Не грози «Владимирскому централу»

Российские адвокаты уже не первый год ведут борьбу с руководством тюрьмы «Владимирский централ». Причина – постоянные и системные недопуски к подзащитным. Более того, заключённые, сами вызвавшие адвокатов, вдруг начинают писать однотипные отказы от встречи с ними. Защитники уверены, что руководство «централа» пытается таким образом скрыть информацию о пытках и других нарушениях. Суды не раз признавали действия руководства «централа» незаконными, но ситуация не меняется. Жалобы не помогают, а особо ретивых адвокатов сотрудники тюрьмы даже могут «проучить в воспитательных целях». «Улица» рассказывает историю противостояния с «Владимирским централом».

«Саботаж работы защиты»

«“Владимирский централ” всегда считался пыточной тюрьмой. Там происходят страшные вещи, – рассказала «Улице» адвокат N, у которой в “централе” сейчас находятся сразу несколько подзащитных. – Я встречала рыдающих матерей, жён, которые приехали к своему сыну или мужу, а им говорили, что он в морге. То, что рассказывал мой подзащитный после освобождения, – мне даже говорить об этом жутко». Свою личность защитница попросила не раскрывать – она опасается за доверителей.

Пытки и запугивания обеспечиваются в том числе нарушением права на получение юридической помощи. Заключённому показывают – он беззащитен, его никто не увидит, поэтому с ним может произойти всё что угодно. Адвокаты со всей страны регулярно жалуются, что не могут попасть в «централ». Очередной такой случай произошёл совсем недавно. 26 ноября московский адвокат Вера Подколзина опубликовала пост о неудачных попытках встретиться с доверителем. По её словам, «в огромной тюрьме, куда едет вся страна», работает всего один кабинет для встреч. «Адвокаты сидят в очереди в машинах. На улице», – написала Подколзина.

Защитница рассказала «Улице», что дважды приезжала во «Владимирский централ», но так и не попала дальше КПП. Причём 24 ноября Подколзина была единственной в очереди. «Они сомневались в моём ордере, ходили-бродили, носили его начальнику. Я ждала четыре часа на проходной, – вспоминает адвокат. – А девушка-сержант, которая на проходной сидит, бегала в административное здание [согласовывать действия]». После четырёх часов ожидания Подколзина уехала, потому что у сотрудников тюрьмы заканчивался рабочий день. 26 ноября она вернулась и в 10:00 встала третьей в очередь.

Первый адвокат зашёл в «централ» – и оказался единственным, кто в тот день увидел подзащитного. «Коллега вышел около 13:00 и рассказал, что доверителя привели только в 12:25. Сидеть с клиентом разрешают 15 минут, вот его в 13:00 выпроводили, – рассказывает Подколзина. – Потом сотрудники тюрьмы долго и со вкусом обедали». Около 15:00, после пяти часов ожидания, Подколзина поинтересовалась на КПП, сколько ещё придётся ждать. Сержант ответила, что следующего адвоката пропустят через два часа. «Я ей отвечаю: “Через два часа будет уже 17:00, а вы работаете до 16:45 на проход”, – вспоминает Подколзина. В итоге она снова была вынуждена уехать, не дождавшись свидания.

Именно на проходной Подколзиной рассказали, что в тюрьме работает всего один следственный кабинет. Коллеги из очереди это подтвердили. Но Подколзина уверена: даже при одном работающем кабинете можно было пропустить минимум троих адвокатов за день. Она убеждена, что проблема заключается в «безобразной» работе сотрудников «Владимирского централа». Адвокат добавляет, что оборудовать дополнительные кабинеты не так уж сложно: «Берётся любая комната, отгораживается решетками – и вот тебе кабинет».

Вера Подколзина написала жалобы в Генпрокуратуру, прокуратуру Владимирской области, федеральную ФСИН и УФСИН по Владимирской области, а также на имя президента. В тексте обращений (есть у «АУ») адвокат указала, что при единственном работающем кабинете защитники вынуждены ждать своей очереди «на улице, в холоде и при отсутствии туалета».

