Компромисс, который завёл не туда

Тридцать лет назад, в конце 1992 года, Конституционный Суд вынес постановление по так называемому «делу КПСС». Тогда многие ожидали, что КС запустит процесс «очищения» страны от коммунистического наследия. Но резкая оценка деятельности партии неизбежно должна была поставить вопрос и об ответственности её функционеров – в том числе и тех, кто стал лидерами «молодой демократии». В итоге Суд выбрал путь компромисса, отказавшись от идеи люстраций. Конституционалист Ольга Подоплелова считает это решение исторической ошибкой, которая позволила советской номенклатуре реинкарнироваться тридцать лет спустя. В своей колонке для «АУ» она рассказывает о «деле КПСС», о цене компромисса – и о его горьких плодах. 

Монстр, который выжил

30 ноября исполнилось 30 лет постановлению Конституционного Суда по делу КПСС. Тогда, в 1992 году, судьи проверяли на соответствие Конституции знаковое решение президента Бориса Ельцина распустить структуры коммунистической партии. Всего за полгода – с конца мая по ноябрь – КС провёл рекордные в его истории 52 заседания.

Поначалу к этим слушаниям было приковано пристальное общественное внимание. Но постепенно интерес стал угасать. Журналисты даже предполагали, что некоторые «не хотят испытывать судьбу», и на случай, если «монстр вновь оживёт», лучше держаться подальше. А сейчас, 30 лет спустя, об этом процессе помнят, пожалуй, лишь непосредственные участники событий, историки и правоведы.

Это многое говорит как о выборе Конституционного Суда, так и о современной России. Да, дело КПСС по объективным юридическим причинам не могло стать «Нюрнбергским процессом» над партией. Но заложить основы для настоящей декоммунизации и демократизации страны оно было в состоянии. Однако этого не произошло. И монстр, которого так боялись 30 лет назад, действительно вернулся в своей новой инкарнации. Возникает вопрос – какие уроки мы должны извлечь из этого процесса, чтобы не повторить ошибок в будущем?

Указы вместо люстраций

В России в начале 1990-х годов процесс демократизации проходил с большими особенностями. Так, после падения коммунистических режимов в Болгарии, Венгрии, Германии, Польше, Румынии, Словакии, Чехии и других странах демократический транзит так или иначе сопровождался различными мерами правосудия переходного периода. В частности, там были приняты люстрационные ограничения для государственных и общественных должностей, открыты архивы компартии и тайной политической полиции, реабилитированы жертвы политических репрессий.

Однако в России не было сделано ничего из этого – за исключением разве что принятия Закона о реабилитации жертв политических репрессий в 1991 году, который, тем не менее, не позволил обеспечить адекватные компенсации жертвам (ссылка на сайт «иноагента»). При этом уже через год были приняты Законы об ОРД и об органах госбезопасности, которые предполагали запрет на раскрытие данных об агентуре КГБ. Эти акты напрямую препятствовали доступу к архивам. А запрета компартии вообще могло не состояться, если бы она не решила «взять своё». В августе 1991 года ряд членов советского руководства объявили о создании Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП) и попытались совершить госпереворот. ЦК КПСС и некоторые местные партийные комитеты поддержали ГКЧП. Тем самым они нарушили один из первых указов Бориса Ельцина, которым он запрещал КПСС вмешиваться в деятельность государственных учреждений.

Ответ не заставил себя ждать. Президент издал три новых указа, которые оформили демонтаж коммунистической партии. Первый – «О приостановлении деятельности Коммунистической партии РСФСР». Он касался исключительно КП РСФСР – и предполагал, что:

• МВД и прокуратура должны провести расследование фактов антиконституционной деятельности органов КП РСФСР в части поддержки государственного переворота.
• Деятельность органов и организаций КП РСФСР должна быть приостановлена до рассмотрения судом вопроса о неконституционности её действий.
• МВД должно обеспечить сохранность имущества и денежных средств партии, а Центральный банк – приостановить операции по её счетам.

