Принуждение к апелляции

Вчера вечером Верховый Суд внёс в Госдуму законопроект, изменяющий порядок сплошной кассации. Поправки предусматривают рассмотрение только тех жалоб на приговоры или иные итоговые решения по уголовным делам, которые прошли через апелляцию. Напомним, сейчас любая из сторон может «перепрыгнуть» этап апелляции и подать сразу кассационную жалобу. В колонке для «Улицы» адвокат Максим Никонов рассуждает, зачем это понадобилось судебной системе – и как это отразится на защите доверителей.

Лишний этап

В пояснительной записке к законопроекту говорится, что «наметившаяся тенденция к отказу участников процесса… от инициирования проверки своих доводов в порядке апелляционного производства не обеспечивает необходимый уровень гарантий эффективного и справедливого судебного разбирательства». Подобную заботу Верховного Суда об участниках уголовного процесса, – которые буквально «голосуют жалобами» за вынесенную за пределы региона кассацию вместо внутрирегиональной апелляции, – так и хочется назвать принудительным облагодетельствованием.

Почему пропускают стадию уголовной апелляции? Не только из-за короткого 10-дневного срока на обжалование – либо появляющегося уже впоследствии желания побороться за более справедливое решение. Авторы жалоб предпочитают кассацию ещё и из тактических соображений: чтобы не тратить время на прохождение апелляционного этапа процессуальной траектории. Это занимает около 2–4 месяцев в регионах и существенно больше в Москве. 

Адвокат Максим Никонов

Внутрирегиональная борьба за стабильность судебных актов может вестись через повышение качества правосудия в первой инстанции. А может, к сожалению, – под девизом «Всё, что можно, оставлять без изменения».

И в зависимости от той или иной оценки ситуации авторы жалоб могут считать шансы на успех в кассационных судах более весомыми. При изучении больших массивов практики кассационных судов общей юрисдикции (КСОЮ) это особенно видно по двум маркерам.

Во-первых, в практике КСОЮ встречается корректировка приговоров по тем же самым доводам, которые ранее прозвучали в судах первой и апелляционной инстанций, но не были услышаны. Более того, имеют место случаи, когда апелляционные жалобы пишутся буквально по материалам кассационной практики и содержат доводы, на основании которых окружные КСОЮ стабильно отменяют или изменяют приговоры. Но областные или краевые суды отказываются воспринимать эти позиции по каким-то своим причинам.

Во-вторых, одним из сравнительно часто используемых оснований для отмены апелляционных определений и постановлений является неполнота рассмотрения доводов апелляционных жалоб. Например, 2КСОЮ (Москва) регулярно, по нескольку раз в месяц, отменяет судебные акты с такой формулировкой: «Положения уголовно-процессуального закона не допускают отказ судов от рассмотрения и оценки всех доводов заявлений, ходатайств или жалоб участников уголовного судопроизводства, а предписывают мотивировать свои решения путём указания на конкретные, достаточные с точки зрения разумности основания, по которым эти доводы отвергаются». См., например, определения №77-426/2021, №77-424/2021, №77-232/2021, №77-168/2021, №77-197/2021, №77-1338/2021, №77-2347/2021. 

При таких обстоятельствах вряд ли стоит упрекать авторов жалоб, что они зачастую просто не считают апелляцию эффективным средством обжалования, на использование которого необходимо тратить силы, время, нервы и другие ресурсы.

Слишком хорошо работает

На мой взгляд, реальная причина появления анализируемого законопроекта – желание сократить нагрузку на кассационные суды общей юрисдикции.

Во-первых, для каждого последующего обжалования должно быть ещё больше сил и воли к борьбе, чем для предыдущего, – и это одна из причин отсева на подступах к кассации после апелляции. Во-вторых, судам гораздо легче и быстрее пропустить жалобу через процессуальный фильтр «судья единолично», действующий при выборочной кассации и работающий преимущественно на отказ в передаче для рассмотрения, – чем через ординарную процедуру сплошной кассации с проведением полноценного судебного заседания.

Однако какой бы мотив (декларируемый в пояснительной записке или какой-либо иной) ни лежал в основе поправок – они по своей сути направлены на очередное сужение права на обжалование в порядке сплошной кассации. Напомню, что в феврале этого года Верховный Суд уже добился введения ограничений срока на такое кассирование.

Юрий Костанов

«Ничего, кроме вреда»

Сокращение сроков кассационного обжалования станет удобным предлогом для отказа в пересмотре дел

И это при том, что сплошная кассация (по крайней мере в некоторых округах) хорошо себя зарекомендовала. Например, 2КСОЮ активно корректирует в этом порядке судебные акты нижестоящих судов. Анализ судебной практики показывает, что его подходы эволюционируют. Если в 2020 году он исправлял в основном «школьные» ошибки нижестоящих судов при назначении наказания (выход за «дроби», неправильный расчёт рецидива, учёт отягчающих обстоятельств, не предусмотренных ст. 63 УК, и т.п.), то в этом году появились более интересные кассационные основания, связанные с процессуальными нарушениями и изменением квалификации преступлений.

Примечательно, что Верховный Суд в своей же пояснительной записке к проекту приводит данные, свидетельствующие об эффективности сплошной кассации: «Из общего числа дел, рассмотренных по правилам сплошной кассации, 16% не были предметом проверки в суде апелляционной инстанции. По результатам кассационного пересмотра таких дел отменены или изменены судебные решения в отношении 990 лиц, что составляет более 20%. За 7 месяцев 2021 года судами кассационной инстанции по делам, которые не были проверены в апелляционном порядке, отменены или изменены судебные решения в отношении 1426 лиц (более 30%)».

Адвокат Максим Никонов

При таких обстоятельствах желание сократить потенциал сплошной кассации если и объяснимо, то вряд ли приемлемо.

Приводимая в пояснительной записке отсылка к ГПК, АПК и КАС, в которых закреплена жёсткая инстанционность (необходимо обязательно пройти апелляцию, чтобы подавать кассационную жалобу), выглядит натяжкой. Ведь процесс обжалования в различных видах судопроизводства устроен по-разному из-за разной цены не только судебной ошибки, но и скорости её исправления. А также из-за разного набора соответствующих гарантий. В уголовном процессе они apriori должны быть выше и гибче, позволяя участникам процесса (особенно важно это для осуждённых) самим использовать их по своему добровольному информированному выбору. Вплоть до отказа от некоторых из них в пользу других.

Конституционный Суд РФ в своё время не нашёл каких-либо нарушений в том, что приговор может быть обжалован прокурором или потерпевшим по основаниям, связанным с ухудшением положения осуждённого, в суде кассационной инстанции даже в том случае, если он до этого не обжаловался ими в апелляционной инстанции.

Возможность подачи не апелляционной, а сразу кассационной жалобы предусматривают, например, УПК ФРГ (§335) и УПК Италии (§569). Вряд ли в обеих странах правопорядок хуже отечественного.

В заключение отмечу, что у законодательных инициатив Верховного Суда сравнительно высокая проходимость через Федеральное собрание. Но одновременно напомню, что предыдущие спорные проекты об уголовном проступке (внесён в феврале 2021 года) и о переводе дел по ч. 1 ст. 115, ст. 116.1, ч. 1 ст. 128.1 УК в категорию частно-публичного обвинения (внесён в апреле 2021 года) зависли, не дойдя даже до первого чтения. А широкое публичное возмущение адвокатов проектным двухмесячным сроком на сплошную кассацию хотя бы привело к увеличению его до полугода. Этот проект ничем не лучше.