Адвокатам Югры навязали двойные свидания
Защитников пускают в ИВС только в компании следователя
Адвокаты из Ханты-Мансийского автономного округа рассказали об ограничениях, с которыми они столкнулись в ИВС региона. Уже месяц защитники могут пройти в изоляторы только в сопровождении следователей – это требование объясняется карантином. Пообщаться наедине с доверителем удаётся лишь несколько минут – и то если сотрудник согласится покинуть кабинет. Адвокаты жалуются в прокуратуру и пытаются понять, как именно следователи спасают от вируса.
С 23 марта адвокаты ХМАО могут попасть в подведомственные МВД изоляторы временного содержания только со следователями. По словам защитников, сотрудники объясняют это ограничение «распоряжением начальства» – но документ, устанавливающий запрет, не дают сфотографировать либо не показывают вовсе.
«Адвокатам вход воспрещен»
Адвокат Лэйла Овчаренко рассказала «Улице», что пыталась пройти в ИВС Нефтеюганска 26 марта. «Мне сказали, что пустят только со следователем. Ссылались на распоряжение кого-то из начальников МВД округа, которым ограничено посещение», – сообщила она. При этом адвокату никак не пояснили «особый статус» следователей. В копии приказа, которую ей в итоге показали, о допуске следователей не было ни слова. «Каким образом установлена целебная сила должностных лиц, там тоже не уточнили, – добавила Овчаренко. – Складывается ощущение, будто в МВД полагают, что вирус погон испугается и отступит. Тогда уж не надо скрывать такой прорыв – надо в ВОЗ срочно телеграфировать. Пусть к каждому [заболевшему] следователя приставят – и всё, пандемию можно отменять».
Адвокат в тот же день подала заявление на имя Дмитрия Шестакова, начальника ОМВД по Нефтеюганску, в ведении которого находится ИВС. Овчаренко описала ситуацию и попросила пояснить, «каким образом следователи “поборют” распространение коронавируса в ИВС Нефтеюганска» и поинтересовалась «где можно приобрести» столь эффективное средство борьбы с COVID-19. Реакции на своё обращение адвокат не дождалась.
Адвокат Лэйла ОвчаренкоВидимо, следователи при карантине будут преградой для распространения коронавируса, излечат подзащитных и поборют пандемию в РФ.
Услышав от коллег о недопусках, адвокат Владимир Наймушин решил при случае поинтересоваться новыми порядками в ИВС Нефтеюганска: «14 апреля мы проходили со следователем. Когда я увидел начальника изолятора, воспользовался моментом и спросил, правда ли такая практика существует. Он подтвердил». В качестве обоснования запрета адвокату вынесли подшивку документов, среди которых был приказ замначальника УМВД округа полковника Андрея Шабашова от 23 марта. «Этим документом ограничено посещение ИВС из-за ситуации с коронавирусом, – говорит адвокат. – Наши полицейские чиновники пекутся о здоровье подозреваемых и обвиняемых, как всегда». Сфотографировать документ, впрочем, не позволили, хотя защитник не обнаружил на бумаге грифов «секретно» или «ДСП».
Адвокат спросил у начальника изолятора, понимает ли тот, что такое распоряжение нарушает федеральные законы и Конституцию: «Он посмотрел на меня стеклянным взглядом, и я понял, что диалог бессмысленен: пока начальство не велит действовать иначе, он будет исполнять написанное». Наймушин сказал, что хотел бы задать этот вопрос и автору приказа полковнику Шабашову: «Интересно знать, читал ли он текст перед тем как подписать. А то его действия и по статье о превышении должностных полномочий можно квалифицировать. Если он, конечно, понимал, что подписывает».
Адвокат Владимир НаймушинУ нас конституционные права, включая право на защиту, могут быть ограничены в случае объявления чрезвычайного положения. Это полномочия президента страны. Господин Шабашов на занимаемой должности такими не наделён.
