«У судьи КС останется один способ обелиться – уйти в отставку»
Судья КС в отставке Тамара Морщакова прокомментировала поправки о запрете публиковать особые мнения членов Суда
Юридическое сообщество уже несколько дней с возмущением обсуждает поправки, внесённые в законопроект об изменении ФКЗ о Конституционном суде. Депутат Павел Крашенинников и сенатор Андрей Клишас хотят запретить судьям КС обнародовать свои особые мнения и публично ссылаться на них – а также критиковать решения Суда. По мнению авторов идеи, «необходимо уберечь судей от политизации конституционного правосудия» – и вообще «публичная критика судьями КС его решений по сути направлена на подрыв авторитета судебной власти». Судья КС в отставке Тамара Морщакова не согласна с позицией законодателей. Она считает, что как раз засекречивание особых мнений обернётся снижением доверия к Суду: общество больше не поверит, что решения КС принимаются в результате реальной дискуссии, а не «спущены сверху».
– Какое у вас отношение к этим поправкам?
Мне кажется, это тот случай, который может вызывать только отрицательную реакцию. По российскому законодательству, институт особого мнения судей есть во всех судах. Такое мнение приобщается к материалам дела и всегда изучается вышестоящими судебными инстанциями. Но в случае с Конституционным судом, решения которого не подлежат пересмотру, опубликование особых мнений приобретает иное значение. КС именно таким образом демонстрирует обществу, что при рассмотрении вопроса оценивались разные точки зрения, была дискуссия, а само решение принималось в демократической процедуре. А значит, есть основания доверять Суду и его актам.
Судья КС в отставке Тамара МорщаковаЗапрет публиковать особые мнения снижает доверие к КС. Само решение спорного вопроса и его обоснование станут менее убедительными. Особые мнения – это единственный источник сведений о том, что при обсуждении были и другие позиции. Если общество лишить этого знания, как оно сможет доверять подлинно коллегиальному характеру решения? Откуда ему знать, что решение КС не спущено сверху?
Утрачивается и доверие к институтам власти – если ими ставится задача демонстрации единства судей. Подлинная коллегиальность в Конституционном суде даже при наличии контрастных мнений всегда является гарантийным механизмом, обеспечивающим возможность принятия взвешенных решений. Заседание судей КС – это своего рода научный теоретический диспут, результат которого определяется большинством голосов. На фоне сокращения численности судей КС желание позиционировать их мнение как единое – повод для снижения доверия к власти.
– То есть это знак власти судьям КС, чтобы они прекратили демонстрировать свою независимость?
– Если предложенное примут, как судья докажет свою независимость? Тайну совещания разглашать нельзя. Если не представляются разные позиции, как поверить в независимость судей КС? Кто сейчас верит в независимость судьи в уголовном процессе, если он заявляет, что «нет оснований не доверять сотрудникам полиции» и следует за мнением обвинения?
Лишение судьи КС права на публикацию особых мнений – это уничтожение последнего средства отстраниться от аргументации, с которой он не согласен, которую считает конституционно не обоснованной. Вообще-то это долг судьи.
Он также не сможет представить в особом мнении свою мотивацию – отличную от представленной в итоговом решении КС. Хотя при принятии решений КС судья подчиняется большинству, он имеет право на своё мнение.
Судья КС в отставке Тамара МорщаковаЕсли поправки примут, то при несогласии у судьи КС останется один способ обелиться – уйти в отставку.
– Если никто не будет иметь доступ к особым мнениям судей КС, тогда зачем их писать?
– Незачем. Если судьи КС не смогут с помощью особого мнения очистить свою совесть, показав возможность других подходов, они не будут их писать. Более того, судьи не смогут опубликовать его даже в научной статье на тему принятого решения КС, так как одна из поправок прямо запрещает им критику актов Суда. А излагать другую точку зрения, не совпадающую с мнением большинства судей КС – значит осуществлять критику их позиции.
Хотя сами судьи КС однажды уже защитили право судьи на критику сообщества. В постановлении от 28 февраля 2008 года Суд написал: «Привлечение судьи к дисциплинарной ответственности за критику судебных постановлений и поведения своих коллег, предпринятую внутри судейского сообщества, как за публичную критику, когда применение санкций аргументируется тем, что соответствующие действия получили или могут получить огласку, недопустимо, поскольку способствует консервации недостатков в сфере судопроизводства».
– Интересно! Но сейчас юридическое сообщество с сожалением отмечает, что КС сам виноват в происходящем – ведь он «поддержал» поправки к Конституции. Возможно, если бы судьи КС тогда жёстко высказались, сейчас законодатели не посмели бы лишить их особого мнения.
