Уход из юриспруденции: за и против

Признаемся честно: редакция «Улицы» не ожидала такой реакции на колонку Константина Барабанова. Сотни репостов в соцсетях, длинные ветки комментариев, десятки сообщений в «личку» главному редактору и самому автору колонки… Поначалу мы честно пытались публиковать ответы Константину на нашем сайте, но уже через несколько часов отказались от этой идеи: проще было бы открыть отдельный портал о выгорании юристов. Поэтому мы решили собрать в одной статье ссылки на самые интересные публикации в блогах. Мы пересказываем основные мысли авторов – а вы идёте спорить в комментариях. И заранее просим прощения, если упустили в этом дайджесте чей-то пост: сервисы поиска по блогам, к сожалению, всё ещё далеки от совершенства. Возможно, из-за нехватки программистов ;)

Я сам из тех…

Н ачнём нашу подборку с властителей дум юридического сообщества, во многом благодаря которым колонка так разошлась. Одним из первых ссылку на текст Константина дал Роман Бевзенко. «Я периодически тоже размышляю над тем, чтобы “завязать”», – признаётся известный юрист. Тем не менее он призывает коллег продолжить борьбу с несправедливостью: «Если все опустят руки (особенно – уголовные адвокаты), то тьма, пришедшая с северо-запада, накроет нашу любимую Родину». После этого Бевзенко подробно рассуждает о проблеме выгорания, спровоцированного переработками. «Психике тяжело выдержать такой марафон», – говорит юрист. Лично ему помогло хобби – увлечение фотографией и музицирование сразу в двух рок-группах. «Это сильно помогает переключиться на какое-то время и набраться новых сил», – советует Бевзенко. И резюмирует: «Испытав в своё время на себе, что такое отпуск один раз в четыре года и работа 24/7, я изо всех сил стараюсь сделать так, чтобы коллеги, работающие со мной, с этим никогда не столкнулись».

Отметим, что Бевзенко опубликовал эту запись в телеграме и фейсбуке. И там, и там в комментариях завязались крайне познавательные дискуссии, так что советуем потратить время на обе соцсети.

Бывший председатель Высшего арбитражного суда Антон Иванов тоже дал ссылку на колонку Константина (который, будем честны, довольно комплиментарно вспомнил в ней про ВАС). В комментариях Иванов подробно высказался о проблеме выгорания юристов и возможных решениях этой проблемы: «Главное – “не складывать все яйца в одну корзину” и быть всегда готовым к смене вида юридической деятельности, пусть и с временным понижением доходов. Для этого нужно не забывать о “финансовой подушке”».

Константин Барабанов

Моё прощальное письмо юриспруденции

Молодой юрист – о том, почему он решил сменить профессию

«Полная профнепригодность»

Разумеется, авторы многих записей и комментариев отнеслись к истории Константина резко негативно. «Выгорание? Вы о чём, – недоумевает член совета адвокатской палаты Белгородской области Борис Золотухин. – Несколько лет работы и полная деформация? Это полная профнепригодность». В другом комментарии он и вовсе называет автора колонки «инфантильным мажором». «Судя по тексту, автор в принципе не очень хочет работать, а хочет ходить в винтажной одежде и пить смузи», – согласна адвокат Ольга Власова.

Противоположности сближаются: краснодарский адвокат Михаил Беньяш – известный противник Золотухина и Власовой по вопросам, связанным с деятельностью ФПА – неожиданно высказал примерно ту же мысль. И даже в схожей риторике. Его длинная публикация, похожая по накалу на музыкальный альбом в стиле heroic epic metal (почтенный, но несколько устаревший жанр), собрала множество перепостов.

