РосАдвокатНадзор

На этой неделе «Улица» и «Закон.ру» провели войсчат-обсуждение свежих поправок Минюста в Закон об адвокатуре. В ходе дискуссии адвокат Константин Ривкин упомянул, что законопроект ведомства несёт угрозу для персональных данных коллег. К сожалению, из-за нехватки времени мы не успели подробно обсудить эту тему – поэтому «Улица» попросила Ривкина подготовить колонку. Он тщательно разобрал неоднозначные формулировки авторов законопроекта – и рассказывает, каким образом государство сможет получить важные и даже интимные сведения о частной жизни адвокатов.

Безумие или безрассудство

С огласно пояснительной записке, цель законопроекта – «повышение гарантий реализации предусмотренного статьёй 48 Конституции права граждан на получение квалифицированной юридической помощи». Для этого Минюст предлагает ряд изменений, которые, на мой взгляд, можно условно разделить на три категории: разумные, провластные и безумные.

Разумные предложения здесь действительно присутствуют: введение единой Комплексной информационной системы адвокатуры России (КИС АР), запрет принимать поручение только для направления адвокатского запроса и ряд других. Сюда же можно отнести правило, что руководителем адвокатского образования может являться только адвокат.

Провластные инициативы в законопроекте со всей очевидностью преобладают. Например, предоставление органам юстиции возможности в судебном порядке обжаловать решения советов адвокатских палат – если дисциплинарные производства возбуждались по их представлениям. Или утверждение той же госструктурой положения о порядке сдачи экзаменов на статус адвоката – что выглядит как явное выражение недоверия адвокатскому сообществу и органам его самоуправления. Опять же, понятно, зачем министерство хочет сократить круг вопросов, по которым адвокаты могут направлять запросы.

Наконец, есть и откровенно безумные идеи (порой совпадающие с провластными). Явно лишённые здравого смысла и не выдерживающие никакой критики с точки зрения грамотного юридико-технического подхода.

К примеру, соискателям статуса адвоката предлагается предоставлять справку о наличии «…факта уголовного преследования либо о прекращении уголовного преследования». А ещё – документ, подтверждающий, что претендент «‎не состоит на учёте в наркологическом и психоневрологическом диспансерах в связи с лечением от алкоголизма, наркомании, токсикомании, хронических и затяжных психических расстройств». Хорошо, а если у кандидата действительно есть подобные проблемы – что с ним тогда делать палате? Ни законопроект, ни действующий закон не дают ответа. Нет в них и запрета допускать такого человека к экзаменам.

Но больше всего вопросов вызывает возможность безоговорочной, по сути, обработки ‎персональных данных ряда лиц – включая их специальные категории ‎и биометрические персональные данные. Особенно если учитывать одновременное законодательное закрепление как уже упомянутой КИС АР, так и Единого государственного реестра адвокатов.

Чем это может грозить?

Одна из нескольких однотипных норм выглядит в проекте закона так:

Помимо доверителя, авторы законопроекта планируют разрешить обрабатывать без получения согласия аналогичные данные как самих адвокатов, так и претендентов на адвокатский статус (см. предлагаемые дополнения к п. 1 ст. 8, п. 2 ст. 10, п. 2 ст. 12, п. 3 ст. 18, п. 5 ст. 20, п. 3 ст. 25).

А теперь давайте посмотрим – что же такое «специальные категории персональных данных» и «биометрические персональные данные»?

Для этого нужно заглянуть в ст. 10 и 11 закона «О персональных данных». И мы увидим, что специальные категории персональных данных касаются «расовой, национальной принадлежности, политических взглядов, религиозных или философских убеждений, состояния здоровья, интимной жизни». А биометрические характеризуют «физиологические и биологические особенности человека, на основании которых можно установить его личность, которые используются оператором для установления личности субъекта персональных данных».

Здесь же важно заметить: в соответствии с указанным законом обработка подобных сведений по общему правилу не допускается без согласия субъекта персональных данных. В чём уже усматривается противоречие с предлагаемыми нормами.

Благие намерения

Для чего же авторы законопроекта предлагают подобные нормы? В пояснительной записке даётся следующее разъяснение:

Насколько эти доводы убедительны, каждый может судить сам. У меня же к ним остаются вопросы. Хорошо, допустим, что персональные данные доверителя действительно могут быть существенны при оказании ему правовой помощи (хотя и в весьма небольшом числе случаев, даже если судить по приведённой цитате). Но как быть с претендентами на звание адвоката и самими адвокатами? Кому и зачем они будут сообщать о своей расовой, национальной принадлежности, политических взглядах, религиозных или философских убеждениях, состоянии здоровья, интимной жизни, или предоставлять свои биометрические данные?

Как ни вчитывайся в текст законопроекта, ясности в данных вопросах он не содержит. И это весьма тревожно. Поскольку при буквальном его прочтении получается, что люди, попавшие в сферу деятельности адвокатуры, будут лишены защиты своих персональных данных, причём весьма деликатного свойства. С не вполне понятной перспективой их дальнейшего использования, включая КИС АР или единый реестр адвокатов.

Весьма важно отметить: предлагаемые дозволения в отношении доверителей хотя бы сопровождаются оговоркой «в связи с организацией оказания квалифицированной юридической помощи адвокатом». А вот специальные и биометрические персональные данные адвоката могут быть востребованы (на основе п. 2 ст. 12) вообще в силу малопонятных «…любых обстоятельств, обусловленных наличием статуса адвоката или членством адвоката в адвокатской палате».

И аргументы по типу «ну имелось же в виду иное…» здесь не работают. Поскольку любая юридическая норма, – особенно затрагивающая права человека, – должна отвечать требованиям правовой определённости. Здесь же этого не усматривается.