«Солидаризируется с группой “украинцы”»

В ноябре суд начнёт рассматривать уголовное дело полицейского Сергея Клокова – первого, кто был арестован по «цензурной» статье 207.3 УК о «публичном распространении ложной информации» про армию. При этом в основе обвинения лежат прослушки трёх бытовых телефонных разговоров и их психолого-лингвистическая экспертиза. Её авторы – сотрудники института, который часто используется в громких «политических» делах. Эксперты заявили, что слова Клокова не совпадают с официальными брифингами Минобороны – а сам он «формирует чувство стыда» за действия российских военных у собеседников. «Улица» подробно рассказывает о претензиях следствия к Клокову и о позиции его защиты.

Полицейские «немного попинали» полицейского

38-летний Сергей Клоков родился в украинском городе Ирпень и некоторое время жил в посёлке Буча – оба этих топонима в ходе «спецоперации» стали печально известны всему миру. Потом он переехал в Россию, но в Украине у него остались друзья и родственники. А отца Клокова начало «спецоперации» застало в Черниговской области Украины; позже ему удалось эвакуироваться в Германию.

Когда началась «спецоперация», мужчина уже много лет работал водителем «запасного пункта управления» ГУ МВД Москвы; он дослужился до звания капитана. 16 марта Первое управление по расследованию особо важных дел ГСУ СКР по Москве возбудило дело о «публичном распространении заведомо ложной информации об использовании вооружённых сил России» (пп. «а», «б», «д» ч. 2 ст. 207.3 УК). Уже вечером Сергея Клокова задержали как единственного подозреваемого по этому делу.

Дело строится на трёх бытовых телефонных разговорах Клокова; в материалах дела (есть у «АУ») приложены стенограммы их прослушки. В беседах он среди прочего пересказывает видеозаписи из интернета, обсуждает боевые действия и называет цифры потерь российских войск по данным украинской стороны. «Ты никогда такого не видел. Даже немцы в отечественной войне… Такого не было. Там дети были, столько детей убито», – говорит полицейский одному из собеседников (цитата по материалам дела). Ещё Клоков упомянул, что «разговаривал с начальником убойного отдела Киева» по имени Дмитрий Чебан – и теперь хочет «организовать конференцию» между ним и московским полицейским начальством.

Также в материалах дела говорится, что в изъятом телефоне Клокова нашли переписку с одним из собеседников. Там обвиняемый присылал ссылки на украинские ресурсы и «высказывал своё негативное отношение» к «спецоперации». В галерее телефона нашли три видео с эфирами канала «Война России с Украиной LIVE», а среди подписок – украинские Telegram-каналы.

Из материалов дела следует, что перед задержанием силовики обыскали квартиру, где Сергей Клоков живёт вместе с семьёй. Также обыски прошли у коллег Клокова, включая его непосредственного руководителя. У них изъяли телефоны, затем полицейских допросили как свидетелей. Их показания «Улица» подробно пересказывала.

После обысков Сергею Клокову надели мешок на голову и отвезли в Первое управление, где и оформили задержание. В рапорте (есть у «АУ») указано, что Клоков якобы сопротивлялся и к нему применили силу и спецсредства. Даниил Берман, который спустя несколько дней стал защитником Клокова, считает, что силовики «заранее классическим образом подстраховались». «На самом деле его просто выволокли из машины и попинали возле машины, – передает адвокат рассказ доверителя. – Потом его повезли в одно учреждение – там немного попинали, потом повезли в другое – немного попинали…»

Там же, в Первом управлении, Клокову предъявили обвинение. В документе указано, что именно Следственный комитет считает «заведомо ложной информацией». Это слова Клокова (цитаты по постановлению):

• о вывозе с территории Украины трупов солдат в Республику Беларусь для их сожжения в крематории с целью дальнейшего отказа в выплате денежных средств родственникам погибших солдат и сокрытия от граждан России количества погибших солдат;
• об отсутствии на территории Украины нацистов и распространении Россией фейковой информации об их наличии;
• о совершении взрывов солдатами Российской Федерации на территории Ростовской области с целью провокации и оправдания своего вторжения в Украину;
• о массовом убийстве солдатами России мирных жителей Украины.