Если совсем коротко, то Беньяш считает Константина наивным «зумером», которого в университете не научили «проходить сквозь “Крепость”». «Понятно, что на юрфаке МГУ не учат поведению при обыске и не рассказывают как себя вести во время пытки, – выговаривает он столичному неженке. – Но есть люди, которые видели этого вселенского ужаса поболее твоего. <…> В том ужасе были не твои страшные, прости-господи, переработки по ночам, а обыски в шесть утра, аресты, пытки, допросы, этапы и гниение заживо в карцере изолятора».

От лавкрафтианских мотивов «вселенского ужаса» Беньяш переходит к Стругацким: он сравнивает себя со сталкером, который бродит «по руинам права». «Выносливость, упрямство и стальная нервная система для выживания здесь куда более востребованы, чем абстрактные знания частного права, полученные тобою в аспирантуре», – хвастается он. Беньяш почему-то уверен, что Константин «ничего не сделал, чтобы изменить систему» и даже «лайк Навальному в инстаграме поставить боялся».

Адвокат Михаил Беньяш

Ты пришёл в российское разрушенное право за большими деньгами. И найдя вместо больших денег лишь перманентный хорор и переработки, свалил туда, где теплей и богаче.

Напоследок адвокат обещает юристу когда-нибудь «изменить систему» – и тогда «его знания снова будут востребованы и он, а также такие, как он, смогут вернуться в ставшей человеческой профессию и даже сделать в ней карьеру».

Президент АП Удмуртии Дмитрий Талантов в отдельном посте напоминает Беньяшу, что Константин не правозащитник, а корпоративный юрист: «Проблемы ваши в принципе одни – случившаяся на наших глазах катастрофа презрения к человеку и праву. Но способы ее решения разные».

Учредитель «Игумнов групп» Дмитрий Игумнов иронически сравнивает Константина с боксёром, который «устал махать руками». «Тренер заставляет пахать по 12 часов в день, а иногда приходится ещё выходить на тренировки в выходные, – пишет выдуманный им персонаж. – Судьи ничего не понимают в боксе и судят не пойми как. Это несправедливо». В конце публикации боксёр и вовсе решает стать марафонцем.

«Не умеешь найти время на отдых и прочее – твои проблемы и повышенная гиперответственность юристов. Думаешь, что в другой сфере будет по-другому, – ты сильно заблуждаешься», – уверен основатель юридического бутика Polegis Сергей Кормилицин.

«Слишком много надрыва вокруг темы, которая обычно составляет предмет личного общения с психологом», – раздражённо пишет адвокат Екатерина Тягай из Pen & Paper. Она напоминает, что в глазах общественности «не спать из-за сёрфинга в интернете или безудержной вечеринки не стыдно». И видит в колонке Константина «желание минимизировать дискомфорт от жизни в целом». Жалобы на выматывающий график Тягай считает наивными: «Хирург тоже не выбирает, когда оперировать». И призывает коллег «разойтись поработать уже».

Ода к радости

Впрочем, многие поддерживают Константина – особенно по вопросу переработок. «Абсолютно согласна с описанием работы в сфере консалтинга, – говорит Светлана Хохлова. – Всё это я лично пережила либо воочию наблюдала у коллег; видимо, все консалтинги одинаковы в своём подходе к работе».

«В моём случае было нечто похожее, хотя более лайтово, ведь я всё-таки работала на себя… Как вспомню, так до сих пор кошмары снятся», – пишет Ольга Данилова, в прошлом юрист, а теперь сценарист компьютерных игр. И добавляет в комментариях: «Помню, как будучи инхаусом болела все праздники, и пахать приходилось за троих, ведь на юристах всегда экономят, они же денег не зарабатывают».

Екатерина Сиденко из ADVANT Beiten «и согласна, и нет». Ведь несмотря на очевидные проблемы с правом, у российских юристов остаётся выбор: бороться («стать правозащитником, адвокатом») или заниматься чисто коммерческой юриспруденцией («например, семейное право»). «Много работы бывает абсолютно везде, просто в хорошем месте вам за неё нормально платят», – уверена Сиденко. Сама она всю жизнь отработала в консалтинге – и теперь сравнивает его со спецшколой: «Кто не выдерживает, тот отсеивается, причём обычно с хорошим опытом и рекомендациями». Впрочем, она не собирается критиковать решение Константина: «Мучить себя профессией просто потому, что ты ей обучен, тоже не стоит».

