«Измена Конституции слишком опасна»

В последние дни юридическое сообщество обсуждает поправку Крашенинникова-Клишаса, которая фактически запрещает судьям КС публично высказывать своё мнение, отличное от решений Суда. Действующие судьи КС никак не комментировали эту инициативу. Однако «Улица» обнаружила видеозапись недавнего выступления судьи КС Константина Арановского на Вторых Баскинских чтениях: в своей речи он откровенно рассуждает о судьбе российской Конституции. Конференция состоялась 14 октября, ещё до того, как широкой публике стало известно о скандальной поправке – и, возможно, это одна из последних свободных речей, произнесённых судьёй российского Конституционного Суда. «Улица» публикует её с незначительными сокращениями.

Мы находимся на платформе или, не побоюсь даже этого слова, на панели, которая звучит как «Диалектика стабильности и развития». Но в том, что касается диалектики, я пообещал себе какое-то время назад, что не позволю больше морочить себе голову философствованиями по этому поводу.

А в том, что касается стабильности и развития, здесь, мне кажется, мне гораздо проще высказываться <…> потому что я под присягой. А в объём этого клятвенного обещания входит служить Конституции. Представьте себе, я, пообещав ей послужить, только и буду рассуждать о том, как бы её поменять, как бы ей развиваться и какие в ней дефекты нужно исправлять. <…> Я буду преимущественно высказываться в пользу стабильности Конституции. <…>

Конституция 1993 года в двух фундаментальных главах об основах конституционного строя, с каталогом прав и свобод человека и гражданина, вообще с описанием правового статуса личности представляет собой по-настоящему выдающиеся произведения конституционного творчества – и даже, может, не столько конституционного творчества, а сколько веры в право и покорности праву. Потому что в 1993 году, когда стороны сошлись в ожесточении и испугались сами себя, они пришли, как кажется, в такое состояние, где не особенно будешь вольничать. Скорее нужно принимать конституционное право в его координатах, в его императивах и не выдумывать слишком сильно от себя то, что хотелось бы.

Впоследствии некоторые авторы конституционного текста даже высказались в разочарованиях относительно того, что у них получилось. [Говорили, что им] не хватает гражданского общества в Конституции. Но мне всего хватает. Я не понимаю, что туда ещё нужно добавлять, если все установления, на которых может быть воздвигнуто гражданское общество, в Конституции уже есть.

Судья КС Константин Арановский

Если она вдруг в чем-то ещё не сложилась, так сказать, то это не проблема Конституции, а проблема общества, которое пока ещё не вполне расположено подчинить себя и свои ориентации этим фундаментальным установлениям.

Здесь я позволю себе отойти немножко в ретроспективу и сказать вот о чём. В 2001 году и позже я писал уже о том, как сложилась изначально конституционная традиция и как теперь принимает конституционное право российская среда – где тоже по традиции сложились свои этические предпочтения. <…> Когда вообще конституционный материал поступает в новое для себя пространство – это всегда предвещает сложности в его укоренении, а иногда даже отторжение. Это можно видеть в пёстрой конституционной географии, где конституционная традиция знает как успехи, так и провалы.

Судья КС Константин Арановский

Конституционное право состоит из собственных ориентиров и координат. Это значит, что Конституция не столь подвижное и гибкое правообразование, чтобы с ней нация могла вести себя как заблагорассудится.

Я писал тогда о рисках и трудностях, которые обещаны в России конституционному праву – с неизбежными паузами и провалами в его освоении, со вступлениями и реставрациями. <…>

В дальнейших конституционных прогнозах… я бы предложил, продолжая начатое, учесть некоторые общие обстоятельства. Во-первых, я предложил бы учесть вот такое общее наблюдение: отклонение от конституционной нормы и даже посягательство на норму сами по себе её не опровергают. Дело в том, что никакие правообразования вообще не обходятся без девиации, особенно если правила поступают в национальную среду в [неразборчиво] заимствованиях. Но правонарушение и бесправие не отменяют прав. Человеку вообще присуща способность к девиации, грубо говоря, к беззаконию. И пока есть норма, её непременно будут время от времени нарушать. <…>

Адаптация этого (конституционного – «АУ») права – трудное дело, которому успех не предрешён, но и не исключён.

Отдельно учтём позиции юридической профессии: имею в виду, что Конституция – общее дело, но вместе с ним дело юридическое, профессиональное. И не юристу, во всяком случае, колебаться в конституционном предприятии. Тем более что иные из них связаны присягой конституционному правопорядку, закону, правосудию. И даже если бы по исходным позициям конституционное дело казалось безнадёжным – а так иногда бывает – то разве это повод выйти из него и отступить юристу? Кто провёл в профессии заметное время, убедился, наверное, что упорно работать, не гадая о перспективах, имеет смысл даже по безнадёжным делам. И что самое верное дело можно потерять по несчастью и по небрежности при наилучших перспективах. Поэтому выгадывать перспективы в профессии, которая живёт верой в правду, не всегда бывает полезно. <…> Можно выпасть ненароком из профессии. В той именно мере, где не полагаются на обязательства и права, на процедуры и правила. В расчётливости легко обознаться, а уважение к правилам и к реальности чаще обернётся благом тому, кто готов их знать и доверять им даже при неясной перспективе.

В целом конституционному праву есть в России на что положиться и на кого положиться. Может быть, больше всего оно имеет опору на безысходности. Эта безысходность, как ни странно, давно уже работает на Конституцию, вынуждая нацию при всех разногласиях опираться на конституционное право в его опорных ценностях.

Нельзя, конечно, обязать каждого человека что-то ценить и дорожить от сердца. Но если Российская Федерация подчинила себя Конституции как правое народное государство, то и верность этим ценностям, гражданской свободе, сама собой прилагается. 

Судья КС Константин Арановский

Было бы странно, если бы народная общность повела себя вся вместе так фальшиво, чтобы учредить сначала Конституцию, а потом дружно отрицать «словом и делом» всё главное, на чём она стоит.

Придётся всё же держаться конституционной государственности и хотя бы условно покоряться её установлениям. Вести себя так, хотя бы натужно, будто свобода, достоинство, собственность, демократия неприкосновенны и дороги гражданам и властям.

Разве может Россия на вольный выбор сейчас позволить себе отложить конституционное право и наособицу снова себя испытывать в иной какой-то судьбе?

Судья КС Константин Арановский

Пусть даже кто-то среди властей и публики храбрится в самостийном величии, а всё же в народе неплохо интуитивно, а иногда явно, чувствуют конституционный ультиматум. И даже отчётливо иногда понимают, что измена Конституции слишком опасна, что от неё не поздоровится. Что чрезмерные колебания в исполнении конституционного учредительного решения, начиная с 1993 года, фатально опасны.

А что, собственно, осталось, кроме Конституции, когда нет надежды ни на монархическую реставрацию – ведь её никто всерьёз не обсуждает – ни на что-нибудь ещё человечески внятное. Не красному же поветрию снова растлевать народ, отнимать его будущее в социальных галлюцинациях, изживая в человеке разум, память и совесть. Конституция – это реальная перспектива уже потому, что России больше нечем себя устроить. Иначе стране предстояло бы в распаде окончить свой век – в бесправии и бессмыслице разойтись кусками по местным кланам и под чужое попечение. 

Но нам – гражданственности в юридической профессии – незачем предвкушать катастрофу своей страны и своей Конституции. Делай что должен, как говорится...