Почти бесплатный адвокат

Утром к сидящему в наручниках Клокову подошёл человек и представился «бесплатным, назначенным адвокатом» Владимиром Макаровым. После этого они прямо в Первом управлении заключили соглашение, где не была заполнена графа «стоимость», пересказывает Берман слова доверителя. Причём в ордере (копия есть у «АУ») указано, что Макаров оказывает услуги по назначению.

Клокова допросили в присутствии Макарова – сначала в качестве подозреваемого, а через пару часов уже как обвиняемого. Во время второго допроса он признал вину. После этого следствие обратилось в Пресненский районный суд с ходатайством об аресте. На суде его защищал всё тот же Макаров. В распоряжении «Улицы» есть протокол судебного заседания с выступлением адвоката. Он напомнил суду, что его доверитель уже раскаялся. «…Заслуживает осуждения, как и наказания за ущерб государству. Оно будет, это наказание, в этом я уверен, – сказал Макаров. – На мой взгляд, Клоков – наш человек, он советский человек, он не враг народа. Накуролесил? Да, но не по злобе: крышу снесло, психика не выдержала… И то, что нужно сотрудничать со следствием… он не воспринимает, у него в голове другая информация. Он повторял одно и то же, это есть и в материалах дела, это бред сумасшедшего».

Дальше Макаров рассуждал о статье 207.3 УК – по его мнению, «эту нужную статью» ввели, «чтобы не было катастрофы, возможности скатиться куда-то». В итоге защитник попросил «большего наказания, чем под стражу» – назначить Клокову домашний арест, чтобы тот «посмотрел в глаза детей». Несмотря на просьбы Макарова, суд назначил Клокову два месяца «стражи».

Через два дня мать Клокова обратилась к адвокату Даниилу Берману. Защитник не сразу смог вступить в дело: 21 марта дежурная ИВС на Петровке, 38, заявила Берману, что Клоков отказался от его услуг. Позже Берман узнал от Клокова, что в тот же день Макаров пришёл в ИВС с оперативником и предложил вписать в пустую графу соглашения 200 тысяч рублей гонорара. Он пояснил, что «теперь работа уже платная».

На следующий день Берману «по своим каналам» удалось узнать, что на самом деле Клоков не отказывался от его услуг. Но к доверителю его всё равно не пропустили: сообщили, что проводят следственные действия. Берман опубликовал в своём Telegram-канале видео о недопуске к доверителю. На следующий день Макаров пришёл к Клокову и попросил от него отказаться. Лишь после этого следователь 25 марта прислал Даниилу Берману сообщение с подтверждением, что он «вроде как» защищает Клокова. Адвоката срочно позвали на допрос, но поговорить с доверителем наедине не дали – в комнате сидел конвоир. Тем не менее Клоков рассказал Берману о психологическом и физическом давлении. «О том, какую природу носило это давление и что с ним происходило, Сергей расскажет в ходе дачи показаний в самом суде», – пояснил «АУ» Берман. Также, по словам Клокова, адвокат Макаров заявил ему: «У них доказательств полно. Если ты не признаешь вину, будет ещё хуже». Более того, Макаров даже не стал обжаловать арест. Это в итоге сделал Берман.

Берман с Клоковым убеждены: адвокат Макаров нарушил «свою адвокатскую присягу». «Во-первых, он вступил в дело с нарушением порядка, предусмотренного профильным законом и Кодексом профессиональной этики, – объясняет защитник. – Полагаем также, что его речь на суде и его поведение в целом не соответствовали требованиям, которые предъявляются к оказанию квалифицированной юридической помощи по уголовному делу. Да ещё по такой статье, которая только недавно возникла. Но подробнее мы будем говорить об этом в ходе судебного следствия».

Сам Макаров, напомним, заявил «Улице», что «не имеет отношения» к Клокову. МКА «Межрегион», которая выдала ордер Макарову, а также АП Москвы и Первое управление ГСУ СКР проигнорировали запросы «Улицы» по обстоятельствам вступления адвоката в дело.

Есть вопрос к вопросу

22 апреля следователь Альбина Брагинская назначила психолого-лингвистическую судебную экспертизу разговоров Сергея Клокова. Вот какие вопросы она задала экспертам (цитаты из постановления):

• Имеются ли в аудиозаписях высказывания, содержащие утверждения о фактах использования вооружённых сил либо об их действиях на территории другого государства. Если да, то какие?
• Имеются ли психологические и лингвистические признаки, направленные на возбуждение ненависти либо вражды по политическим, идеологическим или национальным мотивам в отношении какой-либо социальной группы (вооружённые силы и т. д.)?
• Соответствует ли содержание выявленных утверждений официальной позиции Минобороны?