– Особое мнение к поправкам к Конституции не имеет никакого отношения. И почему законодатели не посмели бы? У них дискреция. Они вообще могут взять и запретить гражданам жаловаться в Конституционный суд.
– Как вы думаете, что послужило причиной появления таких поправок?
– Причины чисто субъективистского свойства, относимые мною только к менталитету и представлениям авторов этих поправок. Согласно информации на сайте Госдумы, у них два автора – председатель комитета Совета Федерации по конституционному законодательству Андрей Клишас и глава Комитета Госдумы по государственному строительству и законодательству Павел Крашенинников. Никаких объективных причин вносить такие изменения в текст ФКЗ о КС нет. Проект, внесённый президентом, ничего подобного не предполагал.
Судья КС в отставке Тамара МорщаковаОснования для ограничения прав сформулированы в ст. 55 Конституции. Ни под одно из них нельзя подвести необходимость запретить публикацию особых мнений судей КС.
Особые мнения не влияют на исполнение решения КС. Они не могут послужить основанием к какому-то их видоизменению или иному применению. Особое мнение – это научная позиция, поэтому ограничение её опубликования есть ограничение права на свободу выражения мнения, на свободу научного мнения, на свободу творчества. В конце концов – на свободу толкования правовых идей для их последующего развития. Потому что особые мнения иногда обозначают дорогу, по которой потом начинают двигаться и сам КС, и законодатель.
Поэтому поправки, скорее всего, вызваны к жизни политическими соображениями их авторов. Может быть, хочется угодить кому-нибудь, предложив от своего имени такую поправку – и тем самым заверить власть в своей полной лояльности.
– Павел Крашенниников в «Российской газете» и в ТАСС попытался объяснить мотив внесения этих норм. В частности, он сказал, что «особое мнение судей или членов органов конституционного контроля не является повсеместно распространённым в международной практике – то есть не может рассматриваться как непременный атрибут независимости судей».
– Во-первых, во многих странах нет конституционных судов и специальных институтов конституционного контроля. Их задачи выполняются, например, всеми судами. А в развитых демократиях никому в голову не придёт запретить человеку, оставшемуся при особом мнении, говорить об этом в публичном пространстве. Посмотрите и на ЕСПЧ – в нём много особых мнений.
С научной точки зрения к решению таких вопросов нельзя подходить формально: сравнивать, где закреплены особые мнения, а где нет. Кстати, перечень тех стран, где этот институт не практикуется, тоже может быть показателен.
Судья КС в отставке Тамара МорщаковаМало где в других странах суды как государственный институт имеют такой низкий рейтинг доверия, как у нас. Наши государственные программы развития судебной системы от пятилетки к пятилетке повторяют, что их задача – повысить доверие к суду.
Законы везде очень разные. Судьям Конституционного суда в ФРГ, например, не нужно вносить изменения в законы, чтобы их решение было исполнено (поправки в ФКЗ в том числе устанавливают более чёткие правила исполнения решений КС – «Улица»). Наоборот, судьи КС ФРГ жалуются, что парламентарии бегут исполнять их решения, не дождавшись публикации полного текста. А у нас они годами не «бегут». Годами.
– Хочу попросить вас прокомментировать ещё один аргумент Крашенинникова. Он сказал, что КС – это место для правовых, а не идеологических дискуссий, поэтому «необходимо уберечь судей от политизации конституционного правосудия».
– Они уже убережены от этого. Им запрещено руководствоваться мотивами, не носящими правовой характер. Особое мнение здесь совершенно ни при чём.
– Между тем известный цивилист Роман Бевзенко в своей заметке на Zakon.ru написал, что «вся Конституция – это идеология» и «все дискуссии, которые разворачиваются в плоскости конституционного права – это дискуссии об идеологии».
– В чём-то с этим можно согласиться. Всё, что записано в основах конституционного строя, в широком смысле идеология конституционализма. Причём там присутствует и признание многообразия идеологии. Во всех формах: в многообразии партий, многообразии политических убеждений, вероисповедения, в свободе слова, творчества и т. д. В широком смысле это создаёт основу для общественных отношений, в том числе по вопросам политического устройства и развития государства.
С этой точки зрения тезис о том, что любое правовое решение Конституционного суда имеет какие-то политические последствия, – неоспорим. Но мотивироваться оно должно не идеологически.
Почти одновременно с началом интервью на сайте РИА «Новости» появился комментарий к поправкам второго их автора – Андрея Клишаса. «С учётом того, что КС является высшим судебным органом, публичная критика судьями КС его решений по сути направлена на подрыв авторитета судебной власти, – заявил сенатор. – Следует отметить, что особое мнение судей зачастую воспринимается общественностью как позиция самого КС, что влечёт за собой неправильную интерпретацию его решений. Конституционный суд является органом государственной власти. Позиция судей, излагаемая ими в особых мнениях, способна создавать неверные представления относительно позиции властей по тем или иным вопросам общественной и политической жизни».
