«Медведь» отреагировал на жалобы адвоката
В СИЗО начали частично соблюдать карантинные меры
УФСИН по Москве ответило на жалобу адвоката Дмитрия Мыльцына и его помощника Егора Филина, о которой ранее рассказывала «Улица». В середине мая они отправили письма в минюст, ФСИН и их столичные управления, подробно рассказав о нарушениях мер эпидемиологической безопасности в СИЗО-4 «Медведь». Юристы заявили, что новый порядок прохода в СИЗО, принятый из-за коронавируса, лишь ухудшил ситуацию. В частности, администрация СИЗО заменила электронную запись на живую очередь к единственному окну. Из-за этого все посетители – в том числе адвокаты, следователи и дознаватели – вынуждены были 5-6 часов ожидать свидания с заключёнными. Дмитрий Мыльцын рассказывал «Улице», что в холле изолятора отсутствовала разметка дистанции в 1,5 метра; само помещение не проветривалось, гелей-антисептиков также не было. При этом в небольшом помещении находилось порядка 100 человек.
Также юристы обратили внимание ведомств на то, что заключённых под предлогом заботы о здоровье продолжают ограничивать в их правах. Дмитрий Мыльцын подчеркнул, что при общении через стекло не обеспечивается конфиденциальность, а следственные кабинеты «по-прежнему закрыты для адвокатов». Следователи в этом изоляторе могут передавать обвиняемым материалы уголовного дела, но защитники по неизвестной причине такой возможности лишены. Нормативные документы, которыми оправдываются эти ограничения, в открытом доступе отсутствют.
На днях юристы получили письмо из УФСИН по Москве (есть в распоряжении редакции). Ведомство признало, что «в настоящее время свидания с адвокатами в СИЗО-4 проводятся без предварительной записи, в порядке живой очереди», но не стало пояснять причину такого изменения порядка работы изолятора. Однако УФСИН сообщило, что «для ожидания своей очереди адвокатам и следователям предоставлено помещение приёма, досмотра и хранения передач», которое полностью соответствует требованиям «карантинного» указа г. Москвы. «На полу помещения нанесена соответствующая разметка; на скамьях нанесена разметка для соблюдения дистанции (указаны места, где сидеть запрещено); обеспечено наличие дозаторов с дезинфицирующим средством; на стендах размещена соответствующая информация», – перечисляется в ответе. После чего делается вывод, что в СИЗО-4 «в полном объёме» соблюдаются необходимые меры безопасности.
Вчера Дмитрий Мыльцын вновь посетил изолятор и подтвердил «Улице», что многие меры, указанные в письме УФСИН, действительно были реализованы. «Ситуация изменилась в лучшую сторону. Появилась разметка на полу и на скамьях. Появились дозаторы с дезинфицирующими средствами. Людей стало заметно меньше, очереди практически нет. Время ожидания сократилось с 5-6 часов до 1,5-2», – рассказал он. Однако главные проблемы, по мнению адвоката, так и не решены. «Возможность для конфиденциальных свиданий до настоящего времени всё так же отсутствует. Встречи так же проходят в комнатах для свиданий с родственниками через защитное стекло и по телефону. Документы показывать и передавать проблематично. Нормативные акты, со ссылками на которые оправдываются эти ограничения, по-прежнему отсутствуют в свободном доступе», – объяснил он.
Председатель комиссии по защите прав адвокатов АП Москвы Роберт Зиновьев в беседе с «Улицей» сообщил, что разговаривал о ситуации в «Медведе» с начальником столичной УФСИН Сергеем Морозом. «Что касается карантинных мер, то в целом состояние улучшилась во всех московских изоляторах. Однако основная проблема пока ещё не решена. Очевидно, что существующая организация общения адвокатов с подзащитными не позволяет говорить о сохранении адвокатской тайны, – сказал он. – Но в ближайшее время планируется совещание с сотрудниками ФСИН, на которое я уже приглашён и на котором я подниму этот вопрос».
Отметим, что ранее «Улица» обратилась с вопросами во все ведомства, куда Мыльцын и Филин отправили обращения, а также в администрацию СИЗО-4. Ответ на редакционный запрос пришёл только из минюста. Ведомство сообщило, что направило во ФСИН копию жалобы юристов «в целях организации проведения проверки изложенных фактов».