Адвокаты в заложниках

Несколько лет назад московский адвокат Татьяна Сустина приехала в Ингушетию на «семейный» процесс – бывшие супруги решали, с кем должен остаться ребенок. Но вместо заседания защитница оказалась в заложниках: процессуальный оппонент шесть часов удерживал её в закрытом помещении, требуя отказаться от работы в Ингушетии. Позже Сустина добилась, чтобы ребёнок остался у доверительницы – но её собственный обидчик так и не был наказан. «Улица» рассказывает подробности этой истории.

«А это наше гостеприимство»

В 2017 году к адвокату Татьяне Сустиной обратилась N (защитница попросила «Улицу» не упоминать в статье имя доверительницы). Она рассказала, что вышла замуж за сына высокопоставленного сотрудника правоохранительных органов Ингушетии («Улица» знает имя этого человека, но адвокат попросила не публиковать его). Семейная жизнь в Москве не задалась – и в итоге супруг вместе с несколькими мужчинами ворвался в квартиру N, забрал двухлетнего сына и вывез его в Ингушетию. Там он подал иск о лишении родительских прав, обвинив жену в жестоком обращении с ребёнком.

Сустина согласилась представлять интересы женщины. Дело должно было рассматриваться в Магасском районном суде Назрани. Защитница договорилась с судьёй, что 25 сентября приедет знакомиться с материалами; в этот же день она собиралась встретиться с представителями органов опеки. Муж Сустиной – тоже адвокат – решил поехать в Ингушетию вместе с супругой.

По словам защитницы, они добрались до суда как раз к началу обеденного перерыва. «Мы позвонили в опеку и предупредили, что сначала дождёмся окончания перерыва в суде, ознакомимся с материалами, а потом поедем к ним», – вспоминает Сустина. Супруги отправились обедать в ближайшее к суду кафе. Они успели взять меню; Сустина ненадолго отлучилась в уборную. А когда она вернулась, муж неожиданно предложил уехать. «Он рассказал – подошли молодые люди и заявили, что им “не нравится”, что мы здесь находимся, – рассказала “Улице” адвокат. – Я говорю: “Я никуда не поеду, мне вообще всё равно”».

Адвокат Татьяна Сустина

Тут я увидела, что рядом стоят двое мужчин. Я заявила им, что мы обедаем и никуда не уедем. Тогда один из них ударил мужа кулаком по лицу. Я была в шоке: не думала, что такое вообще может произойти.

Сустину это разозлило. Она повторила, что никуда не уедет: «Мы приехали в рамках закона и будем осуществлять свою работу». Тогда мужчины выпроводили всех посетителей, а затем закрыли окна и двери кафе. После этого они потребовали у адвокатов отдать им документы и флешки с материалами по делу N. И пригрозили, чтобы супруги не пытались сбежать – мол, заведение окружено их подельниками.

«Я сказала мужу, что это неправда, – вспоминает Сустина. – Что если мы выбежим на улицу и начнём кричать, они нам ничего не сделают. Муж ответил, что это Ингушетия и нам никто не поможет. Позже я узнала, что его прессовали, пока меня не было, ударили. И к этому моменту он был психологически сломлен».

Супругам запретили общаться друг с другом; неизвестные отобрали у них телефоны и начали изучать их содержимое. «Мы фактически оказались в заложниках, – вспоминает Сустина. – Один из мужчин всё время повторял: “Что же мне с вами делать”. И угрожал физической расправой». В итоге адвокатам пришлось передать им все материалы и флешки.

Примерно через два часа Сустиной позвонили из суда. «Телефоны лежали на столе, – говорит она. – Один мужчина сказал: “Ответьте и скажите, что мы помирились”. Я спросила: “Так это ты наш оппонент?” Он подтвердил». Мужчина вновь потребовал от Сустиной сказать о примирении и та согласилась.

Адвокат Татьяна Сустина

Естественно, я это сказала. Мы уже понимали, что всё серьёзно. И наша задача была просто выйти оттуда без повреждений.

Затем истцу позвонили из органов опеки; Сустина утверждает, что хорошо слышала разговор. Женщина спросила, где адвокаты. Мужчина ответил, что адвокаты не приедут, потому что «встретились с ним и помирились». «Я услышала в трубке: “Пусть она сама мне это скажет”. Он дал мне трубку и я подтвердила», – говорит адвокат.

