«А кто судьи в этом суде?»

Исключение России из Совета Европы продолжает держать адвокатов в состоянии неопределённости – особенно на фоне заявлений властей о создании собственного суда по правам человека взамен недоступного больше ЕСПЧ. На прошлой неделе судья Европейского суда от России Дмитрий Дедов затронул эту тему на вебинаре ФПА. «Улица» послушала его выступление – и публикует расшифровку ответов судьи на вопросы адвокатов о ЕСПЧ. Дмитрий Дедов рассказал, что думает о перспективах обращений в Комитет по правам человека ООН; оценил идею отечественного аналога ЕСПЧ; посоветовал продолжать ссылаться на постановления ЕСПЧ в российских судах – и дал прогноз, какая судьба ждёт российские жалобы, которые ЕСПЧ не успеет рассмотреть до 16 сентября. «Улица» приводит слова судьи с некоторыми сокращениями и незначительной стилистической редактурой, необходимыми при публикации живой устной речи.

Комитет по правам человека не может стать полноценной заменой [ЕСПЧ], поскольку его решения не носят обязательного характера. Отсутствует сам механизм имплементации [решений КПЧ ООН]. В Совете Европы этот механизм был, его представлял Комитет министров. Там работают эксперты, представители министерств юстиции [стран-участниц]; наши представители там тоже были. И в ЕСПЧ есть механизм исполнения решений под контролем Комитета Министров. Можно было [добиться] от выплаты компенсаций до принятия индивидуальных мер, например освобождения из заключения, из-под ареста – даже такие были решения. Или, например, добиться обеспечения медицинского лечения в условиях СИЗО. Кстати говоря, в 2013 году, когда я пришёл [в ЕСПЧ], было много дел о медицинском обеспечении подследственных и заключённых – а сейчас таких дел уже много лет практически нет. Вот какой-то хороший результат есть.

А у Комитета по правам человека этого нет, так что он не может стать полноценной заменой. Но. Надо вам сказать, что управление международных связей Верховного Суда периодически делает дайджесты по поводу решений, вынесенных КПЧ. Как сейчас будет, я не знаю.

Мы с коллегами, которые занимались такой тематикой – решения Совета Европы, ЕСПЧ и так далее, – мы единодушно решили: несмотря на выход или исключение России из этой организации, очень важно знать о её практике, о её позициях, о её развитии. Поскольку это есть передовой край, так скажем, правовой науки, правовой мысли. И, естественно, мы не можем не следить за тем, что там происходит.

Ведь то же самое происходило в отношении суда справедливости Европейского союза, который рассматривал много дел по защите конкуренции, экономических дел. Естественно, и учёные, и все [заинтересованные лица] следили за этим, был колоссальный интерес, существуют соответствующие учебные курсы. Так что это очень интересно – видеть, как [работают] международные суды… Интересно не потому, что это международный орган, а потому что там [работают] достаточно высокого уровня специалисты, выдающиеся юристы из других стран. Это в основном председатели судов, председатели Верховных судов или бывшие председатели. Дело в том, что там, [во многих других странах], председательство ограничено по срокам, поэтому происходит постоянная ротация. Конечно, председатели судов – люди очень опытные, и их мнение очень авторитетно, будем так говорить.

Что касается создания Суда по правам человека СНГ… ну, посмотрим. Вопрос в том, а кто судьи в этом суде? Практика и жизнь, связанные, например, с судом ЕАЭС, показывают, что такой орган хоть и принимает решения, но очень тяжело функционирует. Очень много там дебатов – и так далее, и так далее… Я не думаю, что те самые стандарты, которые должен задавать этот суд, будут высокими. Ну, Россия ещё более-менее… Но и у России огромное количество нарушений. И уровень этих нарушений настолько низкий! Элементарные нарушения по элементарным делам. Поэтому, где там этот суд создавать…

Владимир Ярославцев

Кто может импортозаместить ЕСПЧ

Готов ли Конституционный Суд взять на себя функции Европейского

Вы ведь знаете, что первоначально одним из членов Совета по правам человека при президенте была высказана [подобная] идея [о создании собственного суда по правам человека], и президент дал поручение её изучить. Но Верховный Суд дал отрицательное заключение по этому поводу – и не только Верховный, но и все видные процессуалисты, видные наши юристы и правоведы. Они были против, вот так.

