Суд конвертировал адвокатскую тайну
Изъятие в СИЗО письма от доверителя признали незаконным
В декабре 2020 года сотрудники ставропольского СИЗО задержали адвоката Анну Актёмову на КПП. Они провели личный досмотр защитницы – в присутствии мужчин и без понятых. В результате у женщины изъяли письмо доверителя, где излагалась его позиция по делу. Прокуратура и УФСИН не увидели в этом нарушений. Но на прошлой неделе суд встал на сторону адвоката и признал действия сотрудников незаконными.
Подозрительный конверт
А ктёмова рассказала «Улице», что 9 декабря 2020 года приехала в СИЗО №1 Ставрополя на свидание с доверителем. По словам адвоката, сотрудник без объяснения причин отказался пропустить её на КПП – и вызвал коллегу-женщину для проведения личного досмотра.
Со слов адвоката, сотрудница стала досматривать её прямо на КПП. «Личный досмотр проводился без удаления в отдельную комнату. То есть мне приходилось приподнимать рубашку и куртку в присутствии сотрудников мужского пола и без понятых», – рассказала Актёмова. Документы адвоката также были досмотрены. На замечания о том, что они содержат адвокатскую тайну, сотрудники никак не отреагировали.
Адвокат Анна АктёмоваВ целом если бы они просто проверили, что там нет запрещённых для проноса предметов, я бы не возражала. Но когда они начали досконально изучать каждый документ, я стала говорить, что это недопустимо.
Особый интерес сотрудников вызвал самодельный конверт. Актёмова объяснила, что это письмо от доверителя, к которому она идёт на свидание. Он передал его адвокату, когда находился в отделении полиции. Актёмова предупредила, что в нём изложена позиция подзащитного по делу – а значит, бумаги защищены адвокатской тайной. Она надорвала конверт, чтобы продемонстрировать – запрещённых предметов там нет. Но сотрудники решили его изъять.
Помимо этого у Актёмовой забрали две чистых тетради, которые она взяла для записей, и три из четырёх авторучек. Сотрудник объяснил это тем, что адвокату якобы «не положено иметь больше одной ручки».
Защитница утверждает, что и личный досмотр, и изъятие провели без протокола. Потом её проводили в оперативную часть и только через несколько часов показали акт изъятия. В документе говорилось, что причиной досмотра стала сработавшая рамка металлодетектора. Но Актёмова заявила, что ей даже не дали пройти через эту рамку. Она пыталась отметить это в документе – но копию акта с замечаниями ей выдать отказались.
«Помешать установлению истины»
Адвокат направила жалобы в УФСИН и в прокуратуру Ставропольского края. Управление ФСИН не нашло нарушений в действиях сотрудников изолятора. Прокуратура провела проверку и пришла к аналогичному выводу.
В ответе надзорного ведомства (есть у «АУ») сообщалось, что камеры видеонаблюдения подтверждают: рамка металлодетектора сработала, когда адвокат проходила через неё. И тогда сотрудники провели досмотр – в полном соответствии с Законом о содержании под стражей. Письмо, по мнению прокуратуры, также изъяли совершенно законно.
Прокуратура Ставропольского краяПоскольку изъятое письмо, выполненное от имени обвиняемого (…) возможно, содержало сведения, которые могли помешать установлению истины по уголовному делу.
Кроме того, ведомство указало, что «переписка подозреваемых и обвиняемых осуществляется только через администрацию места содержания под стражей».
После этого Актёмова обратилась с административным иском к СИЗО и УФСИН по Ставропольскому краю. В иске (есть у «АУ») адвокат указала, что в соответствии с Законом о содержании под стражей для проведения личного досмотра необходимы серьёзные основания – например, подозрения, что адвокат хочет пронести что-то запрещённое. Но Актёмова представила для обозрения сотрудникам все имевшиеся при ней вещи и бумаги – и это должно было развеять подозрения. Также она отметила, что досмотр в присутствии лиц противоположного пола и без понятых нарушает ч. 3 ст. 27.7 КоАП («Личный досмотр»).
Изъятие письма Актёмова расценила как нарушение ст. 8 («Адвокатская тайна») и ст. 18 («Гарантии независимости адвоката») Закона об адвокатской деятельности. Она пояснила, что эти положения относят к адвокатской тайне любые сведения, связанные с оказанием юридической помощи доверителю. Об этом же, по её мнению, говорит и п. 5 ст. 6 КПЭА («Правила сохранения адвокатской тайны»).
Административный иск Анны АктёмовойК предмету адвокатской тайны относятся наравне с прочим все доказательства и документы, собранные адвокатом в ходе подготовки к делу, сведения и документы, полученные адвокатом от доверителей, адвокатское производство, а также любые другие сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи.