Патентный поверенный Ирина Кутузова «в какой-то момент поняла, что консалтинг в найме – over для её психики». Она поменяла формат на частную практику, где может «сама дозировать объём и вид работ». После этого ей «перехотелось» уходить из профессии.

Юрист Наталья Петрова сама столкнулась с выгоранием меньше месяца назад. «Я стала много читать на эту тему. И поняла, что всё гораздо глубже. Оказывается, причина выгорания в наших неоправдавшихся ожиданиях, а точнее в разочаровании. Причём разочарование может быть любого рода: в клиенте, в партнёре, в гонораре, в проекте, в работодателе, в судебной системе, в чём угодно, – пишет она. – Осознав, что результат, в достижение которого мы вкладывали всего себя, невозможен, мы разочаровываемся. Начинаем горевать. И психика подкидывает нам анестезию: обесценивание». Она советует Константину: «Кризисов не нужно бояться, потому что это всегда точка роста. В конце концов, стена – это не только препятствие. От неё можно и оттолкнуться».

А юрист Артем Русаков считает, что Константин попал в агрессивную рабочую среду. «Перед вами не человек, а прямо-таки счастье для директора-самодура, этакий винтик, который можно закручивать, пока не сорвёт резьбу». Он призывает помнить Библию: «человек призван к радости».

«Способность в критический момент остановиться, набраться смелости и сказать себе «стоп» - отличительная особенность неглупых людей, но и людей, которые обладают определенным духом и смелостью», — пишет юрист Виктор Ерёмин. Его пост — настоящий манифест нового поколения юристов: «Мы шли с открытым забралом, чтобы дать бой злу, а оказались заперты в опен-спейсах с мониторами, залепленными стикерами со срочными задачами и не все хотят тратить свою жизнь на это в надежде, что в один день настанет новая эра рассвета юриспруденции. Что плохого в том, чтобы попрощаться с этим и потратить единственную жизнь на более приятные вещи? <...> Мы – миллениалы, которые способны отрефлексировать свою жизнь, а не тупо ее проживать. Нам интересно жить, и мы ищем счастье, но то, что мы не видим счастье в деньгах за использование нас – это не Ваша проблема, это наш выбор».

Заодно Ерёмин отвечает на упрёки Беньяша и других представителей старшего поколения юристов: «...вся Ваша мудрость — это подкалывать парня, который не испугался и сказал этому миру “нет”». Сам Ерёмин не готов покинуть право, несмотря на все минусы существующей системы, но Константину он желает удачи в новой жизни.

Не отступать и не сдаваться

Для московского адвоката Александры Марковой история Константина стала поводом высказаться о любви к праву. Она закончила университет в 2016 году («училась на цивилистике»), пробовала работать в инхаусе («банально скучно»), потом перешла в консалтинг. «Работа была для меня безумно интересной, деньги для молодого специалиста платили достойные. Но всё остальное – ровно как описывает Константин, – вспоминает Александра. – В таких ситуациях даже если твои глаза горят с нереальной силой – они могут мигом потухнуть». Однажды с ней даже случилась паническая атака, «когда объём задач и сроки превысили какие-то адекватные пределы».

Маркова решила уволиться, чтобы не потерять любовь к юриспруденции. Она сдала экзамен на адвоката, работает в сфере уголовного права – и точно знает, что «наша система не идеальна». Но в отличие от многих адвокатов, в колонке юриста Барабанова она видит «призыв к адекватной оценке себя в реалиях юриспруденции».