Наконец, истцу позвонила доверительница Сустиной – и тот стал угрожать. «Ты доигралась. Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, – пересказывает адвокат его разговор с N. – Мы подбросим адвокатам взрывчатые вещества, я уже позвонил в ФСБ и они сейчас сюда едут». Позже он подвёл к столу какого-то мужчину и заявил, что это сотрудник ФСБ. «Не готов я всё на самотёк пускать, – объявил истец. – Сюда везут взрывчатку, её положат в ваш чемодан и вы уедете отсюда в СИЗО». Сустина восприняла угрозы всерьёз. «Я стала думать: “Как они будут доказывать, что это наша взрывчатка? Надо ничего не трогать, чтобы на смывах с пальцев рук ничего не нашли”. Но истец предупредил: “Вам ничего не поможет”».

Доверительница Сустиной продолжала звонить супругу и уговаривала его отпустить адвокатов. По словам защитницы, она слышала, как женщина обещала прекратить судебное разбирательство. В конце концов мужчина заявил, что поверил ей. Адвокаты заверили его, что больше не будут заниматься этим делом и приезжать в Ингушетию.

«И тут начался просто сюр, – вспоминает Сустина. – Появились сотрудники кафе, принесли шашлыки, накрыли полный стол – люля-кебабы, какие-то фирменные блюда. Наш оппонент говорит: “А это наше гостеприимство, чего же вы не едите, ешьте”. Мне кусок в горло не лезет. Но как-то пришлось поесть».

«Я тебе говорил заткнуться и уехать»

Спустя шесть часов адвокатам разрешили выйти из кафе. Всё это время их ждал таксист, которому они ранее оплатили полный день работы. Истец потребовал отпустить таксиста, посадил адвокатов в другую машину и сказал водителю везти их в Осетию – в аэропорт Владикавказа.

Как только адвокаты зашли в здание аэропорта, Сустина обратилась к службе безопасности. «У меня была паника, я не знала, что ещё может произойти. Везде видела каких-то врагов, – вспоминает она. – На рамках металлоискателей я сразу сказала, что мы адвокаты, что нас держали в заложниках в Ингушетии». Защитница попросила осмотреть их вещи, чтобы в присутствии сотрудников подтвердить, что там нет взрывчатки и других запрещённых веществ. Затем служба безопасности опросила её и проводила в зону вылета.

Там к ним неожиданно подошёл какой-то мужчина и сообщил, что его прислали за документами – якобы в кафе они отдали не все бумаги. «Тут у меня уже случилась истерика, – говорит защитница. – Я побежала в службу безопасности. Сказала, что этот человек [приехал] от тех людей, которые держали нас в заложниках». Мужчину задержали, опросили и отпустили. Как сообщили Сустиной, он рассказал, что работает таксистом и ничего не знает о произошедшем.

Наконец, адвокаты прилетели в Москву. Супруг Сустиной обратился в медпункт аэропорта Внуково и попросил зафиксировать побои. «Особых следов не было, – говорит она. – Был отёк с левой стороны лица и подозрение на сотрясение мозга из-за головных болей».

Адвокат признаётся, что поначалу даже не планировала обращаться в правоохранительные органы. «Я вообще не хотела уже ничего. Несколько дней мне казалось, что кто-то может прийти к нам в квартиру, – рассказывает она. – Побои зафиксировали просто на случай, если будет какое-то развитие ситуации».

Но через несколько дней Сустина решила рассказать о произошедшем тому судье, у которого находилось дело N. Доверительница не возражала против этого. Адвокат сообщила судье, что в момент разговора по телефону фактически находилась в заложниках – и заявила о примирении с оппонентом под давлением. По словам Сустиной, судья поначалу не поверил – но затем сказал, что должен передать эту информацию в ФСБ. Процесс по иску против N было решено продолжить.

После этого адвокат позвонила в органы опеки. «Я считала, что именно они нас “сдали”, – говорит Сустина. – Потому что я [днём 25 сентября] сказала им, что мы не попали в суд из-за обеденного перерыва. Нетрудно было догадаться, что мы пойдём в ближайшее к суду заведение обедать. Я рассказала им, что с нами произошло в этом кафе – мне хотелось, чтобы они поняли, что сделали». По словам Сустиной, представитель опеки отреагировала на её слова агрессивно и не поверила ей.