К постановлению Брагинская приложила 55 листов с текстами брифингов Минобороны.

Тогда Даниил Берман подал ходатайство, в котором указал, что записи разговоров получены без судебного постановления – ведь на тот момент их с подзащитным так и не ознакомили с документом. Также адвокат попросил исключить третий вопрос – поскольку он не соответствует специализации лингвиста и психолога.

Адвокат Даниил Берман

Вменяемая статья предусматривает ответственность за распространение недостоверной информации – а не информации, не соответствующей официальной позиции Минобороны. Официальная позиция Минобороны тоже может быть недостоверной. Следовательно, лингвисты и психологи не должны и не могут установить достоверность какой-либо информации.

Вместо него Берман предложил другой вопрос: есть ли в аудиозаписях публичные высказывания – и «отвечают ли высказывания Клокова в частных телефонных разговорах критерию публичности»?

Но Брагинская вынесла постановление, в котором отказала адвокату. Она написала, что аудиозаписи получены с соблюдением норм УПК. При этом Брагинская сослалась на постановление суда, которое на тот момент Берман и его доверитель не видели. Также следователь не увидела оснований исключать третий вопрос – но и добавить вопрос Бермана отказалась: «Вопрос о публичности должен разрешаться судами».

Калужская школа экспертизы

Экспертизу разговоров Клокова провели специалисты из калужского Научно-исследовательского центра судебной экспертизы и криминалистики (НИЦСЭиК) при КГУ имени Циолковского – лингвист Лариса Платонова и психолог Алла Шихалеева.

Экспертиза по делу Клокова началась 25 апреля и закончилась 30 мая. Отвечая на первый вопрос, Лариса Платонова установила, что в речи Клокова были высказывания в форме утверждений «о фактах и событиях на тему использования вооружённых сил России». Она повторила все высказывания, которые были указаны в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого: о крематориях, массовых убийствах, отсутствии в Украине нацистов и взрывах со стороны России с целью провокации.

Кроме этого, эксперт выявила высказывания (цитаты из заключения):

• об отказе официально признать погибшими российских военнослужащих, участвовавших в спецоперации на территории Украины;
• об отказе российской стороны принимать военнослужащих, которые возвращаются из плена; об угрозе военнослужащим, возвращающимся из плена, расстрелом;
• о нанесении ВС РФ ракетно-бомбовых ударов по жилым зданиям в украинских населённых пунктах; о разрушении ВС РФ населённых пунктов Буча, Гостомель, Ирпень, Харьков, Сумы;
• об уничтожении ВС РФ мирного населения, в том числе детей на территории Украины;
• о смене власти в стране как цели действий ВС РФ на территории Украины;
• об отсутствии с российской стороны организованной эвакуации мирного населения из зоны боевых действий;
• о больших потерях в живой силе и технике российской стороны в ходе СВО на территории Украины;
• о ежедневных потерях ВС РФ, которые составляли 1–1,5–2 тысячи человек;
• об общем количестве погибших российских военнослужащих на Украине, которое к дате разговоров составило 12 тысяч человек.

Эксперт пишет, что Сергей Клоков высказывался об этом в форме утверждений о фактах – и его целью было убедить собеседников в правдивости сказанного.

Затем Платонова перешла ко второму вопросу. «Предметом речи в разговорах Клокова является группа лиц, выделенная по признаку принадлежности к ВС РФ, участвующих в СВО на территории Украины, – указала эксперт. – Эта группа является для Клокова чужой. Несмотря на то, что Клоков называет группу с использованием местоимения-прилагательного “наши”, он солидаризируется с группой “украинцы” и сочувствует ей».

Эксперт-лингвист Лариса Платонова

Между группами, по мнению Клокова, существует не просто противоречие, а разворачивается глубокий деструктивный конфликт: ВС РФ пришли на земли Украины, чтобы уничтожить украинцев – свою для Клокова группу.

В высказываниях Клокова она обнаружила «негативную оценку негуманного отношения к военнослужащим в ВС РФ», что «в подтексте содержит негативную оценку ВС как недостойных статуса нормальных, где принято заботиться о своих военнослужащих, раненых и убитых». При этом Клоков «автоматически распространяет роль жертвы на всех украинцев», а «отрицательные черты и вину в происходящем» – на всех российских военных, считает Платонова.