Управляющий партнёр АБ КИАП Андрей Корельский вспомнил в связи с колонкой киносагу о Гарри Поттере (что? да!). «Первые серии с участием молодых волшебников очень бодрые и зажигательные, а ближе к середине и последним сериям Гарри и его друзья тоже стали понемногу выгорать и всё чаще и чаще впадать в депрессию», – напоминает он. Корельский перечисляет все трудности волшебного мира: «несправедливую пропаганду в “Ежедневном пророке”, отсутствие зачастую здравого смысла в принимаемых законах и независимого от министерства магии суда». Тем не менее Гарри Поттер и другие волшебники смогли победить – потому что «просто изо дня в день с утра вставали, искали, ловили, боролись, сражались, короче – работали на фронте волшебной справедливости».

Не уходи, постой

«Мне кажется, что это типичные переживания для молодого человека, – пишет 28-летний краснодарский «юрист на госслужбе» Илья Пащенко. – У моих близких, друзей, знакомых <…> аналогичные проблемы. У молодых и начинающих врачей, рестораторов, учителей, программистов, инженеров, журналистов… Видимо, это типичное состояние для нашего поколения – бесконечные поиски чего-то лучшего, которое сопряжено с самокопанием и сравнением своих жизненных достижений».

Ситуацию усугубляет другой пример: знакомая Пащенко полгода училась на «мастера красоты» и теперь зарабатывает «почти полмиллиона в месяц». «А что в это время делаю я? Получаю юридическое образование, интеллектуально напрягаюсь на госслужбе и иногда коллекционирую благодарности. Что мешает мне заняться, например, тем же? Ничего, конечно, как бы смешно это ни звучало», – размышляет юрист. Он согласен, что право – это «история про конфликт, негатив и боль», но сам «потерял всякий интерес к бесконечному соревнованию». Тем не менее ему помогают «хобби и множество всего другого» – а ещё коллеги-юристы, которые «личным примером заставляют быть лучше и верить в позитивный результат работы». Напоследок Пащенко обращается к Константину: «Если есть возможность и желание – уходите, но эту дверь в право всё равно нельзя закрыть на замок и выбросить от неё ключ. Важно, что всегда можно вернуться».

Есть вещи на порядок выше

Колонку Константина комментировали, в основном, работники нижнего и среднего уровня. Руководитель налоговой практики ЮК «Зарцын и партнеры» Николай Андреев предлагает им задуматься, какая ответственность лежит на управляющих партнёрах. «Выгорание сотрудников, продажи, маркетинг, пандемия, участие в мероприятиях, продажи, продажи, работа, зарплаты сотрудников, подготовка сотрудников, продажи, продажи, работа, выгорание, подбор инструментов для развития, продажи, продажи, работа, выгорание...» – перечисляет он. И поэтически резюмирует: «Если на плечах сотрудника лежит ответственность за сражение, у партнёра/старшего юриста – ответственность за фронт, то на плечах управляющего партнёра – вся тяжесть войны».

В другом посте он пишет про «одного своего коллегу», который «впахивает и часто находится на грани выгорания». «Но мне кажется, каждый раз он делает шажок от пропасти, потому что находит время оглянуться по сторонам, поверить, что он востребован, отдохнуть, – и снова идти в бой», – говорит Андреев.

Другой мир возможен

Управляющий партнер Stuarts Legal LLC Елена Стюарт считает, что проблема переработок в большей степени свойственна работе с российскими клиентами. «Хочется меньше стресса – идите работать в европейский инхаус в Москве. <…> В 18:00 вы будете свободны. Никто не хочет опустошать итальянский бюджет на выплаты за переработки», – пишет она.

Юрист Правозащитного центра «Мемориал»* (внесён в реестр иностранных агентов; Мосгорсуд принял решение о ликвидации центра) Тамилла Иманова делится опытом работы в некоммерческом секторе. В сравнении с историей Константина это небо и земля. В правозащитной юриспруденции «коллеги самого разного уровня приходят друг к другу на помощь». Никто не требует ходить в офис заболевшим, а главное – «мы очень стараемся не дёргать друг друга и не реагировать на дергания других по выходным и праздникам».