Спустя некоторое время защитнице позвонил тот самый истец – муж N. Его возмутило, что адвокат рассказала о произошедшем судье. «Я тебе говорил заткнуться и уехать? И с делом не соприкасаться? – переcказывает она слова мужчины. – Если я ещё раз увижу вас в Ингушетии, я убью твоего мужа. Я вас достану где угодно. Я знаю, где вы живёте и в какой детский сад ходит ваш ребёнок».

Сразу же после этого разговора адвокат написала заявление о преступлении и отвезла его в ФСБ РФ. Она пояснила, почему решила обратиться именно туда, а не в СК – ведь один из тех, кто удерживал их с мужем в заложниках, представился сотрудником ФСБ. «Я подумала, что эта информация может заинтересовать ФСБ. И управление собственной безопасности займётся расследованием эффективнее, чем СК», – говорит Сустина.

«Хотелось посмотреть в глаза этой твари»

В заявлении Сустина попросила возбудить в отношении супруга N и его пособников уголовное дело по ст. 127 УК (незаконное лишение свободы), 119 УК (угроза убийством или причинением тяжкого вреда) и 296 УК (угроза или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия). По её словам, спецслужбы начали работу по заявлению уже через несколько дней. Затем расследование передали в УФСБ по Ингушетии, а когда участие сотрудника спецслужб в инциденте в кафе не подтвердилось – материал отдали СК. «Проверку провели на высшем уровне, – считает она. – Сделали всё, что можно. Опросили сотрудников кафе, аэропорта, нас с мужем. Но наши оппоненты хорошо подготовились: в помещении кафе не было камер, а свидетели говорили, что видели только как мы беседовали».

Сустина обратилась за помощью в АП Московской области. В октябре 2017 года комиссия по защите прав адвокатов подготовила заключение (документ есть у «АУ») и признала факт вмешательства в профессиональную деятельность. Палата обратилась к председателю СК РФ Александру Бастрыкину, начальнику республиканского УФСБ РФ и прокурору Ингушетии с требованием возбудить уголовное дела по ст. 119, 127 и 296 УК.

В конце ноября следственный отдел СК в Назрани вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела (Сустина не смогла оперативно предоставить «Улице» этот документ). А в конце декабря 2017 года СК по Ингушетии ответил на октябрьское обращение адвокатской палаты (документ есть у «АУ»). Ведомство дало полный отчёт: пояснило, что сначала уголовное дело не возбудили по причине отсутствия состава преступления в действиях лиц, на которых указала Сустина. Но потом замруководителя следственного отдела отменил это постановление и назначил дополнительную проверку, говорилось в том же письме. Наконец, 29 декабря следственный отдел Назрани всё-таки возбудил уголовное дело – правда, только по незаконному лишению свободы группой лиц (п. «а» и «ж» ч.2 ст. 127 УК).

Тем временем Сустина решила продолжить участие в процессе по делу N. «Мне просто хотелось посмотреть в глаза этой твари (истцу. – “АУ”). Чтобы он увидел меня в процессе», – говорит она. Сопровождать Сустину на процесс вызвался председатель её коллегии «КА 5» Алан Гамазов вместе со своим коллегой из Ингушетии. По её словам, на первом же заседании в январе 2018 года истец вёл себя вызывающе: «Прямо в коридоре суда пытался задеть мужчин плечом, толкался».

На второе заседание в феврале 2018 председатель коллегии поехать уже не смог. Тогда адвокат решила нанять Росгвардию; доверительница согласилась оплатить эти расходы. Сустина пояснила, что структура официально предоставляет услуги по охране документов и грузов, «но в реальности они, конечно, защищали меня». На последующие заседания из аэропорта и до суда её сопровождали росгвардейцы с автоматами. По словам Сустиной, истца это не остановило – и он пытался толкать и провоцировать росгвардейцев.

Адвокат Татьяна Сустина

Они меня везде сопровождали. До туалета даже провожали. Потому что даже в суде была угроза нападения. Приставы защиту не обеспечивали.

Параллельно ей пришлось летать в Ингушетию на следственные действия по собственному уголовному делу о незаконном лишении свободы. Следователи допрашивали свидетелей и провели несколько очных ставок с участием Сустиной и её процессуального оппонента. В эти дни её сопровождали сотрудники СК. «Они встречали меня у аэропорта и отвозили обратно. Потому что всё прекрасно понимали», – уверена адвокат.

