразил Михаил Барщевский. «Только в нашей стране адвокатская деятельность не является предпринимательской, – не согласился Курмаев. – Если мы возьмём опыт западных стран – если ещё уместно к ним обращаться, – то мы увидим, что в большинстве стран адвокатская деятельность является предпринимательской». Но Барщевский заявил, что в Германии, Великобритании, Финляндии, Канаде адвокаты всё-таки не являются предпринимателями.

Видишь рынок? А он есть

Следующим под раздачу попал управляющий партнёр «Пепеляев Групп» Сергей Пепеляев – обладатель действующего адвокатского статуса.

– …Один из лучших адвокатов по налоговым спорам, мой постоянный оппонент в теме судебного представительства. Но вот почему-то тоже управляющий партнёр не коллегии адвокатов, а юридической компании «Пепеляев Групп». Объяснитесь, товарищ, – призвал его Барщевский.

– Михаил Юрьевич, вы говорите [что] предпринимательской деятельности нет, а рынок юридических услуг – есть! – развёл руками Сергей Пепеляев.

Он напомнил, какой путь прошли адвокаты и юристы за последние 30 лет: «Все сектора юридического рынка существенно модернизированы за это время. Вспомните 1991 год и подумайте, стоит ли нам так неистово ругать то, что мы имеем сейчас».

Пепеляев напомнил, что ВС предлагал изменить ГПК, запретив лицам без юридического образования участвовать в процессах районных судов и мировых судей. Но правительство в своём отзыве на законопроект указало на риск для доступа граждан к правосудию – ведь привлечение исключительно адвоката и юриста может быть финансово затруднительным. «Иными словами, неловкая попытка предложить людям квалифицированную юридическую помощь приведёт к тому, что люди вообще не получат никакой юридической помощи», – заметил Пепеляев.

Затем он предложил собственную программу «Шесть шагов к юридическому рынку»:

• ограничить доступ к адвокатской практике бывших правоохранителей и судей на пять лет;
• принять «Свод обычаев рынка правовой помощи»;
• закрепить понятие «адвокатская фирма»;
• расширить и гарантировать иммунитет адвокатов;
• выровнять налоговый статус адвоката по сравнению с другими самозанятыми;
• ограничить доступ иностранных юристов на российских рынок.

Плохой хороший адвокат

Следующей выступила президент ФПА Светлана Володина.

– Михаил Юрьевич, вы сказали, что 20 лет вы не в адвокатуре. С вашей оценкой, что [происходит] в адвокатуре, не могу согласиться.

– Не могу не соппонировать. Я вижу, что такое адвокатура, в КС – кто приходит из адвокатов и что говорит.

– Вам не повезло [всего] один раз! – отрезала Володина.

– Да, когда я стал адвокатом правительства… – вздохнул Барщевский.

Светлана Володина раскритиковала идею сдачи отдельных экзаменов для судебных представителей – по её мнению, это «будет вторая параллельная адвокатура». При этом она упомянула, что адвокатам стоило бы сделать налоги поменьше – и Барщевский тут же вспомнил ситуацию из жизни. «Года четыре назад было совещание у [премьер-министра] Дмитрия Медведева. Докладывал министр юстиции Коновалов, были представители адвокатской палаты. Был поднят вопрос, почему у адвокатов налоги 13%, а у частнопрактикующих юристов 6%, – рассказал Барщевский. – Медведев ответил: а что, очень хорошая вещь, сделайте частнопрактикующим налоги 13%».

Когда зал отсмеялся, модератор задал самый каверзный вопрос:

– Вас устраивает сегодняшнее состояние адвокатского сообщества в целом?

– Да, устраивает.

– Больше нет вопросов.

Но Володина продолжила:

Президент ФПА Светлана Володина

Те проблемы, которые мы видим, мы сами решаем, устраняем. Нет сейчас сообществ юридических, где не было бы проблем. И самая большая проблема у нас в судах и на следствии – не в адвокатуре.

Барщевского это не убедило:

– Я могу показать вам заявление в КС, подписанное адвокатами, где есть ссылка на нормы, отменённые 10 лет назад.

– Такого рода обращения прокуратуры мы тоже видим, – выкрикнул из зала советник ФПА Игорь Пастухов.

– Но мы сегодня говорим не про прокуратуру, – ответил Барщевский.

– Почему же тогда адвокатура плохая? – парировал советник ФПА.

К дискуссии присоединился из зала именинник Генри Резник: «Дело в том, что нет такой профессии – судебное представительство. Нет и не будет. Профессии привязаны к отраслям права, к владению определённым предметом». Мэтр согласился, что аккредитация «судебных представителей» приведёт к появлению параллельной адвокатуры: «Давайте вспомним бритву Оккама и не будем умножать количество сущностей. Есть адвокатура, у которой есть проблемы, – [но] никаких катастроф у нашей корпорации нет».

Предложение, от которого невозможно отказаться

Наконец, дело дошло до выступления того самого «народного артиста» – министра юстиции Константина Чуйченко. Для многих речь чиновника стала настоящим сюрпризом (ранее «Улица» публиковала её полную расшифровку). Чуйченко назвал некорпоративных юристов «махновцами» – и посетовал на их низкий профессиональный уровень. «Когда мы у себя несколько раз обсуждали эту тему, то всё-таки перед форумом пришли к выводу, что основная дискуссия должна разворачиваться в отношении того, что делать с “махновцами”», – рассказал глава Минюста.

Министр юстиции Константин Чуйченко

И Минюст, и мы у себя на уровне совещания пришли к выводу: ежели эти люди хотят осуществлять судебное представительство – они должны вступить в адвокатуру. Адвокатура – это определённый фильтр на входе. Это формирование, в том числе, правил игры.

Последующее предложение ввести «пусть и не абсолютную» адвокатскую монополию вызвало аплодисменты в зале. «Первая итерация в сегодняшнем обсуждении и в проблеме, которая поставлена, должна состоять в том, что надо всех так называемых судебных представителей, свободных от адвокатских обязанностей и адвокатских ограничений, завести в это лоно [адвокатуры]», – пояснил чиновник.

Однако в предложении Минюста был один важный нюанс: Чуйченко заявил про необходимость «усилить полномочия Министерства юстиции как регулятора». А затем и вовсе высказался о том, что «независимость адвокатуры не должна быть, скажем так, беспредельной». По мнению министра, адвокатура должна «учитывать» позицию государства по тем или иным корпоративным вопросам – в частности, по вопросу лишения статуса неких «нерукопожатных» адвокатов.

После этого дискуссия закончилась – а с ней, очевидно, и целая эпоха в российской адвокатуре.