Второй указ – «Об имуществе КПСС и КП РСФСР» – фактически национализировал активы партии. Он предусматривал следующее:

• Всё имущество КПСС и КП РСФСР на территории РСФСР и за границей объявлялось государственной собственностью.
• Уполномоченные органы должны были обеспечить учёт денежных средств КПСС и КП РСФСР и приостановить операции по их счетам.
• Право пользования имуществом КПСС и КП РСФСР передавалось органам исполнительной власти РСФСР, а пользование частью московских зданий ЦК КПСС – союзным республикам.
• Общественно-политический центр МГК и МК КПСС передавался Президиуму Верховного Совета РСФСР.
• На органы исполнительной власти возлагалась обязанность предотвращать попытки порчи и расхищения имущества КПСС и КП РСФСР.
• МИД РСФСР было предписано обратиться к зарубежным правительствам с просьбой заморозить в банках средства КПСС.

Наконец, третий – и самый важный – документ был принят несколькими месяцами позднее. В указе «О деятельности КПСС и КП РСФСР» президент постановил:

• Прекратить на территории РСФСР деятельность КПСС и КП РСФСР, а их организационные структуры распустить.
• Исключить преследование граждан РСФСР за факт принадлежности к КПСС и КП РСФСР.
• Имущество КПСС и КП РСФСР на территории РСФСР передать в собственность государства.

В преамбуле последнего указа отмечалось, что КПСС, по сути, никогда не была партией. Президент констатировал, что это был «особый механизм формирования и реализации политической власти путём сращивания с государственными структурами или их прямым подчинением КПСС». Также признавалось, что деятельность этих структур носила «антиконституционный характер», была связана с разжиганием розни и посягательством на права и свободы человека. Наконец, в указе подчёркивалось: «Пока будут существовать структуры КПСС, не может быть гарантий от очередного путча или переворота».

Но при этом отдельно оговаривалось: «Недопустимы попытки шельмовать миллионы рядовых членов партии, не имевших отношения к произволу и насилиям, творившимся от их имени, вводить запреты на профессии».

Руководитель юридической службы «Руси сидящей» Ольга Подоплелова

Тем самым президент закрывал на обозримую перспективу возможность проведения люстраций.

Поначалу поражение ГКЧП серьёзно деморализовало высокопоставленных партийных функционеров. Некоторые из них даже покончили с собой. Но скоро стало понятно, что никто даже не собирался никого ни судить, ни люстрировать. В первую очередь потому, что новое руководство России – включая президента Бориса Ельцина – было плоть от плоти компартии. А в Съезде народных депутатов, избранном ещё в 1990 году, был достаточно серьёзно представлен блок коммунистов. Что там говорить – даже судьи КС ранее состояли в КПСС. Всё это давало коммунистам основания считать, что указы президента можно «провернуть назад». И первыми в КС обратились сами коммунисты.

Нестрашный суд

Заявителем выступила группа из 37 народных депутатов, которые оспорили три перечисленных выше указа. По их мнению, президент нарушил принцип разделения властей и превысил свои полномочия – поскольку приостановление деятельности общественного объединения возможно лишь в условиях чрезвычайного положения. Они также заявили, что запрет КПСС и КП РСФСР нарушил право граждан на объединение и конституционные положения о собственности общественных организаций.

Иронично, что коммунисты вспомнили про Конституцию, когда речь зашла об их правах. Вся эта история могла бы остаться фарсом, если бы затем в КС не обратились более 70 народных депутатов со встречным ходатайством. Они потребовали проверить конституционность самих КПСС и КП РСФСР. Это позволило публично обсуждать на площадке КС преступления коммунистического режима, а президентской стороне – представить множество архивных данных.

Несомненным достижением процесса стало именно раскрытие государственных архивов (пусть и не очень большой их части) для подготовки заключения о таких преступлениях. К ним получили доступ в том числе эксперты «Мемориала» (ссылка на сайт «иноагента»); документы процесса были впоследствии опубликованы. Однако этим осязаемые достижения дела КПСС, пожалуй, исчерпываются.

Как отмечал Анатолий Собчак, «сердцевину спора составлял имущественный процесс». Коммунистов главным образом интересовали имущество и финансовые средства партии – как основа для продолжения деятельности. В итоге КС признал конституционным изъятие того имущества, которое на момент издания указа принадлежало компартии, но собственником которого фактически являлось государство. Имущество, собственник которого не был определён на момент издания указа, должно было возвратиться партии.

