Студент познаётся в суде

На этой неделе «Новая газета» опубликовала важный материал – интервью со студентом-юристом Ильёй Гантваргом, который стал «судебным добровольцем». Он ещё не получил диплом, но уже представляет задержанных участников протестов по административным делам. «Улица» расспросила Илью и других студентов-защитников об их впечатлениях от реальных судебных процессов. Они рассказали, готовят ли российских юристов к столкновению с обвинительным уклоном правосудия. Поделились, что их расстраивало и вдохновляло в работе над «политическими» делами. И, наконец, признались, что, несмотря на всё увиденное – не передумали работать в сфере права.

«Это не то, чему нас учили, учат и будут учить»

Илья Гантварг, студент третьего курса факультета права НИУ ВШЭ (Санкт-Петербург)

Меня позвала в суд знакомая юристка, которая занимается помощью задержанным на акциях протеста. Рассказала, что рук катастрофически не хватает, и я в тот же день поехал помогать в Калининский районный суд: туда доставили огромное количество людей. Рук действительно не хватало: мы защищаем одного человека, а параллельно судят ещё двух. Но я с ними оставался на связи, пытался дистанционно давать советы.

За эти дни у меня были в работе самые разные «митинговые» административные дела. Не только обычная ч. 2 ст. 20.2 КоАП – организация незаконного массового мероприятия, но и ч. 1 ст. 20.2.2 – массовое скопление граждан, повлёкшее нарушение санитарных норм. Или ч. 6.1 ст. 20.2 – участие в несанкционированной акции с нарушением транспортной коммуникации. И, конечно, ч. 8 ст. 20.2 – это повторное нарушение правил проведения массового мероприятия. Кроме того, моя юридическая работа не ограничивалась представительством в суде – мы, например, писали большое количество апелляционных жалоб.

Мне удалось побывать в пяти-шести процессах. Можно было бы и больше охватить, но не во все суды пускали. Был случай: я скинул человеку свои данные, чтобы он заявил меня в качестве защитника, но судья просто проигнорировала эту просьбу.

Мне написали пять однокурсников – тоже хотят присоединиться в следующий раз. Когда я рассказывал им о происходящем в судах, у них был лёгкий шок на лице. Это не то, чему нас учили, учат и будут учить. Я, конечно, надеюсь, что следующие митинги пройдут без массовых задержаний и однокурсникам не придётся «понюхать пороху». Но всё равно описал им, чего ждать, пообещал написать памятку-инструкцию. В ней я порекомендую ознакомиться со статьями КоАП и судебной практикой по ним, посоветую посмотреть постановления Конституционного Суда и пленума Верховного Суда. Даже несмотря на отсутствие какой-то интриги, всё равно нужно подходить к этому делу так, что мы идём в настоящий суд. И если не найдём справедливости в России, то добьёмся её в ЕСПЧ.

студент Илья Гантварг

Ещё я предупрежу однокурсников, что им стоит бояться эмоционального выгорания и полного отсутствия желания продолжать учёбу на юридическом факультете.

Когда в суде видишь такое насилие над правом, то тебя посещает логичная мысль: «Блин, на фига я трачу на юриспруденцию время?». Но надо понимать, что право – это не только «конвейерные» суды, но и огромная наука, которую интересно изучать. А безобразие, которое творится в судах, не столько юридическое, сколько политическое.

У нас есть общий чат потока, где все эти вещи обсуждаются. И у студентов есть понимание, что надо вмешиваться, что происходит безобразие. Я не вижу ничего удивительного в том, что мне пока написали только пять человек. Любая инициатива начинается с наиболее активных и заинтересованных. Насколько я знаю, ребята из других вузов тоже подтягиваются.

С преподавателями я свою деятельность не обсуждал. Хотя у меня был обыск (Илья Гантварг проходит свидетелем по уголовному делу о «перекрытии дорог» протестующими – «АУ»). Возможно, университет уведомили, что я «неблагонадёжный». Но пока на меня давления не оказывали. Я надеюсь, что и не окажут – на юридическом факультете должны понимать, что нет ничего незаконного в оказании правозащитной помощи. С преподавателями я свою деятельность не обсуждал. Хотя у меня был обыск (Илья Гантварг проходит свидетелем по уголовному делу о «перекрытии дорог» протестующими – «АУ»). Возможно, университет уведомили, что я «неблагонадёжный». Но пока на меня давления не оказывали. Я надеюсь, что и не окажут – на юридическом факультете должны понимать, что нет ничего незаконного в оказании правозащитной помощи.

«Наша функция во многом терапевтическая»

Мелания Маслова, третий курс юридического факультета (Москва; вуз попросила не указывать)

Я пришла в ОВД-Инфо ещё в 2019 году, когда были митинги против недопуска независимых кандидатов в Мосгордуму. Тогда мне просто хотелось сделать что-то полезное для общества, и я подумала, что эффективнее будет помочь людям юридически, чем просто оформить пожертвование. С тех пор я участвую в «митинговых» делах в качестве защитника. Координаторы ОВД-Инфо находят подзащитных, я с ними связываюсь и представляю их в суде. Параллельно в 2020 году я начала работать в «Правовой инициативе» (российская правозащитная НКО; внесена Минюстом в реестр так называемых иностранных агентов – «АУ»).

