«Верховный Суд сознательно уклонился от ответа»

В мае Пленум Верховного Суда принял нашумевшее «Постановление о преступлениях против военной службы». Разъяснения должны были ликвидировать многочисленные законодательные пробелы, мешающие рассмотрению «армейских» дел – но в итоге породили новые вопросы. «Улица» попросила экспертов – юриста адвокатского бюро KALOY.RU Алёну Савельеву и правозащитную коалицию «Призыв к совести» – выбрать и прокомментировать самое важное из многостраничного документа. Это вторая, доработанная версия материала.

На то особый резон

Юрист «Призыва к совести»: «По отдельности и вместе, как перечисление, эти периоды уже были в Уголовном Кодексе. Пленум объединяет их, вводя новый “зонтичный” термин “особые периоды”. Но при этом сам не всегда корректно его использует. Например, пишет, что п. 2.1 ст. 332 УК – это ответственность за неисполнение приказа в “особые периоды”. А на самом деле часть 2.1 не касается периода мобилизации – хотя ВС тоже относит его к “особым периодам”.

Смотрим дальше. Согласно постановлению, в эти “особые периоды” совершение воинских преступлений представляет повышенную общественную опасность. И с 24 сентября 2022 года “особость” считается обстоятельством, отягчающим наказание (ст. 63 УК). Но в части уголовных составов эти “особые периоды” уже являются признаком преступления – то есть, изначально предусмотрены самой статьей УК как отдельное обстоятельство преступления. Например, есть ответственность за самовольное оставление воинской части на срок от 10 дней до месяца по ч. 3 ст. 337 УК – она касается “мирного” времени. А есть отдельная ч. 3.1 ст. 337 УК – за самовольное оставление части в период мобилизации или военного положения, в военное время либо в условиях вооруженного конфликта или ведения боевых действий. То есть в те же “особые периоды”».

Культура отмены мобилизации

Алёна Савельева: «Напомним, что период мобилизации начался с 21 сентября 2022 года. А 31 октября призывные комиссии по мобилизации “завершили” свою работу. И после этого было очень много споров: нужен ли отдельный указ президента о завершении “частичной мобилизации”? Политики заверяли, что нет. Юристы единогласно говорили, что нужен. Сейчас ВС попытался дать ответ на этот вопрос – но на мой взгляд, ещё больше всё запутал.

Так, в постановлении написано, что мобилизация заканчивается “датой и временем отмены (прекращения действия) мобилизации”. Что такое “отмена мобилизации”? Отмена президентского указа или что-то другое? Вопрос-то как раз и состоял в этом: когда и каким образом отменяется мобилизация? Мне кажется, Верховный Суд сознательно уклонился от ответа».

Что-то кончается, что-то начинается

Юрист «Призыва к совести»: «Верховный Суд ничего не говорит о том, когда гражданин, призванный по мобилизации, приобретает статус военнослужащего. При зачислении в списки личного состава воинской части? Или при отправлении из военного комиссариата к месту службы? Законодательство на этот счет тоже не даёт однозначного ответа. А без однозначного разъяснения этого вопроса может сложиться практика, что военнослужащим будут признавать мобилизованного уже в военкомате – вне зависимости от того, прошёл он медицинское освидетельствование, рассмотрены ли его обращения к призывной комиссии об отсрочке, освобождении или убеждениях, противоречащих несению военной службы. В таком случае незаконное решение о мобилизации будет сложно оспаривать.

Если в военкомате сразу присваивают статус военнослужащего, человек под угрозой уголовного наказания по ст. 337 УК (неявка в срок без уважительной причины к месту службы) будет обязан это решение исполнять. Присвоение статуса прямо в военкомате будет не только затруднять право на судебную защиту, но и снижает гарантии от произвола военкоматов».

Выстраиваем границы

Алёна Савельева: «Хорошая инициатива, но нерабочая. Раз уж российские суды считают, что даже комментарий в интернете и рисунки на асфальте угрожают безопасности страны. Поэтому сомневаюсь, что они установят “незначительные последствия” и в делах о преступлениях против военной службы».