Однако с учётом роспуска структур КПСС и КП РСФСР бороться за него в судебном порядке фактически было уже некому. Ведь КС признал указ президента о прекращении деятельности структур КПСС и КП РСФСР соответствующим Конституции. Судьи сочли неконституционным лишь роспуск первичных организаций КП РСФСР, образованных по территориальному принципу. По их мнению, те «сохраняли свой общественный характер и не подменяли государственные структуры».

Чем же закончился спор о конституционности КПСС и преступлениях коммунистического режима? Увы, ничем. В этой – критически важной! – части процесса КС вообще прекратил производство по делу. Судьи заявили, что «в августе-сентябре 1991 года КПСС фактически распалась и утратила статус общесоюзной организации». О советском терроре в постановлении говорится ровно два предложения.

Постановление Конституционого Суда

Материалами дела, в том числе показаниями свидетелей, подтверждается, что руководящие структуры КПСС были инициаторами, а структуры на местах – зачастую проводниками политики репрессий в отношении миллионов советских людей, в том числе в отношении депортированных народов. Так продолжалось десятилетиями.

Запрет на преследование за членство в партии Суд назвал «гарантией соблюдения» прав и свобод граждан и защитой рядовых коммунистов от «недопустимой дискриминации». КС признал, что «меры законной ответственности» могут быть применены лишь к конкретным лицам, «виновным в антиконституционных деяниях руководящих структур КПСС и КП РСФСР». И тем самым окончательно утвердил невозможность проведения люстрационных мероприятий.

Компромиссная дорога в ад

Судьи КС и участники процесса гордились таким, как тогда казалось, миротворческим решением. Но примечательно, что спустя годы они комментируют только один вопрос из всех поднятых в ходе рассмотрения дела. Валерий Зорькин отмечал, что постановление «способствовало обеспечению компромисса в обществе». По его мнению, одобрение люстраций могло «открыть путь к гражданской войне». Гадис Гаджиев также оценивал (ссылка на сайт «иноагента») решение как «компромиссное»: виновно только руководство партии, а не рядовые члены.

В итоге участники процесса с обеих сторон были убеждены, что дело выиграли именно они. Так, представитель президента Михаил Федотов считал, что постановление КС вынесено в интересах новой власти. Ведь в нём был отмечен преступный характер советского режима, а «вопросы о собственности КПСС были решены в пользу государства». А историк и диссидент Рой Медведев, представлявший на процессе Социалистическую партию, одобрял решение за то, что оно «не имело карательных итогов» (ссылка на сайт «иноагента»). И позволило «легализовать Коммунистическую партию в другом облике, в другой форме».

В итоге найденный Судом компромисс привёл Россию к тому, что запрос на проработку преступлений коммунистического режима так и остался маргинальным. Конечно, если бы КС дал такой импульс, то очень многих– включая президента Бориса Ельцина – следовало бы отстранить от политического процесса. Не было понимания, кому тогда проводить люстрацию; да и среди либеральной общественности многим она напоминала советские репрессивные практики. Поэтому не было принято никаких законодательных актов и реальных инициатив по декоммунизации. Единственным проектом люстрации так и осталось предложение народного депутата Галины Старовойтовой, которое было практически освистано Госдумой в 1997 году.

Заканчивается 2022 год. По оценкам экспертов, больше 60% политической элиты страны имеют связи с номенклатурой запрещённой КПСС, а новые акторы появляются из среды спецслужб. Взгляды и методы работы этих людей всё это время служили реинкарнации режима. И Конституционный Суд, безусловно, приложил к этому руку 30 лет назад.

Руководитель юридической службы «Руси сидящей» Ольга Подоплелова

Пожалуй, никто из участников дела КПСС в 1992 году не понимал, что в нём решаются вопросы, предопределяющие вектор развития России.

На процессе боролись с «призраками коммунизма», делили партийную собственность… и проглядели затаившегося главного врага молодой демократии – структуры госбезопасности, которым удалось осуществить реванш.

Поэтому главный урок, который мы должны извлечь из дела КПСС, заключается в том, что дорога в ад зачастую вымощена компромиссами.