Адвокат Вера Подколзина

Считаю руководство ФКУ «Тюрьма-2» прямо виновными в фактическом саботаже работы защиты для осуждённых. Совершенно очевидно, что человек, прождавший на улице несколько часов в холодное время года и без туалета, продуктивно работать не сможет. Совершенно очевидно, что попасть в единственный следственный кабинет адвокату также невозможно ввиду очереди.

В жалобах Подколзина просит «обратить внимание на безобразную работу» руководства тюрьмы, а также дать указание «о немедленном переоборудовании части имеющихся у тюрьмы площадей под следственные кабинеты». «Право на защиту и состязательность сторон в таких условиях реализовано быть не может», – указывает она. При этом адвокат не видит смысла обращаться в палату. «Ну напишут они представление начальнику СИЗО. Тот скажет, что нет у них площадей, мощностей и т. д и т. п. И на этом всё», – считает Подколзина.

Президент АП Владимирской области Юрий Денисов сообщил «Улице», что палата в курсе проблемы и регулярно пишет обращения по этому поводу, в том числе и в ФПА. Но пока результатов действительно нет. «Это «Владимирский централ», там особые условия содержания. У них свои законы, свои правила, – говорит Денисов. – Поэтому и в суды обращений много – причём адвокаты выигрывают эти дела».

В очередь

Ситуацию усугубляет особый юридический статус «централа». «На базе этой тюрьмы имеется ПФРСИ (помещение, функционирующее в режиме следственного изолятора, – “Улица”), то есть настоящее СИЗО, – рассказывает “АУ” адвокат АП Владимирской области Юлия Чванова. – Получается, что в тюрьме сидят осуждённые, а в ПФРСИ – подследственные. И есть два кабинета. Один – для встреч адвокатов и следователей с подозреваемыми и обвиняемыми. Другой кабинет – для свиданий с теми, кто уже осуждён». В результате адвокаты уже много лет вынуждены занимать очередь, чтобы попасть к доверителям. «Кто-то даже дежурил круглосуточно», – вспоминает Чванова. Она подтверждает, что дальше КПП адвокатов не пропускают – в любую погоду им приходится ждать на улице.

Но даже если очереди нет, сотрудники тюрьмы не спешат пропускать адвокатов. «Они начинают работать с 8:00, но документы принимают только с 10 часов. Что им мешает начать сразу?» – недоумевает Чванова. Дальше – хуже: «С часа до пяти элементарно могли бы пройти несколько адвокатов. Но у меня забрали документы где-то около 14:30, а завели только в 16:00. Осуждённого мне вывели в 16:45, и в 17:00 встречу прекратили».

Появление электронной записи на деле ничего не исправило. «С 2018 года стала работать электронная запись через ресурс “ФСИН-визит”, – говорит Юлия Чванова. – Согласно их правилам, очередь на неделю вперед должна открываться в 00:00 с воскресенья на понедельник. Но этого не происходит. Сегодня я зашла в 00:00 – не было доступа к записи. В семь, восемь, девять утра – не было записи. А в районе 10:00 уже всё было занято».

Собеседники «АУ» уверены: электронную очередь «подкручивает» руководство тюрьмы. «Как следует из ответов “ФСИН-визит”, администрация учреждения имеет коды доступа. От них зависит, когда открывается запись и на сколько человек», – поясняет Юлия Чванова.

«Записаться в электронную очередь невозможно ни в какое время, – подтверждает Вера Гончарова. – Ни в двенадцать часов ночи, ни в три часа утра, ни в пять часов вечера. Я эту очередь караулю с июля, и за всё время мне удалось по электронке записаться один раз. Всё остальное время прохожу нахрапом». Она тоже написала множество жалоб руководству Т-2, в УФСИН и прокуратуру по надзору за исполнением законов в исправительных учреждениях. Гончарова жаловалась на невозможность записаться через электронную очередь, на отказ в свиданиях и на то, что подзащитному не доходят письма. В ответ адвокат получала лишь отписки – «нарушений не выявлено». 