Всех в солдаты

Юрист «Призыва к совести»: «Как известно, президент своим указом приравнял мобилизованных к военнослужащим по контракту. И вот Верховный Суд назвал мобилизованных гражданами, на которых распространён статус военнослужащих по контракту. Но “распространение статуса” – довольно странная правовая конструкция. А как далеко можно этот статус “распространять”? Может тогда вообще всех, кого захочется, признать военнослужащими по контракту? Как в царской России: записали в солдаты и всё, служи 25 лет. Хотя в самом Уголовном кодексе ничего не говорится о том, что мобилизованные – субъекты воинских преступлений».

Алёна Савельева: «Законодательство действительно приравнивает мобилизованных к контрактникам. И единственная разница между ними – в добровольности: мобилизуют по долгу службы, а контракт никто не заставляет подписывать. Но основания прекращения службы одинаковые: можно уйти по ранению, по возрасту или по решению суда».

Возражения не принимаются

Юрист «Призыва к совести»: «Между тем Конституция, Закон о свободе совести, Закон об альтернативной гражданской службе и даже Закон о воинской обязанности предусматривают право на отказ от военной службы по убеждениям или вероисповеданию, несовместимыми с военной службой. Отказ от участия в боевых или военных действиях по мотивам совести не должен быть уголовно наказуемым. Но примеры применения ч. 2.1 ст. 332 УК (неисполнение приказа) уже есть – скажем, в деле Дмитрия Васильца (отказавшийся участвовать в “спецоперации” офицер, которого приговорили к 2 годам и 2 месяцам колонии. – “АУ”)».

Алёна Савельева: «Практика сложилась так, что данное конституционное право трактуется следующим образом. Человек может отказаться от военной службы по своим личным убеждениям и выбрать альтернативную гражданскую службу – но до решения призывной комиссии. А вот если его уже направили в часть, то заменить военную службу на АГС не получится – пока нет такой практики. Но пробовать, конечно, можно».

Человек, который прошёл альтернативную гражданскую службу как «срочку», также не может быть направлен в действующую армию в ходе мобилизации. Такое решение принял Гатчинский суд Ленинградской области по делу убеждённого пацифиста, христианина-евангелиста Павла Мушуманского. В 2019–2021 годах он работал в ПНИ вместо срочной службы, но в сентябре 2022 года его мобилизовали наравне с отслужившими – и даже отправили в воинскую часть. Мушуманский отказался брать в руки оружие и обратился в суд. В результате приказ о мобилизации Мушуманского был отменён. Подробнее об этом можно прочитать тут.

Исключение из воинского правила

Алёна Савельева: «По смыслу разъяснений Пленума Верховного Суда такой же подход судам следует применять и к гражданам, призванным по мобилизации. Если они призваны с нарушениями закона, то за воинские преступления (например, самовольное оставление части) должны быть оправданы.

Юрист «Призыва к совести»: «Но относительно тех, кто поступает на военную службу по контракту, Суд дал не такие чёткие разъяснения. Указано, что если гражданин поступил на службу с нарушением им требований, предъявляемых к контрактникам, то он всё равно подлежит ответственности за воинские преступления. ВС приводит пример: “Предъявил поддельные диплом о необходимом уровне образования или справку об отсутствии судимости”.

А что делать, если командованию было заранее известно о судимости, но человека всё равно незаконно приняли на контракт? Как это сейчас и происходит. Будет ли такой гражданин субъектом воинских преступлений? С точки зрения закона – нет. Но Суд этот вопрос не разъясняет».

Безопасных мест не бывает, полковник

Алёна Савельева: «Вот пример – во время “спецоперации” военнослужащий не выполнил приказ или не вернулся из отпуска в часть, опасаясь за жизнь или здоровье. Согласно постановлению ВС, он не сможет сослаться на ст. 39 УК (крайняя необходимость) и подлежит уголовной ответственности».

Юрист «Призыва к совести»: «Это одно из самых одиозных разъяснений. Здесь, например, не уточняется источник опасности. А если она исходит не от противника, а от обезумевшего командира, который пытает военнослужащего, хочет его убить или приказывает ему идти по заминированному полю? Всё равно не будет крайней необходимости? И оставление части или неисполнение приказа даже в этом случае всё равно должно рассматриваться как воинское преступление?»