Недавний иск прокуратуры всё-таки вынудил юристов «Мемориала» работать без выходных. «И тут я узнала ещё одно неведомое и незнакомое: можно сказать старшему коллеге: “Не разговаривай со мной так/такими словами/в таком тоне, пожалуйста, мне некомфортно” – и ты будешь услышан. Это невероятно. У меня так даже в семье не работает», – пишет Тамилла.

Юрист Правозащитного центра «Мемориал» Тамилла Иманова

Пока мои однокурсники стесняются лишний раз выложить сторис с тем, как они живут свою обычную нелепую жизнь, потому что старший партнёр в понедельник отчитает, мне разрешены МОИ ГРАНИЦЫ!

Она считает, что богатый коммерческий сектор вполне мог бы «ставить на первое место благополучие и ментальное состояние своих сотрудников». А пока этого не произошло – предлагает коммерческим юристам переходить в НКО. Впрочем, в комментариях предупреждают: «любовь, забота, уважение границ» встречаются далеко не во всех правозащитных организациях.

Юрист, депутат муниципального округа Раменки Николай Бобринский напоминает, что в сентябре в Москве будут муниципальные выборы. «Освобождаются полторы тысячи депутатских мандатов по всему городу. Для юриста, уставшего от – выражусь дипломатично – судейской непредсказуемости это хорошая возможность самому поучаствовать в правопримении (и даже правотворчестве) и, кроме того, получить уникальный в России опыт живой парламентской работы», – говорит он. Если вас заинтересовала эта идея, зайдите в комментарии к Бобринскому (но опасайтесь вездесущего Беньяша). Там, кстати, уже предлагают необычную вакансию «Кулишкинского омбудсмена» – инициативная группа жителей ищет «юриста-защитника лучшего по сохранности исторического района Москвы».

Там, где нас нет

Стоит отметить, что колонка привлекла внимание не только юристов: её охотно комментировали представители других профессий. «Улице» не удалось найти в соцсетях мнение шахтёров (почему-то критики Константина чаще всего предлагали ему пойти поработать в шахту). Воспользовавшись служебным положением, советуем зайти в комментарии к посту журналиста Александра Черных. Там развёрнуто высказались медик (довольно злорадно) и программистка (с предупреждением, что и в IT жизнь не смузи сахар). Тут же можно прочитать интересное мнение юриста со вторым образованием психолога: «Работы юристов очень разные, а истории у человека одинаковые. Что вполне может свидетельствовать о ложных установках самого человека по поводу того, какую работу он каждый раз выбирает. И уж больно высока вероятность, что в новой профессии у него будет то же самое».

В комментариях к посту «Улицы» журналист Александра Виграйзер напоминает о проблеме сочетания призывной армии с доступностью гуманитарных вузов: «В итоге абитуриенты массово заполняют журфаки, юрфаки, соцфаки, истфаки, факультеты психологии и прочие». В итоге страна получает выпускников-юристов без особой заинтересованности в профессии, но с высокими зарплатными ожиданиями. Поэтому «конкуренция среди молодых профессионалов оказывается очень высокой». А работодателям в такой ситуации нет смысла заботиться о сотрудниках низшего звена, «ведь на их место можно взять из очереди свежего». Виграйзер предлагает задуматься о сокращении числа юрфаков и повышении порога входа в профессию.

Экс-юрист и карьерный консультант Дмитрий Утукин считает «резкий уход из профессии» плохой идеей. «Резко меняя функцию, вы обнуляете все свои прошлые заслуги и резко падаете в деньгах. Я сам прошёл через это и знаю такие истории среди своих клиентов, – говорит он. – Первые два года придётся впахивать, чтобы снова отрасти в позиции и доходе».