Сейчас, возможно, Ассоциация юристов России своими лоббистскими возможностями что-то сможет сделать. Но меня насторожил один факт, [который я узнал] в новостях по этому поводу. Было сказано, что [председатель АЮР] господин Степашин заручился неформальной поддержкой, что все силовые ведомства одобрили идею создания такого суда. Ну, для меня это было, мягко говоря, немножко удивительно – что все силовые ведомства согласились… Значит, наверное, этот суд не будет активным.

Вы помните, что суд СНГ был создан как такой международный суд, чтобы решать проблемы международного права. Но этот суд так и не заработал.

Понимаете, в чём дело… Будет постановление соблюдаться, не будет – дело ведь не в том, чтобы его в институциональном, формальном плане имплементировать или там исполнить (…) Но в качестве позиции Европейского суда я думаю, что это будет очень полезно привести. Только лишь с точки зрения авторитетного мнения, которое в данном случае должно учитываться. (…)

Я хотел бы сказать об очень важном моменте. Я рекомендую вам, раз у нас нет уже ЕСПЧ, все вот эти вот недостатки [следствия] объяснять в вышестоящих инстанциях. В надежде, что вышестоящие инстанции всё-таки как-то отреагируют. Это очень важно, что такого уровня контроля, как ЕСПЧ, уже не существует. Это должно подсознательно всё-таки подстегнуть судей – Верховного Суда, по крайней мере, – более ответственно относиться к своей работе.

Я положительно к этому отношусь. Безусловно, надо использовать все возможности. Я знаю, например, что у нас к уполномоченному по правам предпринимателей очень много обращаются. У нас есть уполномоченный по правам человека – к нему тоже можно обращаться. Я помню, Татьяна Николаевна Москалькова была очень эффективна по делам обвиняемых по делу «Седьмой студии». И она получает очень много обращений, очень много. (…)

Комитет по правам человека ООН… я не уверен, насколько он эффективен в нынешнем составе. Я вспоминаю одну юмореску, по-моему, это был текст Жванецкого. Там они писали жалобу на ЖЭК в разные инстанции, писали всё выше и выше, написали, наконец, в ООН – а им ЖЭК каждый раз отвечал, что «нечего тут». Поэтому я думаю, что должны быть случаи более-менее эффективные…

В ЕСПЧ обращаются в среднем 10–12 тысяч в год. А в последнее время численность жалоб сильно увеличилась. Я думаю, это был показатель, что всё-таки в государстве что-то не так.

Пока наш судья там есть, он будет работать до 16 сентября 2022 года. После этого теоретически – теоретически! – это возможно. Если судья избранный [от России] не может участвовать, то есть судьи запасные – судьи ad hoc. Но бывают случаи, когда страна не представила их список. У России, кстати, такой список всегда был – и Минюст в этом смысле все свои международные обязательства соблюдал. Это было достойное представительство нашей страны в Европейском суде. Бывший министр Александр Коновалов, например, был очень уважаемым лицом, к нему относились с большим уважением, хотя отношения [России и Совета Европы] были очень напряжёнными. И если вы помните, был период, когда был принят закон о дополнительных полномочиях Конституционного Суда – рассматривать постановления ЕСПЧ на предмет соответствия российским конституционным принципам. Короче говоря, это было непросто… Но главное, понимаете, это сохранять диалог – чего мы добивались. На уровне экспертов, на уровне судей, на уровне высших судов. И этот диалог продолжался все эти годы, слава богу.

Так вот, если нет таких судей ad hoc, если нет российского судьи, то в таких случаях выбирают судью [из основного состава]. Формально считается, что это [будет] национальный судья. К сожалению, это не очень эффективно. [Так что] дай бог, чтобы оставили кого-то из российских юристов. Я думаю, такое возможно.

Но не знаю, как будет дальше. Знаете, вот что ещё есть. Верховный Суд России являлся членом международной сети высших судебных органов государств – членов Совета Европы. Но сейчас, как мне известно, Россию исключили из всех органов – и остался ли этот диалог, будет ли он…

У меня есть подозрение, что эти дела (жалобы против России. – «АУ») не будут дальше рассматриваться [после 16 сентября 2022 года]. Поскольку и финансовые есть причины для этого, невозможность этого делать… ну и так далее…

Но – я знаю, что юристов, некоторых специалистов по российскому праву, оставляют [в ЕСПЧ]. И это сохраняет надежду на то, что хоть какое-то количество дел будет расcмотрено. А там посмотрим.