Начальник не всегда прав

Алёна Савельева: «Хорошо, но кто будет устанавливать законность или незаконность приказа? Российский суд? А как доказать, что гражданин осознавал незаконность приказа – или, наоборот, не осознавал? Мне кажется, здесь нужны более чёткие критерии для определения законного или незаконного приказа. Сейчас есть пробел, который суды могут использовать “по своему внутреннему убеждению”».

Юрист «Призыва к совести»: «Отдельно в последнем абзаце пункта 9 Пленум ВС как бы предоставляет индульгенцию военнослужащим. Если они действовали в соответствии с положениями устава и иных нормативно-правовых актов, предусматривающих основания и порядок применения оружия, боевой и спецтехники, то не подлежат ответственности за причинённый ими вред. При этом не делается никаких оговорок, касающихся условий и пределов применения оружия и техники».

Поговорим без погон

Алёна Савельева: «То есть в теории у военнослужащего есть право на защиту от незаконных действий начальника – как и на “гражданке”. Но, например, в делах против личности эта норма – необходимая оборона – почти не работает».

Юрист «Призыва к совести»: «Это положение указывает, что применение насилия к начальнику, который, скажем, избивает подчинённых, – например, его связывание – не влечёт ответственности по 334 УК. Если причинён вред здоровью, то может быть ответственность на общих основаниях, в зависимости от тяжести вреда».

Скажи, а почему ты в танке не сгорел?

Алёна Савельева: «Здесь много вопросов. Например, как суды будут устанавливать решительность или нерешительность сопротивления? При каких обстоятельствах сдача в плен не будет расцениваться как преступление? Военнослужащего окружили – разве это само по себе добровольная сдача в плен? Мне кажется, такие формулировки – “прекрасное” поле для субъективной оценки. По сути, любую сдачу в плен в ходе боевых действий можно квалифицировать как “добровольную”».

Юрист «Призыва к совести»: «Действительно, предлагаемые признаки являются очень оценочными. В особенности я бы обратил внимание на формулировку “по своему физическому состоянию не способен уклониться от плена”. “Решительность” – это хотя бы цитата из Устава внутренней службы ВС РФ. А вот “способность уклониться” – новая категория.

Фактически каждый пленный рискует оказаться под подозрением и проверкой, при каких обстоятельствах он попал в плен. В этой части Пленум ВС никак не смягчает репрессивность нормы, недавно принятой законодателем в целях устрашения военнослужащих».

Уходи, но возвращайся

Алёна Савельева: «К ним могут относиться, например, тяжёлое состояние здоровья отца, матери или других близких родственников. Либо неуставные действия в отношении этого военнослужащего – а также невозможность получить медицинскую помощь».

Юрист «Призыва к совести»: «Однако важно отметить, что законодатель исключил возможность освобождения от ответственности за самовольное оставление части (СОЧ) и дезертирство, совершённые в “особые периоды”. По замыслу законодателя, если объявлен “период мобилизации”, военнослужащий должен находиться в месте службы, несмотря на болезнь, издевательства и неоказание медпомощи.

Вообще, наиболее частым составом по воинским преступлениям является как раз статья 337 УК о самовольном оставлении части. Поэтому разъяснения ППВС по этим вопросам имеют наибольшую актуальность. Вот что необходимо знать:

• Суд указывает, что по делам о СОЧ “необходимо установить наличие цели уклониться от исполнения обязанностей военной службы на определённый срок”.

• Окончанием СОЧ предлагается считать “добровольную явку в часть (к месту службы) или в органы военного управления, правоохранительные органы, задержание”.

• Исключение военнослужащего из списков части ещё не исключает на 100% привлечение к ответственности за СОЧ – если это сделали без законных оснований, в период СОЧ или чтобы скрыть преступление.

• Неисполнение приказа об убытии в командировку и уклонение от прохождения военной службы подлежит квалификации как СОЧ или дезертирство (пункт 19 постановления). Тут важно отметить, что если военнослужащий из воинской части не убыл и продолжает исполнять обязанности военной службы в воинской части, а не уклоняется от них, то привлечение его за СОЧ невозможно (пункт 38 постановления Пленума).

• В качестве отдельного примера уклонения от службы Пленум ВС приводит ситуацию, когда военнослужащий не возвращается в часть и предоставляет ложные сведения о лечении. Такие действия подлежат квалификации по ч. 1 ст. 339 УК (уклонение путём подлога документов) и СОЧ по 337 УК».