Карьерный консультант Дмитрий Утукин

Чтобы быстро вернуться на прежний уровень, придётся работать не меньше, чем в юридическом консалтинге.

Он советует Константину попробовать «остаться в профессии, но сменить функцию». Например, «депрессивные мотивы» можно компенсировать «практикой по развитию партнёрств» либо преподаванием. Второй вариант – переход «в более технологичные и узкие истории», где «получше со справедливостью, чем в уголовке». А уж если так хочется уйти из юриспруденции – стоит поговорить «с десятком людей, который такой переход уже совершили» и «взвесить все риски».

«Когда дошёл до ручки (выгорел) во всех смыслах, уйти в никуда может быть единственно правильным решением, – не согласна в комментариях карьерный коуч Ася Соскова. – Восстановиться, а потом, возможно, осмотреться и пойти одним из путей, о которых вы пишете».

«Путь свой надо искать. А юридическое сообщество сейчас, по сути, обсуждает, как автор нашумевшей публикации НЕ нашёл свой путь», – рассуждает адвокат Евгений Шингарёв

Повестка дня: разное

Для многих авторов колонка Константина стала поводом поговорить о вещах, напрямую с ней не связанных. Никита Петреев из коллегии адвокатов Sed Lex даёт отпор тем представителям старшего поколения юристов, которые считают, что молодёжь боится трудностей. «Я убеждён, что вот ТО поколение борцов за право работало в условиях гораздо меньшего административного давления и имело реальную возможность поменять правила игры при должной пассионарности. Но они прагматично предпочли провести тучные нулевые в сытости, тепле и находясь во взаимном уважении с известными органами. А теперь эти люди говорят нам – молодым, что за право надо бороться, – возмущается Петреев. – В нынешних условиях бороться за право молодым юристам куда сложнее, чем раньше». В конце публикации он призывает коллег не осуждать выгоревших: «Не на их бездействии и стыдливом молчании построен наш современный отечественный правопорядок».

Советник Allen & Overy Андрей Панов считает, что юристы в консалтинге «продают своё время». «Если посмотреть на бизнес любой юридической фирмы, её цель – продать как можно больше времени каждого из своих юристов. Потому что это единственный их товар, – говорит Панов. – Оно может продаваться дороже или дешевле – тут уж как повезёт». Дальше он подробно расписывает ценообразование юридических услуг и приходит к неутешительному выводу: «Либо нужно умерить свои зарплатные аппетиты <…>, либо клиентам нужно перестать продавливать юристов по цене, а коллегам перестать демпинговать». Впрочем, есть еще один вариант.

Советник Allen & Overy Андрей Панов

Если клиенты согласятся платить больше за работу юристов, у которых нормальный work-life balance, в результате они получат преданных и благодарных консультантов, а может быть, и более качественный продукт.

Юрист-международник Наталья Мосунова призывает помнить: «выгорание – это не усталость». И не стоит называть его «нытьём, усталостью и лузерством». Она советует юристам считать это большим риском и попытаться заранее минимизировать его. «Там, где можно режим труда и отдыха соблюдать, – соблюдать. Там, где надо сказать партнеру/начальнику, что вас что-то не устраивает, – сказать», – пишет она. А ещё в её записи есть полезные советы руководителям.

Не блогом единым

«Улица» очень рада, что дискуссию подхватили коллеги из других СМИ. Например, «Право.ру» опубликовало материал «Как спастись от профвыгорания»: своими рецептами поделились консультанты и инхаусы. Управляющий партнёр «Пепеляев Групп» Сергей Пепеляев советует «заниматься правовой наукой в дополнение к юридической практике». Партнер Bryan Cave Leighton Paisner (Russia) LLP Виталий Можаровский предлагает переехать за город, «чтобы обогатить повседневную жизнь новыми эмоциями». Для этого можно, например, «без повода разделить с приятными соседями бутылочку розового на улице». А также порубить дрова, подкрасить забор, чистить двор от снега и кормить лесных птиц.