По её мнению, Сергей Клоков демонстративно проявлял «речевое неуважение» – он «последовательно противопоставлял людей и уклад жизни на Украине и в России через обвинения в убийстве населения Украины». Также Клоков «формирует чувство стыда» за действия российских военных и «за отношение большинства россиян к событиям на Украине». А ещё он «демонстрирует намерение» не просто «обличить» врага, но и побудить собеседника к враждебному отношению к нему. Кроме того, Клоков намеревался «побудить к распространению в России информации, оправдывающей негативное отношение к ВС РФ, россиянам и руководству России», подчёркивает лингвист.

Эксперт-лингвист Лариса Платонова

Таким образом, в представленных аудиозаписях имеются лингвистические признаки возбуждения ненависти, вражды к социальной группе военнослужащих ВС РФ, принимающих участие в СВО на Украине; к группе, выделенной по признаку гражданства РФ – россиянам, а также к руководству России.

Отвечая на третий вопрос, Лариса Платонова сравнила пресс-релизы Минобороны и высказывания Клокова. Она не нашла среди официальных данных той информации, о которой говорил обвиняемый. Отдельно эксперт отметила, что Клоков называет «боевые действия» на территории Украины «войной». «Лексикографический анализ позволяет сделать вывод, что “военная операция” подразумевает менее масштабные, более конкретные по своим задачам и целям, локальные действия ВС, нежели в рамках войны», – пояснила Платонова.

Дальше эксперт пишет: официальный спикер Минобороны генерал-майор Конашенков «не один раз» повторял, что российские войска не наносят ударов по украинским населённым пунктам, обеспечивают безопасность гражданского населения и оказывают ему помощь. При этом Платонова признаёт, что некоторые высказывания Клокова невозможно проверить, так как на брифингах министерства эти темы не поднимались. Она имеет в виду, например, взрыв хозпостройки в Ростовской области или вопрос отсутствия нацистов в Украине, слова Клокова о разрушенных Буче, Ирпене, Харькове и Сумах и другие. Тем не менее эксперт пришла к выводу, что утверждения Клокова не соответствуют официальной информации Минобороны.

Второе, психологическое исследование по сути повторяет выводы Платоновой о намерении вызвать враждебность к российским военным. Эксперт Алла Шихалеева дословно повторила вывод лингвиста о возбуждении ненависти и вражды к социальной группе военнослужащих, россиянам и к руководству России. Для этого она лишь заменила в тексте «лингвистические признаки» на «психологические». Остальные выводы психолога также повторяют аргументы лингвиста.

Не по методичке

В протоколе ознакомления с экспертизой Даниил Берман указал, что авторы исследования не обладают «специальными познаниями в соответствующей области». «Экспертам поставили задачу сравнить брифинги Минобороны со словами Клокова, произнесёнными по телефону, – возмущается Берман. – Недопустимо заставлять лингвиста, филолога, да кого угодно подтверждать или опровергать какие-либо факты». Он отметил, что Министерство юстиции позже подтвердило его слова, выпустив методички о том, как проводить судебную экспертизу по новым «цензурным» статьям – в том числе и по 207.3 УК. «Минюст указал, что нельзя ставить перед лингвистами задачу сравнивать одну информацию с другой», – подчёркивает Берман.

Адвокат Даниил Берман

Лингвисты могут устанавливать смысл сказанного: вот тут человек побуждает других к каким-то действиям, здесь, наоборот, нейтральное высказывание… А вот сравнивать с какой-то другой информацией, какими-то текстами – это представляется мне абсолютно абсурдным.

Адвокат не согласен с главными выводами экспертов. «Клоков родился в Украине, в России жил и служил – и его, безусловно, крайне трогает всё, что происходит и в Украине, и в России, – говорит Берман. – Для него Родина – и Украина, и Россия. И, естественно, какие ещё эмоции ждать от человека в таком положении? На эмоциях можно наговорить много чего, но эмоции, вызванные такими вот масштабными событиями, нельзя назвать “устойчивой ненавистью”».