Адвокат считает, что ст. 20 Закона о содержании по стражей («Переписка»), на которую ссылались ответчики, не предусматривает изъятия у защитника писем, охраняемых адвокатской тайной. В подтверждение своей позиции Актёмова сослалась на ст. 17 Международного пакта о гражданских и политических правах и ст. 8 Конвенции – которые вводят дополнительные гарантии защиты для переписки обвиняемого с защитником. А также на постановление КС от 29.11.2010, где оценивалась всё так же ст. 20. Тогда Суд указал, что переписка доверителей с адвокатами может подвергаться цензуре только при наличии обоснованных подозрений, что её содержимое создаёт угрозы безопасности изолятора или носит противоправный характер. Аналогичную позицию занял ЕСПЧ в решении по делу «Моисеев против России» от 9 октября 2008 года.
Адвокат потребовала признать действия сотрудников незаконными. Также она попросила истребовать данные с камер видеонаблюдения на КПП.
«Надеюсь, они исправятся»
Представители СИЗО направили в суд возражения (документ есть у «АУ»). Они настаивали, что поводом к досмотру адвоката стала сработавшая рамка металлоискателя. Но подтвердить это заявление в СИЗО не смогли, пояснив, что записи с камер давно удалены. Жалобы Актёмовой на присутствие мужчин при досмотре комментировать не стали.
Руководство изолятора пояснило: сотрудники убедились, что письмо действительно написано доверителем Актёмовой, к которому она шла на свидание. Но решили, что письмо адвокату, как и любая переписка, подлежит цензуре. Краевой УФСИН в своих возражениях полностью согласился с этими аргументами СИЗО.
21 мая Ленинский суд Ставрополя рассмотрел иск адвоката. Её представитель Кристина Семенова рассказала «Улице», что в ходе заседания ответчики повторили свои аргументы. Сотрудники изолятора, по её словам, заявили суду, что адвокат добровольно предъявила все вещи и документы, ничего не скрывая. «Однако они не учли, что документы – часть адвокатского досье и читать их сотрудники не вправе», – добавила адвокат.
По её словам, суд изучил содержание изъятого письма – и пришёл к выводу, что его нельзя считать перепиской, которая проходит цензуру в общем порядке. Также суд устно согласился, что досмотр адвоката в присутствии лиц противоположного пола является нарушением. В итоге исковые требования адвоката удовлетворили в полном объёме; мотивированного решения пока нет.
Актёмова ожидает, что это решение повлияет на поведение сотрудников изолятора. «Надеюсь, они исправятся и сделают выводы относительно проведения досмотра, в том числе женщин. Полагаю, что будут более внимательно относиться и к изъятию писем у адвокатов», – считает она.
«Нельзя просто взять и досмотреть адвоката»
Советник бюро «Хорошев и партнёры» Александр Брестер рассказал «Улице», что консультировал ставропольских коллег при подготовке административного иска. Он напомнил, что в Красноярске случались аналогичные истории, когда сотрудники ФСИН, по его мнению, безосновательно досматривали адвокатов. Так, в 2018 году сотрудники ИК-27 по Красноярскому краю изъяли у адвоката Виктории Лобановой записи с показаниями доверителя. В 2019 году суд признал эти действия незаконными. В прошлом году в ИК-7 Лобановой запретили проносить бумаги и вещи в своей сумке. Защитница также обратилась в суд, но в иске отказали; Лобанова продолжает борьбу в Верховном Суде.
«Когда мы работаем по таким делам, то исходим из простой посылки: нельзя просто так взять и досмотреть адвоката, – уверен Брестер. – Это сравнимо с тем, как досмотреть следователя или прокурора, потому что у него что-то будет пикать на металлоискателе. Досмотр вещей адвоката должен быть экстраординарным случаем».
Брестер считает, что даже сигнал металлоискателя не может быть признан достаточным основанием для личного досмотра адвоката. Он полагает, что сначала сотрудникам стоит проверить, в каком месте срабатывает сигнал, попросить защитника самостоятельно выложить все металлические предметы – как это происходит в аэропорту. Причём допустим только визуальный осмотр – и сигнал металлоискателя ещё не причина открывать адвокатское досье.
Изъятие документов и писем из адвокатского досье Брестер вовсе считает недопустимым. «Если есть информация, что адвокат носит письма от родственников, то в дозволенных рамках проведите наблюдение за встречей с подзащитным, – рассуждает юрист. – Не смогли собрать информацию и уличить защитника – нет оснований лезть в адвокатское досье».
Советник АБ «Хорошев и партнёры» Александр БрестерАктёмова даже не успела дойти до подзащитного – откуда известно, что было в письме, собиралась ли она его передавать? Должна быть презумпция добросовестности адвоката. Но, увы, сотрудники ФСИН считают, что адвоката можно досматривать так же, как они поступают со своими подопечными.
Эксперт предлагает дождаться мотивировки решения Ленинского суда. Он не исключает, что суд мог признать сам досмотр законным, а нарушение усмотреть лишь в порядке его проведения. «Если суд нашёл, что основания для досмотра были, – это не очень хорошо. Потому что, на мой взгляд оснований здесь не было», – уверен Брестер.
«Улице» не удалось выяснить у представителей АП Ставропольского края, насколько распространена проблема досмотров и изъятия переписки у адвокатов в регионе. В палате корреспонденту «Улицы» заявили, что руководство занято на заседании Совета.