«Сам по себе маховик правосудия не заработает»

Химкинский городской суд приговорил полицейского Дениса Савина к четырём годам колонии за нападение на адвоката Романа Кима. Это достаточно редкий результат – особенно на фоне «дела Ципиновой». «Адвокатская улица» расспросила Кима о ходе следствия, впечатлениях от процесса – и о том, как ему удалось довести дело до приговора с реальным сроком.

– Не секрет, что гражданам довольно сложно добиться возбуждения уголовного дела, если преступление совершил сотрудник полиции. СК предпочитает регистрировать заявления о преступлениях всего лишь как «обращения». Как вам удалось преодолеть это препятствие?

– Здесь важно действовать системно и не отступать. Сначала я подал заявление дежурному следователю в областном управлении СК по Московской области. Оно было направлено в следственный отдел «Химки», а СК его благополучно перенаправил в управление собственной безопасности МВД по Московской области – действительно, как «обращение гражданина». То есть оно изначально не было воспринято в Следственном комитете как именно заявление о совершённом преступлении. Ну а УСБ просто ничего не сделало. Я давал объяснения, предоставлял материалы, видео – но никакого результата не было.

После этого я направил второе заявление в СК по городскому округу Химки – с просьбой сообщить информацию о результатах рассмотрения первого. Это заявление вообще где-то потерялось. Я отслеживал на сайте почты, как оно долгое время, больше месяца, было невостребованным. Возможно, это ошибка произошла. Тем не менее моё второе заявление не было рассмотрено никак.

Тогда я решил пойти на личный приём к руководству СК по городскому округу Химки. Хотел удостовериться, в курсе ли они, что такая ситуация произошла на их территории. Заместитель руководителя следственного отдела меня выслушала и приняла моё письменное заявление – получается, уже третье. Я ей показал видео с Савиным – и всё, больше вопросов и сомнений не было. Тут же пригласили следователя, пояснили, что он будет проводить проверку по моему заявлению – и так работа закрутилась.

Если бы и на этом уровне я не увидел адекватной реакции, то надо было бы принимать более жёсткие меры. Но до этого не дошло.

– Сколько вы, получается, добивались возбуждения уголовного дела?

– Шесть месяцев.

– Тот факт, что вам пришлось полгода добиваться возбуждения дела, говорит о некоторой процессуальной незащищённости потерпевшего…

– Я как адвокат часто представляю интересы потерпевших, поэтому был готов к такому развитию событий. Это специфика московского региона. Большое население, много заявлений, жалоб в правоохранительные органы и суды. Поэтому физически не хватает человеческих ресурсов, чтобы своевременно проводить качественные доследственные проверки и принимать соответствующие решения. Очень большой вал этих заявлений, адвокаты достаточно часто жалуются на сотрудников МВД и других ведомств. Возможно, в СК, что называется, глаз замылился. Может, показалось, что я один из многих, кто пишет, скажем так, жалобы.

Адвокат Роман Ким

Поэтому моей задачей было донести до СК, что это нестандартная ситуация, такое не происходит каждый день. Что есть неопровержимые доказательства и что наказание неотвратимо. Так всё и произошло.

– На вас оказывали какое-то давление во время расследования? Может, были звонки, уговоры, угрозы?

– Нет. Никаких угроз не было, следствие шло, можно сказать, тихо. Я рассчитывал, что в ходе следствия Савин принесёт извинения, раскается – и можно было бы считать, что конфликт исчерпан. Но этого так и не произошло.

– Но ранее вы упоминали, что всё-таки были определённые звонки от руководства местного МВД…

– Руководство действительно звонило, но звонило в связи с тем, что проводилась служебная проверка, и они просили меня дать объяснения.

– Если бы Савин извинился, вы готовы были закончить дело примирением?

– По квалификации там, конечно, примирение не предусмотрено. Но если бы я увидел искреннее раскаяние, если бы Савин действительно принёс извинения, я бы их принял и попросил суд бы его строго не наказывать. Но этого не произошло. Потому что Савин лично мне позвонил только один раз, спустя пять недель после происшествия. Это случилось уже после того, как стали известны результаты служебной проверки, и уже было известно, что его уволят.

– Что он вам тогда сказал?

– …

Адвокат Роман Ким

Савин не признавал вину, не признавал, что совершил поступок, порочащий честь сотрудника органов внутренних дел, ну и так далее. На предварительном следствии он признавал вину частично, а когда дело было передано в суд, у него появился новый защитник – и тогда он перестал признавать вину вообще.

Кстати, было же ещё гражданское дело: Савин подавал иск к УМВД Химки о признании его увольнения незаконным и восстановлении на службе. На заседании я выступал свидетелем со стороны УМВД. И в итоге Химкинский городской суд восстановил его на службе, увольнение признали незаконным. Это, конечно, был большой шок и для меня, и для руководства УМВД. Просто нонсенс. И то, как проходило судебное заседание, у меня вызвало определённое возмущение.

– Что именно?

– Судья приобщила только мою запись – а то, что снимала моя доверительница, отказалась приобщать по непонятным причинам. Я показал документы о том, что признан потерпевшим, попросил приобщить их в качестве дополнения к моим показаниям. Но суд отказал.

– Если вернуться к уголовному делу: вы удовлетворены качеством следствия?

– Учитывая то, что судом дело принято, рассмотрено, никаких возвратов не было на дополнительное расследование, был вынесен обвинительный приговор – да, я считаю, что следствие было проведено качественно, быстро, чётко.

– Каково вам, адвокату, было оказаться со стороны обвинения?

