«Адвоката сложнее контролировать»

На прошлой неделе «Улица» обратила внимание на необычное описание вакансии в Комитете против пыток*: обязательным условием было «отсутствие статуса адвоката». Тогда старший юрист КПП Пётр Хромов подробно объяснил, почему организации удобнее работать со специалистами без статуса. Теперь «Улица» публикует ответ адвоката Ирины Бирюковой, которая много лет сотрудничает с «Общественным вердиктом»*. Она уверена, что «статусные» коллеги полезнее для любой правозащитной организации – а реальная причина ограничений в том, что их сложнее контролировать.

На днях я прочитала в «АУ» колонку старшего юриста Комитета против пыток Петра Хромова. Он объяснял, почему их организация ввела жёсткое ограничение для вакансии юриста – отсутствие статуса адвоката. Первая причина – невозможность взять адвоката в штат, оформив трудовой договор. По мнению Петра, он необходим и очень полезен обеим сторонам. Ведь договор даёт работнику возможность взять больничный, уйти в отпуск или декрет. А работодатель сможет держать юриста только в своей организации – чего с адвокатом, мол, сделать нельзя.

Вторая причина – принципиальная разница подходов к работе. КПП защищает не конкретного доверителя, а общественные интересы. А для адвоката превыше всего интересы его доверителя – об этом прямо говорится в профильном законе и кодексе этики. Здесь Пётр Хромов приводит конкретный пример неустранимого, по его мнению, противоречия. Человек, пострадавший от пыток, обратился в КПП за помощью. Полицейские начали ему угрожать, а затем сменили кнут на пряник – купили пострадавшему дорогой телевизор. Человек отказался от своих слов. И тогда уже КПП подал в отношении него заявление о даче ложных показаний. Адвокат так поступить не может – и в этом, по мнению Петра Хромова, безусловный плюс работы юристом без статуса.

Я адвокат и сотрудничаю с правозащитными организациями уже более 15 лет. Особенно плотно – с фондом «Общественный вердикт»*, который также помогает жертвам пыток. Поэтому мне хотелось бы подробно прокомментировать оба аргумента Петра, основываясь на собственном опыте.

Во-первых, обычно организациям самим удобнее держать адвоката за штатом. К этому руководителей подталкивают особенности трудового и налогового законодательства. Адвокат сам платит за себя налоги, а это неплохо экономит бюджет организации и упрощает работу бухгалтера. Что касается гарантий для сотрудника – я, может быть, удивлю Петра, но законом предусмотрены больничные, отпуск и декрет для адвоката. Они тоже оплачиваются по отдельной процедуре – опять же, облегчая финансовую нагрузку организации.

Удивительно, что кто-то видит проблему в требовании «хранить верность» организации. В этом нет ничего сложного: достаточно заключить с адвокатом соглашение на год, два, пять и так далее. В нём надо определить ежемесячное вознаграждение и прописать условие – работать только по делам данной организации. Это называется абонентским обслуживанием. Можно, например, стать «пожизненным» адвокатом только у одного физического лица – была бы достойная оплата.

Мне известен случай, когда адвокат с семьёй переехал жить в город, где отбывает наказание его доверитель. И коллега работает только с ним – регулярно посещает, готовит жалобы на условия содержания…

Возвращаясь к аргументам Петра – лично меня совершенно возмутил пример с попыткой наказать человека, который отказался от показаний. Получается, что человек обратился за помощью в правозащитную организацию – а та сама же написала на него заявление в полицию? Да ещё и «во благо общественных интересов»? Тогда чему мы удивляемся, когда люди говорят, что нет смысла обращаться к правозащитникам… Человек и так серьёзно пострадал, а когда пришёл в НКО, получил в итоге дополнительные проблемы. От тех, кто должен был оказать помощь.

Адвокат Ирина Бирюкова

Меня совершенно не интересуют причины, почему заявитель отказывается отстаивать свои интересы. Это его причины.

Они могут быть продиктованы угрозами, корыстным интересом, чем угодно. Но надо помнить: мы поработали и уехали в свой регион, а он – остался один на один с теми, кто его пытал. И вся его семья осталась. У таких людей очень часто нет ни сил, ни возможности переехать. И только сам человек вправе решать, готов он идти до конца или нет. Ведь только он знает и понимает риски для себя и своей семьи.

Больше скажу: бывает, что даже заявитель не до конца понимает эти риски. И тогда мы обязаны объяснить их – и ещё раз спросить, готов ли он продолжать работать. А потом уточнить ещё раз. Дело тут вовсе не в наличии статуса адвоката. Дело в наличии совести, сострадания и каких-то норм морали.

Я могу уверенно сказать: всем правозащитным организациям, с которыми я сотрудничала, очень помогал мой статус адвоката. Потому что мы можем гораздо больше, чем обычные юристы. У нас банально больше полномочий.

Более того. Хоть и ругают в последнее время наше сообщество, но когда адвоката начинают откровенно преследовать за его работу, то десятки коллег встают на его защиту. И к их голосу прислушиваются. Да и вообще – гораздо сложнее противостоять группе профессионалов. А комиссии по защите прав адвокатов, например, очень неплохо работают во многих регионах.

Адвокат Ирина Бирюкова

Пусть в нашей корпорации далеко не всё хорошо – но есть хотя бы что-то. У юристов этого нет. Более того, им всё равно придётся приглашать адвоката для собственной защиты.

У меня есть подозрение, что для условия «без статуса» есть другая причина. Адвоката сложнее контролировать в выборе стратегии работы. Мы свободны и редко позволяем вмешиваться в защиту. Нет над нами «старшего юриста», который может диктовать, что и как делать, проверять жалобы и ходатайства, править документы, согласовывать их с кем-то ещё. Адвоката нельзя припугнуть увольнением или лишением премии; нельзя не отпустить в отпуск или перевести работать в другой филиал. Конечно, организацию это не устраивает. Как показывает практика, свободные люди вообще мало кого устраивают.