– Хочется поговорить о последствиях принятия этих поправок более конкретно. Что это будет означать для КС?
– Когда коллегия знает, что особое мнение судьи будет опубликовано, она прислушивается к нему, учитывает его и реагирует на него в ходе формулирования решения. На заседаниях КС каждое возражение судьи против общей позиции учитывается максимально возможно – чтобы сократить пространство для особого мнения.
Если особые мнения не будут публиковаться, судьи КС не будут их писать. И тогда коллегии не нужно будет учитывать их при подготовке итогового решения. Это же дискуссия: если аргумент не заявлен, то на него не нужно отвечать.
– То есть это скажется на качестве решений КС?
– Да, это скажется на качестве их аргументации – на их убедительности. А позиции, которые могут возникнуть у «несогласных» судей в ходе рассмотрения вопроса, потом могут появиться у любого члена юридического сообщества – и не только.
– А как это скажется на заявителях?
– Заявители, как и все вообще, в большинстве случаев не будут знать, что по их вопросу есть какие-то особые мнения.
– Я где-то прочла, что иногда особое мнение «намекало» будущим заявителям на другой способ решения проблемы.
– Само собой. Любая дополнительная правовая аргументация расширяет поле для дальнейших обсуждений, позволяет находить всё новые и новые аргументы. Это нормальный путь развития правоприменения. Конечно, он может помочь и каким-то потенциальным заявителям в близком или отдалённом будущем. Как сказал классик, нет ничего более практичного, чем хорошая теория.
– Сам Конституционный суд пока не высказался по поводу этих поправок, хотя они очевидно ущемляют права судей КС. У них есть возможность защититься?
– Последняя практика Европейского суда говорит, что да. В решении по делу «Бака против Венгрии» ЕСПЧ встал на сторону бывшего судьи главы Верховного суда Венгрии, которого лишили статуса за критику судебной реформы.
– То есть судьям КС РФ нужно будет обратиться в ЕСПЧ?
– Но сначала придётся подвергнуться экзекуции – за нарушение запрета публиковать особые мнения.
– Как вы думаете, кто-то рискнёт пойти таким путём?
– Бывшая судья Мосгорсуда [Ольга Кудешкина] пошла. Она высказалась о незаконности отобрания у неё дела, которое находилось в её рассмотрении – и ЕСПЧ встал на её сторону.
«Коммерсантъ»: Ольгу Кудешкину лишили мантии в мае 2004 года после ряда скандальных заявлений в СМИ. В частности, она рассказала о том, что в декабре 2003 года председатель Мосгорсуда Ольга Егорова оказывала на неё давление при рассмотрении дела следователя следственного комитета при МВД РФ Павла Зайцева. Кроме того, Кудешкина заявляла, что Мосгорсуд «превратился в институт сведения политических, коммерческих и иных счётов» и «никто не может быть уверен, что его дело будет разрешено по закону». Квалификационная коллегия судей Москвы, в которую обратился совет столичных судей, сочла, что этими заявлениями судья Кудешкина «поставила под сомнение право на судебную защиту в РФ» и прекратила её судейские полномочия. По словам Кудешкиной, в России она испробовала все способы добиться справедливости, но сделать этого не смогла. В июле 2005 года она обратилась с жалобой в ЕСПЧ, который через три года признал, что права экс-судьи были частично попраны. Основные выводы суда сводятся к тому, что Кудешкина, «несомненно, имела право довести проблему до сведения общественности». При этом «суд заключил, что применённое наказание в отношении заявительницы было непропорционально жёстким и способно охладить тех судей, которые хотели бы принять участие в публичных дебатах по вопросу эффективности судебных институтов». В итоге ЕСПЧ присудил Кудешкиной €10 тысяч.
– Вы верите, что возмущение юридического сообщества может вынудить Думу снять поправки с рассмотрения?
– Я не верю. Через этих же законодателей прошли изменения в Конституцию, которыми внесены в главы с третьей по восьмую положения, не согласующиеся с главами первой и второй.
– Учитывая всю конституционную реформу, можно ли говорить о закате Конституционного суда?
– Когда Дмитрий Анатольевич Медведев руководил администрацией президента, он говорил, что Конституционный суд вообще не нужен – достаточно Верховного. Такая идея иногда звучит в общественном пространстве. Я никогда не соглашусь с такой позицией. Пока КС есть, он может совершать различные движения. Но если его не будет, некому будет совершать никаких движений – ни в настоящем, ни в будущем.