– Я бы не сказал, что это новый для меня опыт. Я в прошлом сам был сотрудником прокуратуры. Так что быть на стороне обвинения для меня не впервой. А вот оказаться в суде в качестве потерпевшего – другое дело.

– А из этого опыта вы что-то вынесли для себя?

– Нового ничего. Я ещё раз убедился: если хочешь, чтобы законы работали, нужно самому активно действовать и добиваться этого.

– Вам сложно было вести повседневную работу, учитывая, сколько отнимало сил и времени ваше дело?

– Были неудобства, происходили накладки по времени. Приходилось откладывать, переносить и так далее. Но это рабочие моменты. Ничего страшного нет.

– Нет такого ощущения, что надо потратить все силы, чтобы добиться справедливости?

– Я бы не сказал, что все. Нужно знать, что делать, обязательно нужно действовать активно. Сам по себе маховик правосудия не заработает только лишь после подачи одного заявления. Так это и произошло в моей ситуации: после первого заявления не было никакого результата.

– Какое впечатление вызывал у вас судебный процесс?

– От самого суда впечатления положительные, потому что дело слушалось объективно, законно, беспристрастно и неотвратимо. Судья, которая слушала дело, – очень опытный и профессиональный человек. Вопросов, замечаний нет.

– Как сложилось ваше взаимодействие с прокурором?

– У меня не было такого прокурора, который изначально вёл бы процесс и был в курсе всего. Если не ошибаюсь, в процессе сменилось четыре прокурора. Одна из них участвовала в ключевых заседаниях: когда допрашивали подсудимого, исследовали доказательства защиты. Мы нормально взаимодействовали, она участвовала достаточно активно. Но надо понимать, что суд при рассмотрении дела и принятии решения руководствуется, кроме имеющихся доказательств, ещё и внутренним убеждением. Чтобы у судьи сложилась правильная картина, мне тоже пришлось быть активным, не полагаться только на прокурора.

– Какие были самые сложные моменты слушания?

– Было два момента, которые вызывали у меня волнение. Первый – когда допрашивали участкового Малахова. Он был свидетелем со стороны обвинения, но при этом дал заведомо ложные показания. Меня это сильно возмутило. Причём его показания не совпадали с теми, что он дал на предварительном следствии – и он в этом обвинил следователя.

Второй момент, когда я был не то что возмущён, скорее удивлён – когда в прениях прокурор попросил условное наказание.

– А почему прокурор так поступил?

– Мы с ним этого не обсуждали. Причины, по которым у прокурора была такая позиция, мне неизвестны.

– Вы ожидали от суда реального срока?

– Скорее да, чем нет. Савин не раскаялся, вину не признал, давал абсолютно неправдоподобные показания. У него была позиция, что конфликт начал я. Что это я отказался представиться, предоставить документы. Ему якобы не было известно, что я адвокат, он не был на службе, у него был выходной. Он заявлял, что был трезв и культурно попросил меня удалиться, потому что я был без маски и перчаток.

– Вы считаете, что такой приговор – следствие огласки?

– Нет, это не имело значения. Я рассчитывал, что будет обвинительный приговор. И я бы не сказал, что реальный срок – это неожиданность. А какое решение ещё мог принять суд в данном случае?

– Помогала ли вам адвокатская палата?

– Палата мне оказывала поддержку, консультирование.

– Как вы считаете, почему так редко удаётся добиться привлечения полицейских к ответственности за насилие – в том числе в отношении адвокатов?

– Каждая ситуация индивидуальна, одинаковых нет. Поэтому здесь вопрос – как действует потерпевший, какие меры предпринимает. Но главный вопрос, я думаю, в наличии доказательств. В данном случае доказательства были.

– Но ведь мы знаем о «деле Ципиновой» – там тоже есть видео. Тем не менее дело возбудили в отношении самих адвокатов. Почему, по-вашему, так происходит?

– Я не знаю, тяжело ответить. На видео, которые выкладывались на Фейсбуке, однозначно со стороны полицейских есть состав преступления по превышению должностных полномочий. Почему не возбуждают? Не могу вам ответить на этот вопрос. Какая там практика в регионе, я не знаю.

Адвокат Роман Ким

Добиться привлечения к ответственности представителя власти, в частности, представителя правоохранительных органов – это очень сложно.

Для этого нужно оставаться профессионалами. Все мы юристы, многие адвокаты в прошлом сами служили в правоохранительных органах, знакомы с уголовным процессом. Поэтому нужно оставаться профессионалами своего дела. Работать чётко в соответствии с законом, иметь терпение. Могу сказать с уверенностью, что справедливость существует. Законы тоже существуют – и они работают. Просто нужно иметь терпение. Нужно действовать, нужно бороться.

– Вам не кажется, что это неравная борьба?

– Конечно, неравная. Правоохранительные органы – это представители государства, а адвокаты не являются представителями государства. Если в действиях сотрудника правоохранительных органов усматриваются какие-то противоправные действия, привлечь его к ответственности во много раз сложнее. Уровень серьёзности и важности возрастает, поэтому и усложняется сама ситуация. Но в моём случае я не увидел, что кто-то кого-то начинает покрывать. В руководстве УМВД провели законную служебную проверку, приняли законное решение. Признали, что Савин совершил противоправные действия, проступок, который порочит честь и достоинство сотрудника. В СК не сразу отреагировали, конечно. Но когда я явился на личный приём, всё стало четко, адекватно, логично. Не было круговой поруки.

– Важна ли в таких случаях поддержка сообщества, публичная солидарность и поддержка?

– Конечно, когда адвокат чувствует поддержку со стороны коллег, это придаёт уверенности. Чувствуется, что ты не один. Мне это помогло.