Добавим: получив результаты экспертизы, следователь Брагинская обратилась в Генштаб российской армии с вопросами по тем высказываниям Клокова, которые не смогли оценить эксперты. От Генштаба ей ответил замначальника Главного оперативного управления Дылевский. Он написал, что Россия не ведёт войну с Украиной, а цель спецоперации – «денацификация и демилитаризация», защита населения ДНР и ЛНР «от агрессии украинских властей, военнослужащих Украины и представителей националистических формирований».

Российская армия не применяет запрещённых средств и методов войны, случаев неправомерного уничтожения гражданских объектов, убийств мирных украинцев, а также провокаций со стороны российских войск тоже не было, заверил Дылевский. Опроверг он и остальные заявления Клокова.

Убийство в читинском экспрессе

Вплоть до июня ни адвокат, ни его подзащитный не знали, на каком основании прослушивались разговоры. Соответствующее постановление суда раскрыли только на продлении «стражи» – после неоднократных требований адвоката. Выяснилось, что прослушку санкционировал 28 января 2022 года судья Мособлсуда Игнатьев. А изначальная причина интереса силовиков к Клокову – громкое уголовное дело почти 20-летней давности.

Речь идёт об убийстве сотрудников милиции, которые конвоировали москвича Владислава Степанова. Его подозревали в убийстве компаньона по бизнесу и в феврале 2003 года везли из Кирова в столицу поездом «Чита – Москва». За 20 минут до прибытия задержанный смог завладеть оружием конвоиров – и открыл огонь. Степанову удалось скрыться.

19 лет спустя судья Игнатьев указал в постановлении: сотрудники ГУ уголовного розыска МВД якобы выяснили, что Клоков может «располагать сведениями о совершении преступления, а также об иных тяжких и особо тяжких преступлениях». Как поясняет Берман, отец Клокова когда-то работал вместе со Степановым. Поэтому в МВД посчитали необходимым 180 суток прослушивать телефонные разговоры Клокова. А также попросили разрешить «снятие информации с технических каналов связи» полицейского – в период с 26 января 2019 года по 26 января 2022-го и с 27 января 2022 года на те же 180 суток. Якобы это нужно, чтобы установить местонахождение Степанова.

Судья Игнатьев удовлетворил просьбу МВД в полном объёме. Впрочем, по этому поводу Берман сохраняет интригу: «Согласно адвокатскому следствию, которое я лично проводил, доподлинно нет опровержения или подтверждения, что такой судебный акт был в реальности получен. Более подробно я об этом буду говорить во время судебного следствия».

«Он вообще любит поболтать»

1 июня Клоков дал показания в качестве обвиняемого. Он пояснил, что является единственным кормильцем в семье и опекуном своего отца. В Киевской области у него осталось много родственников; когда началась «спецоперация», его отец был в Украине. Клоков подчеркнул, что никаких сведений «публично» не распространял, а лишь разговаривал со своими знакомыми и родственниками по телефону. Он считал достоверной всю информацию, которую обсуждал.

Мужчина заверил, что не испытывал и не испытывает никакой вражды к русскому народу и вооружённым силам России. Ещё он отказался от всех показаний, которые дал на первом этапе. Клоков пояснил, что находился под давлением следствия и в условиях «неквалифицированной юридической помощи» адвоката Макарова.

19 июля первый заместитель прокурора Москвы Сергей Савенков утвердил обвинительное заключение. Сергею Клокову вменили п. «д» ч. ст. 207 УК (публичное распространение под видом достоверных сообщений заведомо ложной информации, содержащей данные об использовании Вооружённых сил Российской Федерации по мотивам вражды). Обвинительное заключение по сути повторяет формулировки из экспертизы. По версии следствия, Клоков руководствовался «мотивом политической, национальной ненависти и вражды», а также теми же чувствами «к социальной группе – военнослужащих ВС РФ, принимающих участие в спецоперации в Украине». Он имел «пренебрежительное, недружелюбное, враждебно-агрессивное отношение» к органам власти, народу России и государству в целом. При этом Сергей Клоков понимал, что его речь «вызовет у граждан чувство тревоги страха, беспокойства и незащищённости со стороны государства», указано в заключении.

Дальше Брагинская пишет, что Клоков «достоверно знал» и следил за ходом «спецоперации» в официальных российских СМИ. Поэтому он «предвидел неизбежность общественно опасных последствий в виде подрыва авторитета и дискредитации» госвласти и вооружённых сил – и всё же позвонил трём своим знакомым. Затем снова перечисляется «фейковая информация» из разговоров Клокова. Здесь следователь вновь отмечает, что слова Клокова не соответствуют официальным данным Минобороны России – и своими действиями мужчина ввёл собеседников в заблуждение.