В распоряжении «Улицы» есть жалоба Гончаровой в прокуратуру по надзору за исполнением законов в исправительных учреждениях. Ведомство сообщило, что передало обращение в УФСИН. Там заявили, что Гончарова не записалась через «ФСИН-визит», а приехала в порядке живой очереди – и свидание ей не предоставили из-за занятости комнаты. В том же ответе УФСИН указала, что «осуществление права осуждённых на свидания с адвокатами должно происходить в порядке, не ущемляющем трудовые права сотрудников и работников учреждения уголовно-исполнительной системы, т. е. в рабочее время».

В другой жалобе Гончарова рассказала, что пыталась попасть к подзащитному 20, 23, 27 сентября и 2 октября. Но увиделась с ним лишь 7 октября. При этом на свидание им отвели всего 15 минут – и прервали его «в связи с правом заключённого на обед». Доверитель был готов под видеозапись добровольно отказаться от обеда, так как не мог увидеться с адвокатом почти месяц. После обеда Гончарова пыталась снова попасть на свидание, прождала до 17:00 – её так и не пропустили.

Адвокат Вера Гончарова

Полагаю, что такая короткая встреча была организована умышленно. Сотрудники Т-2 продемонстрировали адвокату, что доверитель жив, чтобы не допустить обращения в ЕСПЧ о применении срочных мер по правилу 39. Но при этом сделали всё, чтобы содержательное общение с адвокатом не состоялось.

Эту жалобу также «спустили» в УФСИН. Тогда Гончарова попросила прокурора Владимирской области признать незаконной передачу жалобы – и обязать прокуратуру по надзору провести по ней проверку. Ответа пока нет.

Тюрьме закон не писан

Юлия Чванова неоднократно судилась с тюрьмой – и суды вставали на её сторону. В одном иске (его содержание пересказано в решении суда, которое есть у «АУ») адвокат пожаловалась Муромскому городскому суду Владимирской области на два эпизода осени 2019 года. 29 ноября она по срочной просьбе приехала к подзащитному и попыталась попасть в «централ» в порядке живой очереди. Но сотрудники даже не приняли у неё заявления. 5 декабря у Чвановой взяли заявление о свидании 7 декабря. В назначенный день защитница снова приехала в «централ» – но на КПП не оказалось ни одного сотрудника. На телефонные звонки руководство тюрьмы не отвечало. Юлия Чванова направила электронное письмо, где попросила предоставить ей свидание или предоставить отказ в письменном виде. Ответа она не получила.

На заседании представитель ответчика подтвердил, что в Т-2 есть лишь две комнаты для свиданий: одна с подозреваемыми и обвиняемыми, другая – с осуждёнными. По его словам, 29 ноября комната была занята другими адвокатами в порядке очереди. А в другой раз осуждённый якобы сам отказался от встреч с адвокатом. При этом в ответах на заявления Чвановой руководство «Владимирского централа» не сообщало об этом отказе.

Представитель ФКУ Т-2 «Владимирский централ»

Право на оказание квалифицированной юридической помощи не влечёт возникновения у заявителя безусловного права на предоставление свиданий.

Представитель «профильной» прокуратуры на заседание не явился. В письменном возражении он указал, что свидание с адвокатом – это право осуждённого. Так как доверитель отказался от свиданий с Чвановой, нарушения прав адвоката прокуратура не усматривает.

Однако судья Татьяна Муравьёва не согласилась с такими доводами. Она указала, что на момент рассмотрения иска встреча адвоката с осуждённым так и не состоялась – но ответчики не доказали, что предоставить свидание было невозможно. Кроме того, «ненадлежащая организация рабочих встреч», как и недостаток помещений, – безусловное нарушение прав осуждённых и адвокатов. 

«Право осуждённого на получение юридической помощи, закреплённое федеральным законодательством, не ставится в зависимость от выходного или рабочего дня, наличия или отсутствия свободного помещения для свидания с его адвокатом», – заявила Муравьёва.