Старший партнёр АБ Q&A Сергей Токарев считает, что лучший рецепт от профвыгорания – «наличие побед, пусть и промежуточных». А Екатерина Смирнова из АБ «Иванян и партнёры» уверена, что «выгорание в какой-то момент – это нормально». Чтобы справиться в этой ситуации, надо «иметь жизнь за пределами профессии». Впрочем, не будем пересказывать остальные советы – лучше прочитайте их сами.

Кстати, Алексей Малаховский из «Право.ру» посвятил истории Константина сразу несколько публикаций. В первом посте он предупреждает: уход «молодых пассионарных ребят» из юридической профессии пока не воспринимается как острая проблема – но через несколько лет может ей стать. «В глаза бросается ценностно-поколенческий конфликт, – написал Малаховский через два дня, понаблюдав за дискуссиями. – Среди действительно талантливых молодых юристов хватает несогласных. О чём они пытаются так или иначе заявить сообществу. Старшему поколению достаточно болезненно слышать эти претензии и/или требования».

Несколько колонок опубликовали коллеги из «Закона.ру». «Я полагаю, что из профессии уходят юристы, которые либо не нацелены на собственный бизнес, либо не могут расти внутри корпорации в силу недостатка организаторских способностей и эмоционального интеллекта», – пишет экс-судья Владислав Добровольский. Также он напоминает: «Недостатки, о которых пишет Барабанов, существовали на момент его поступления на юрфак, и не должны были являться для него откровением». И сетует, что «в культуре нашего народа нет традиции узнавать про проблемы профессии прежде, чем принимать решения о её выборе».

«Выгорание юриста ровным счётом ничем не отличается от выгорания человека иной профессии», – пишет банковский юрист Максим Мушкатеров. В отличие от большинства авторов, он даёт советы не только рядовым клеркам, но и их начальникам: «Несомненно, если линейному сотруднику приходится на постоянной основе перерабатывать, руководителю следует задуматься о вопросе дефицита кадров и возможности расширения штата. Кроме того, желательно нащупать реальные KPI, отражающие эффективность каждого сотрудника, и доводить их до сотрудников».

Ну а юрист Сергей Гудков призывает помнить: «Молодые юристы хотят, чтобы их работодатели больше ценили их как живых людей, а не воспринимали как автоматизированных роботов или помешанных на работе психопатов». В позиции Константина он видит «артикулированный запрос молодого поколения на повышение цены и ценности каждого человека».

В свою очередь, известный телеграм-канал «Рульфы, ильфы и инхаусы» многозначительно опубликовал таблицу о том, «когда начинают и заканчивают свой рабочий день юристы крупных юрфирм в Великобритании». А потом устроил опрос, кого затрагивает проблема профессионального выгорания – спешите принять участие.

Всё!

Под конец недели юристы и адвокаты очевидно устали от обсуждения этой темы. Роман Бевзенко – один из тех, кто дал колонке Константина Барабанова «путёвки в жизнь», то бишь в соцсети – сам опубликовал фотожабу с красноармейцем «А ты уже написал о выгорании юристов?». «Я бы написал, но что-то выгорел», – шутит в комментариях Кирилл Надточий из Новосибирска.

Мы в «Адвокатской улице» не выгорели, но тоже призываем закруглиться и хорошенько отдохнуть в выходные (у кого они есть). Обещаем, что скоро вернёмся к этой теме – но уже в новом формате, так что следите за нашими соцсетями. А напоследок хочется дать ссылку на пост доцента Российской школы частного права Олега Зайцева. Он призывает морально поддержать тех, кто ушёл из профессии, и благодарит коллег, которым «чудом хватает сил» работать дальше. «В общем, обнимаю всех и верю, и надеюсь, что всё изменится, и Россия продолжит свой трудный путь к праву», – пишет Зайцев. И с ним нельзя не согласиться.