Ограничения действуют не только в Нефтеюганске, но и в других городах региона. 15 апреля с аналогичным запретом столкнулся адвокат Нарек Саакян в сургутском ИВС. «На входе спросили, пришёл ли следователь. А когда я сказал, что планирую общаться с клиентом наедине, сообщили, что адвокатам вход воспрещён», – рассказал защитник. Распоряжение с обоснованием ему не продемонстрировали.
Буквально на следующий день Саакяну удалось попасть в ИВС для следственных действий – но его возможности были ограничены и в этом случае. «Можно попросить следователя удалиться, они относятся с пониманием. Но насколько он выйдет? Действие ведь не может на десять часов затянуться, – объясняет адвокат. – А за те 15 минут, которые следователь через дверь дышит, говоря фигурально, в затылок – полноценной консультации не провести».
Нарек Саакян отметил, что «двойные стандарты» в отношении адвокатов и правоохранителей практиковались в местных ИВС и до пандемии. «Адвокатам, например, запретили проходить в изоляторы в выходные и праздничные дни, а следователи посещали учреждения свободно в любое время. Мы тогда обращались и к прокурору и начальнику УМВД ХМАО – Югры, но ответа до сих пор не получили, – вспоминает защитник. – Пандемия, по сути, такие злоупотребления усугубила, да и потворствует им, ведь у сотрудников появился повод. Они теперь “в целях заботы о здоровье” действуют».
В объявлениях, которые висят в ИВС-1 и ИВС-2 Сургута (снимки имеются в распоряжении редакции) действительно сказано, что проведение свиданий отменяется с 25 марта «в целях соблюдения санитарно-эпидемиологических требований по предупреждению распространения коронавирусной инфекции». Встретиться с обвиняемыми и подозреваемыми, согласно этим документам (подписаны администрацией изоляторов) не смогут ни родственники, ни «близкие лица», ни «защитники, адвокаты или иные лица». Действовать запрет будет до «особого распоряжения».
Аргумент от абсурдного
Ассоциация «Адвокатские кабинеты Ханты-Мансийского автономного округа – Югры», в которую входит и Саакян, направила 17 апреля обращение прокурору округа. В письме (есть у «АУ») защитники попросили проверить «законность режима работы следственных комнат ИВС территориальных подразделений УМВД России по ХМАО – Югре» и «при выявлении нарушений конституционных прав лиц, содержащихся под стражей» отреагировать, направив материалы проверки в следственные органы СК региона. Там, по мнению авторов обращения, должны оценить действия должностных лиц «по факту наличия признаков состава преступления, предусмотренного ст. 286 УК РФ (превышение должностных полномочий)».
Как пояснил «Улице» председатель ассоциации и член Комиссии по защите прав адвокатов АП ХМАО Владимир Савин, обращение также направлено региональному омбудсмену. «Хотя я лично с такой ситуацией не сталкивался, но от коллег и членов ассоциации знаю, что случай не единичный. Так что мимо пройти не мог, – объяснил Савин. – При этом внятных объяснений от сотрудников не поступает, апелляций к “приказу вышестоящего руководства”, которые я услышал от сотрудников ИВС, явно недостаточно. Полагаю, что ничего секретного быть не должно, прокуратура уполномочена и может ситуацию прояснить».
Председатель «Адвокатских кабинетов ХМАО»,
член Комиссии по защите прав адвокатов АП ХМАО
Владимир СавинПрекращение допуска адвокатов к доверителям и предъявление явно незаконных требований о реализации права на защиту исключительно в присутствии следователя является грубейшим нарушением конституционного права на защиту содержащихся под стражей граждан.
«Я отношу эти события не только к нарушению прав адвокатов, но и к нарушению фундаментального права граждан на защиту, – сказал “Улице” председатель Комиссии по защите прав адвокатов, член Совета АП Дмитрий Дядькин. – Если бы речь шла о полном запрете посещений, ограничения были бы понятны. Но аргумент об угрозе здоровью абсурден, ведь опасность вдвое возрастает, когда в следственном кабинете не один посетитель, а сразу два. Мы имеем дело с воспрепятствованием осуществлению защиты должного качества. Того, которое предписано стандартами – ведь полноценную консультацию в присутствии следователя дать невозможно». По его словам, эта проблема касается всех адвокатов, практикующих в Югре по уголовным делам.