Суд посчитал, что исправительное учреждение обязано обеспечить адвокату условия для свиданий. И в случае с Чвановой оно этого не сделало. А тот факт, что подзащитный отказался от услуг адвоката, не даёт права руководству тюрьмы запрещать свидания. «Напротив, необходимо было создать все условия для встречи адвоката со своим подзащитным. И лишь после того, как адвокат лично убедится в свободном волеизъявлении подзащитного, прекратить свидание», – пишет Муравьёва. В итоге 8 июля 2020 года Муромский городской суд признал незаконным «бездействие» администрации «Владимирского централа» (решение есть у «АУ»).

Решение вступило в силу, успешно прошло апелляцию и кассацию. А ровно через год, 6 июля 2021 года, Муромский городской суд принял аналогичное решение по другому иску Юлии Чвановой (есть у «АУ»). Но ситуацию это не изменило: адвокатов по-прежнему не пускают на свидания и держат на улице. «Хорошо, если человек приехал на машине, но ведь есть те, у кого нет автомобиля, – возмущается Чванова. – Есть те, кто приезжает или прилетает из других городов».

История повторяется

Как раз в такую ситуацию попала Мария Сочан – она приехала к подзащитным из Саратова. «Улица» уже рассказывала об этой истории. В апреле 2021 года Сочан получила просьбу о срочной помощи от двух доверителей, которые содержались во «Владимирском централе». Адвокат в течение двух дней безуспешно пыталась к ним попасть. Сначала на КПП ей сказали, что пускают адвокатов только по электронной очереди. Через несколько часов сотрудники «централа» нашли другую причину: номер адвокатского удостоверения Сочан не совпадает с реестром Минюста.

Адвокат связалась с областным управлением министерства, и там сразу же внесли изменения в реестр. На следующий день Сочан вернулась в тюрьму и снова попыталась получить пропуск. Но другой адвокат зашёл в тюрьму после обеда, а вышел, только когда кончился рабочий день. В итоге защитница так и не увиделась с просившими о помощи доверителями.

Вернувшись в Саратов, Мария Сочан подала исковое заявление в суд, потребовав признать действия сотрудников УФСИН незаконными. Суд первой инстанции отказал ей. В апелляции администрация тюрьмы заявила, что «нарушение прав адвоката [из-за недопуска] отсутствует». Авторы возражений отметили, что «централ» «подключён к системе “ФСИН-визит” и предоставляет свидания с адвокатами по электронной очереди. Затем сотрудница ФСИН утверждала, что Сочан приехала только на один день – когда все комнаты для свиданий были заняты.

Интересно, что здесь повторилась история из процесса Чвановой: «централ» предоставил суду заявления, что подзащитные Сочан якобы отказались от её услуг. Защитница не исключает, что их заставили сделать это под пытками: «Они в эти заявления вставили такие слова, чтобы я понимала – их принуждали. Когда я поехала к своим ребятам, они недавно только прибыли в тюрьму. Как правило, вновь прибывших подвергают определённой ломке. И самые опасные здесь – первые месяцы».

Апелляционная инстанция встала на сторону Сочан и признала действия руководства тюрьмы незаконными. Адвокат надеется, что решение суда поможет хотя бы ей попасть к доверителям. Но системно ситуация не изменится, уверена она: «Я думаю, что они своё дело будут делать. Я считаю, что у них покровители из Москвы».

Укрощение строптивого адвоката

Но даже если адвокат пробивается к подзащитному, то всё равно не может поговорить с ним конфиденциально – в кабинете всегда находится сотрудник тюрьмы. Этого добиваются путём ультиматума, рассказывает Вера Гончарова: либо свидание проходит при «свидетеле», либо заключённого подвергнут полному досмотру вплоть до прямой кишки. В условиях исправительного учреждения это считается унизительным – и большинство людей не соглашаются на досмотр. Но даже если конвой будет ждать за дверью, он всё равно будет в курсе разговора из-за отличной слышимости в коридоре, говорит Гончарова.

Ещё одно препятствие для работы адвокатов – стекло с решётками, которое разделяет защитника и доверителя. В нём нет отверстия для конфиденциального обмена документами. При этом сотрудники Т-2 отказываются передавать заключённым бумаги – требуют, чтобы адвокаты направляли их по почте.