«Всем было всё равно»

Процесс доверительницы в итоге закончился благополучно: стороны отказались от претензий друг к дуруг и ребёнок остался с матерью. А вот расследование уголовного дела зашло в тупик: следователи так и не нашли никаких доказательств, что адвокатов насильно удерживали в кафе. «Записей камер не было, свидетели ничего не видели, – поясняет Сустина. – Те люди, на которых я указывала, признавали, что мы все были в том кафе. Но утверждали, что эти шесть часов мы просто мирно общались».

В декабре 2018 года следственный отдел Назрани постановил прекратить уголовное дело. В документе (есть у «АУ») перечислены показания основных свидетелей, которые не подтвердили, что Сустиных насильно удерживали в кафе. Следователи также изъяли и изучили медицинские документы, где фиксировались повреждения у супруга Сустиной. Они провели экспертизу её телефона, но чужих отпечатков там не обнаружили. В результате следователь пришёл к выводу об отсутствии состава преступления.

Сустина обжаловала это постановление в суд в порядке ст. 125 УПК. По её словам, суд удовлетворил жалобу, но вскоре дело снова прекратили (адвокат не смогла предоставить редакции постановление суда, пояснив, что сейчас у неё нет доступа к архиву, где хранятся эти документы). Сустина планировала обжаловать постановление о прекращении дела вплоть до ЕСПЧ, но затем изменила своё решение. «Единственная надежда была на ЕСПЧ, я готовила кейс для этого. Но произошло то, что произошло», – говорит она.

Адвокат Татьяна Сустина

Я поняла, что никаких вариантов добиться расследования у меня нет. Два года процессуальной долбёжки, жалоб, поездок в Ингушетию на следственные действия – и никакого результата.

Сустина признаёт, что прямых доказательств преступления действительно нет. «Но в моём производстве сейчас три дела, где всё обвинение строится только на показаниях потерпевших – и такие дела спокойно попадают в суд, – говорит она. – А у нас были медицинские документы, которые подтверждали побои. И наш оппонент подтверждал, что шесть часов мы “просто беседовали” в кафе». Адвокат полагает, что этих косвенных доказательств было достаточно, чтобы передать дело в суд – но следователи не захотели этого сделать. Она считает, что реальная причина в семейных связях её обидчика: ингушские следователи просто не могли признать обвиняемым сына высокопоставленного силовика.

По мнению адвоката, общественный резонанс мог бы вынудить передать дело в Москву – где родственники её оппонента имели бы меньше возможности влиять на следствие. Но пробиться в СМИ ей не удалось: «Мы обращались ко всем журналистам, кого знали – но никому не была интересна эта история».

Адвокат Татьяна Сустина

Я думала, что держать в заложниках адвокатов шесть часов – это резонансная история. Но журналисты считали, что это какие-то частные разборки. Нам говорили: зачем вы ввязались в семейный спор в Ингушетии? На что вы рассчитывали?

Сустина подчёркивает: адвокат, вступающий в дело на Северном Кавказе, должен осознавать риски и самостоятельно заботиться о своей безопасности. Например, закладывать в стоимость работы расходы на охрану. Но если адвокаты из других регионов не будут браться за дела в Чечне и Ингушетии, то жители республик останутся без помощи – ведь на местных адвокатов проще оказать давление, уверена Сустина. «Есть определённое недоверие к “своим” защитникам [у жителей этих республик], – считает она. – Потому что к ним могут “прийти”. Даже когда я просила местных коллег сходить куда-то, они предупреждали, что у них могут быть проблемы».

Адвокат опасается, что расследование недавнего нападения на Александра Немова закончится так же, как и её история. «Прошло уже сколько времени – и где нападавшие? – задаётся она вопросом. – Скорее всего, никаких записей камер там не найдут. Будут только показания потерпевших, как и в нашей ситуации».

Сустина, впрочем, уверена, что коллегам стоит продолжать борьбу по делу Немова – тем более что его история активно освещается в СМИ. Это может вынудить правоохранителей передать расследование в другой регион – и тогда шансы на справедливость будут выше, рассуждает она. «Председатель моей коллегии считает, что моя история была первой и показательной, – говорит Сустина. – Всем было всё равно – и все поняли, что даже такие вещи можно делать с адвокатами совершенно безнаказанно».