Председатель Комиссии по защите прав адвокатов АП ХМАО
Дмитрий ДядькинПри этом если адвокат по соглашению осознаёт, что полноценно помочь не сможет и от посещения ИВС из этих соображений отказывается, следователи пригласят дежурного адвоката и помощь окажут силой. Такие случаи уже есть.
Комиссия по защите прав адвокатов при АП ХМАО пока не направляла письменных жалоб – палата пыталась решить вопрос «в административном порядке», говорит Дядькин: «Совет АП устно обращался к руководству правоохранительных органов, мы просили сформулировать внятную позицию, разъяснить регламент и сроки его действия, но ответов не получено».
Президент АП ХМАО Валерий Анисимов сообщил «Улице», что на заседании Совета палаты, которое состоялось 22 апреля, было подготовлено письмо начальнику УМВД округа, документ планируют направить сегодня. «Изначально полагали, что ограничения допуска временные, но они держатся уже месяц, поэтому считаем целесообразным поставить вопрос официально, – пояснил Валерий Анисимов. – Практика самих ИВС разрозненная, во время заседания совета беседовали с коллегами из Когалыма: у них проблем с доступом в изоляторы нет. Но палата осведомлена о ситуации в Сургуте и Нефтеюганске». Президент палаты уточнил, что вопрос становится особенно актуальным, поскольку с понедельника следователи активизировались: «По крайней мере, от СУ СК по ХМАО мы получили ответ, что с 20 апреля всё будет работать в штатном режиме».
Валерий Анисимов также направил 23 апреля письмо (полный текст имеется в распоряжении редакции) кураторам и руководителям адвокатских объединений, в котором назвал ограничения «грубым нарушением» норм ст. 47 УПК и «правил внутреннего распорядка» ИВС (эти акты гарантируют свидание подозреваемого с защитником наедине). Президент также попросил сообщать в АП об имеющихся фактах недопуска.
«Улица» связалась с пресс-службой УМВД России по ХМАО – Югре и попросила прокомментировать происходящее. В полиции отказались сделать это в рамках телефонного разговора и попросили направить письменный запрос. На момент публикации материала ответ не поступил.
Адвокаты, с которыми удалось побеседовать «Улице», сравнивают происходящее в ИВС Югры с ситуацией в СИЗО-1 Иркутска. Напомним, туда перевели предполагаемых участников бунта в ангарской колонии ИК-15, после чего в подведомственный ФСИН изолятор перестали пускать адвокатов, если только тех не сопровождал следователь. О первом «недопуске» стало известно 13 апреля: Дмитрий Дмитриев не смог посетить своего подзащитного Антона Обаленичева (следствие считает его организатором бунта). Пожаловались на нарушения и другие адвокаты – одним сотрудники изолятора объясняли недопуск распоряжением санитарного врача ФСИН, в разговоре с другими ссылались на предписание прокуратуры. АП Иркутской области отреагировала на сообщения уже на следующий день: президент палаты Олег Смирнов обратился в прокуратуру и попросил «незамедлительно решить вопрос о беспрепятственном прохождении адвокатов в помещение следственного изолятора».
Прокуратура 15 апреля признала нарушения, сообщила об отмене распоряжения администрации иркутского СИЗО и о том, что «приняты меры прокурорского реагирования». ФСИН Иркутской области присоединилась к обсуждению 16 апреля, заявив: «Руководством ГУФСИН России по Иркутской области каких-либо распоряжений, направленных на предоставление подозреваемым, обвиняемым и осуждённым встреч с защитниками только совместно с сотрудниками следственных органов, не издавалось». Ситуацию взяли на контроль в ФПА – Юрий Пилипенко сообщил о нарушениях в минюст, тот обратился во ФСИН России и органы прокуратуры. Какая именно из предпринятых мер сработала, неизвестно, но, как следует из заявления АП ИО Олега Смирнова «Адвокатской газете», 21 апреля в палату перестали поступать жалобы на происходящее в СИЗО-1. Впрочем, адвокат Дмитрий Дмитриев и после этого не смог попасть к доверителю