«Раньше оно было ещё и затонировано, – вспоминает Гончарова. – Получалось просто тёмное стекло, через которое почти не видно собеседника». Защитница предполагает, что таким образом администрация могла скрывать от адвокатов следы побоев. На этот факт она также жаловалась в прокуратуру по надзору. Но тонировку со стекла убрали только в октябре 2021 года – после того, как Вера Гончарова привлекла уполномоченную по правам человека по Владимирской области Людмилу Романову. «Я не могла увидеть подзащитного примерно три недели с момента его перевода туда. Мои письма ему уходили, но ответа никакого не было. Я уже и в Следственный комитет писала, и звонила во все колокола, потому что трудно было предположить вообще, жив он или нет, – вспоминает Гончарова. – Людмила Валерьевна откликнулась, она туда ходила, в итоге человек нашёлся. И я думаю, что стекло перестало быть тонированным тоже благодаря ей».

Защитница рассказала «Улице» про загадочную историю, которая произошла с ней 13 октября. «Около 13:30 меня запустили в помещение для краткосрочных свиданий и закрыли дверь на ключ. И я просидела там взаперти три с половиной часа без средств связи – их забирают на входе», – рассказывает Гончарова. Она стучала в двери, кричала, но сотрудники тюрьмы выпустили её лишь после 16:30.

Адвокат уверена, что её решили «проучить» за большое количество жалоб. «В разговоре с одним из адвокатов оперативный сотрудник признался, что таких вредных и непокорных, как я, сотрудники там “воспитывают”, – говорит она. По мнению Гончаровой, в этом инциденте усматриваются признаки преступления по ст. 127 (незаконное лишение свободы) или ст. 286 УК (превышение должностных полномочий). Она написала заявление в Следственный комитет (есть у «АУ») и потребовала провести проверку, запросить записи видеокамер, опросить причастных к этому сотрудников и обязать руководство Т-2 на время проверки отстранить их от работы. Ответа пока нет.

Юлия Чванова рассказывает, что обсуждала недопуски лично с начальником «централа» Сергеем Павловым. Тот утверждал, что причина всех проблем – нехватка кадров. «Павлов говорит, что нет сотрудников, которые должны заводить-выводить адвокатов, – вспоминает Чванова. – Мол, этим занимаются оперативные работники, у которых есть и свои непосредственные обязанности». Но адвокат уверена: это лишь прикрытие. «Эти недопуски происходят с умыслом – чтобы у осуждённого лишний раз не было связи с адвокатами, с родственниками, с внешним миром», – говорит она.

«Сергей Павлов был когда-то главой оперативного отдела “Владимирского централа”, – рассказывает Вера Гончарова. – Люди, которые находились там несколько лет назад, знают, что как опер он осуществлял неправовые действия в отношении заключённых». Об этом же говорится в  расследовании «Важных историй»* (внесены в реестр иноагентов) – там приводятся слова бывшего заключённого Владимира Черных. Он отбывал срок в «централе» с 2016 по 2018 год – когда Т-2 руководил Алексей Климов: «Избивали каждый день, Климов сам заходил, давал указания. Сломали пять ребер, пальцы. Били по голове, слух пропал на левое ухо… Вытаскивали в коридор, там [видеосъёмка], видимо, не ведётся. Руководили этими пытками оперативники, замначальника Павлов (нынешний начальник «централа» – «АУ»). Оперативник всячески склонял: «Будешь всё делать, будешь рабом, будешь сотрудничать со мной». Вызывал к себе, угрожал и членами [изнасилованием]…»

«Это особая тюрьма, где устанавливает порядки контора из трёх букв – ФСБ, – говорит адвокат АП Москвы Вера Гончарова. – Поэтому всё, что происходит, нацелено на максимальную закрытость. Чтобы люди чувствовали себя там в страхе. А если ты попал в тюрьму – значит, ты должен страдать».

«Улица» направила запросы о пробеле доступа адвокатов в администрацию «Владимирского централа», региональное управление ФСИН и федеральный главк службы, но пока не получила ответа.