Смягчающим обстоятельством следствие посчитало наличие у Клокова малолетних детей. А отягчающим – то, что он совершил умышленное преступление, будучи сотрудником органов внутренних дел.

По словам Даниила Бермана, с момента ареста в обвинении не появилось по сути ничего нового – всё те же три разговора. Даже переписки из телефона Клокова в итоге туда не вошли. «Ничего не поменялось – за исключением того, что из объёма обвинения исключили квалифицирующие признаки: “совершённые с использованием служебного положения”, “совершённые группой лиц”, – говорит адвокат. – Поэтому Клоков, он же Ведель, обвиняется по сути в том же самом, в чём обвиняется сейчас огромный пласт обвиняемых по этой статье – в публичном распространении “фейков” по мотивам политической ненависти».

Берман отмечает: согласно требованиям ст. 207.3 УК, «заведомо ложные сведения» должны быть распространены «публично». Но телефонные разговоры между двумя людьми не могут считаться публичными, уверен защитник.

Адвокат Даниил Берман

Я убеждён, что если послушать разговоры всех наших сограждан в наше время – всех придётся посадить. Потому что все обсуждают эту тему: сядьте в поезд, в самолёт, в любое кафе, загляните людям в планшеты и компьютеры – у них там всё только про Украину, все разговоры про Украину. Это естественно – это самое масштабное событие, может, и планеты за последние 20 лет.

Адвокат уверен, что статья 207.3 УК не соответствует Конституции, – и намерен использовать в суде этот аргумент как основной. «Эта статья запрещает людям иметь своё собственное мнение, – уверен Даниил Берман. – Но даже если это проигнорировать, то необходимо доказать “заведомую ложность” распространяемой информации. Но Клоков и другие обвиняемые были абсолютно убеждены, что все сведения и мнения совершенно истинные и подлинные. А статья 207.3 УК может быть нарушена только с прямым умыслом».

Берман подчёркивает: он считает невиновными вообще всех обвиняемых по ст. 207.3 УК. «Но в деле Клокова присутствует уникальный элемент, которого нет вообще ни у кого: он обвиняется, по сути, в крамольных телефонных разговорах», – возмущается адвокат.

Суд и мобилизация

Перовский суд зарегистрировал дело 21 июля. Но 10 августа судья Смирнова вернула уголовное дело прокурору. В постановлении (есть у «АУ») она указала, что обвинительное заключение не отвечает требованиям УПК – поскольку место преступления указано как «зона действия базовой станции оператора сотовой связи ПАО “Мегафон”» – без всякой конкретики. А значит, место совершения преступления не указано – поэтому нет возможности проверить обоснованность обвинения. Это, по мнению суда, нарушает право на защиту. Также Смирнова указала на другие процессуальные нарушения; впрочем, она оставила в силе меру пресечения.

Прокуратура направила апелляционное представление в Мосгорсуд, следует из данных судебной картотеки. И 30 августа Мосгорсуд отменил решение Перовского суда. На момент публикации Даниил Берман не успел ознакомиться с представлением прокуратуры и с постановлением Мосгорсуда. Поэтому пока он не знает, будет ли его обжаловать.

Дело в итоге передали судье Светлане Александровой. Судя по картотеке, первое заседание было назначено на 29 сентября – его отложили в связи с «неявкой подсудимого», который, напомним, находится в СИЗО. Даниил Берман утверждает, что об этом заседании ни его, ни Клокова не уведомляли. Защитник считает, что его и не собирались проводить, а назначили в «технических целях» – чтобы соблюсти сроки. Заседание отложили на 12 октября – и Берман подчёркивает, что это создаёт серьёзные трудности защите.

«Учитывая ситуацию с мобилизацией, я точно не уверен, что смогу в этот день представлять интересы Клокова, – объясняет адвокат. – Если на меня ляжет необходимость мобилизоваться, это может затруднить оказание юридической помощи не только Клокову, но и всем остальным моим подзащитным. Я не исключаю, что продолжать оказывать юридическую помощь Клокову будет уже другой человек». Позже заседание отложили уже на ноябрь.