Конечно, тяжело осознавать, что моя работа защитником в краткосрочной перспективе ничего не принесёт, потому что на мнение судей почти невозможно повлиять. Наказания почти никогда не назначаются ниже низшего предела, и единственная возможность добиться справедливости – идти в Европейский суд по правам человека. Каждый раз меня сильно расстраивает это предвзято-негативное отношение судей и сотрудников судов к задержанным на митингах – и к нам, их защитникам. Но меня очень вдохновляет общение с задержанными – и, наверное, это единственное, из-за чего я хочу продолжать ходить по судам, представлять в них людей.

студентка Мелания Маслова

Наша функция во многом терапевтическая, если так можно выразиться. Мы успокаиваем людей, которые попали в стрессовую ситуацию, рассказываем, как им себя вести и что делать. Мне кажется, что это им помогает больше всего. Потому что обычному человеку тяжело попадать во враждебную среду, где полицейские оказывают давление, а судьи не верят правде.

Подзащитным нужно объяснять, что значат формулировки в моём ходатайстве – а ещё подсказывать, что надо встать, когда судья заходит в зал. Что после подписания расписки об ознакомлении с процессуальными правами надо подать ходатайство о допуске защитника. И так далее – чтобы они чувствовали себя уверенно.

В моём университете преподаватели всегда рассказывали о реальных проблемах. Поэтому у меня картина мира не сильно изменилась, когда я пришла защитником в суд. Я не думаю, что в вузе о моей деятельности знают, я не медийный человек. Но даже если узнают, не будут за это отчислять. Руководство моего вуза много раз заявляло, что принимает любую политическую позицию студентов.

Я однозначно собираюсь стать практикующим юристом, именно поэтому и поступала на факультет права (смеётся). Когда поступала, не думала, что буду адвокатом. Но происходящее в нашей судебной системе сильно на меня повлияло, поэтому сейчас я хочу связать свою жизнь с ЕСПЧ, заниматься защитой прав человека. Сдача экзамена и получение статуса адвоката мне кажутся сейчас привлекательным вариантом. Ведь с адвокатами считаются больше и шанс добиться положительного исхода выше, чем у обычного защитника. Я понимаю, что прессинг адвокатского сообщества является частью борьбы государства с несогласными. Но я верю, что когда-нибудь это прекратится.

«Мы работаем буквально без сна»

Борис Карпычев, 3 курс факультета права НИУ ВШЭ (Москва)

Летом 2019 года я отозвался на клич ОВД-Инфо и начал оказывать помощь задержанным на митингах. Для меня это возможность лично помочь гражданскому обществу – а также закрепить на практике полученные в университете знания. В течение двух лет я был защитником по административным правонарушениям: защищал и журналистов, и обычных активистов, и апелляции у меня были – причём и в Москве, и в Московской области. Сейчас я больше занимаюсь координацией процессов: найти защитника, связать его с задержанным, предупредить о каком-либо форс-мажоре, потом собрать отчёты. Обычно в день акции и один-два дня после неё мы работаем в совершенном аврале, буквально без сна. Ведь сейчас координация идёт не только в Москве, а буквально от Калининграда до Владивостока – это в прямом смысле тысячи заседаний.

студент Борис Карпычев

Но самое сложное для меня – осознавать, что мы не можем помочь всем. Кого бы мы ни привлекали, сколько тренингов ни проводили бы – всё равно часть людей остаётся без помощи, потому что у нас просто не хватает ресурсов. Каждый раз это очень тяжело принимать.

Скажу честно, вдохновить адвокатов и защитников на участие в «митинговых» делах тоже не всегда просто.

Чем отличается практика от университетской теории? На практике очень расстраивает то, насколько сильно наши правоохранители и судьи в таких процессах пренебрегают базовыми положениями закона. Первые месяцы меня повергало в отчаяние повсеместное игнорирование принципа справедливого и равного судопроизводства, продиктованное политической мотивированностью. Но постепенно привыкаешь, как-то адаптируешься.

А есть вещи, которые, наоборот, вдохновляют. Это то, насколько люди – в частности, профессиональные адвокаты – в едином порыве пытаются помочь в меру своих сил и возможностей. Было, что к нашим рядам присоединялись очень высококвалифицированные юристы, например, из сферы корпоративного права. Вдохновляет и то, как обычные люди пытаются нам помочь, собирают пожертвования, организовывают флешмобы, чтобы собрать деньги. Это единение гражданского общества очень помогает идти дальше и не опускать руки.

В университете знают, чем я занимаюсь. Но в Высшей школе экономики администрация и учебная часть индифферентны ко всему, чтобы ты ни делал – неважно, оппозиционное или нет. Главное не нарушать законов РФ. Политический плюрализм является одной из основных ценностей нашего университета. И я очень рад, что могу работать где захочу и не бояться, что завтра мне придёт письмо об отчислении из университета.

Я всегда хотел стать практикующим юристом и адвокатом, ещё в школе я выбрал такую специализацию. И как только получу диплом, первое, что сделаю – буду искать место, где получить те самые два года юридического стажа. Чтобы как можно скорее приобрести статус адвоката и в полной мере иметь возможность оказывать правовую помощь людям, страдающим от политических преследований.

«Я считаю, что это мой гражданский долг»

Ольга Радченко, студентка третьего курса факультета права НИУ ВШЭ (Москва)

Я ещё в 2019 году заполнила заявку волонтёра для ОВД-Инфо, но тогда им моя помощь не понадобилась. Я сама продолжала набираться опыта в этой сфере – например, в университете ходила на разбор ФЗ о митингах. Потом я попала на стажировку в ИППП* – они занимаются больше конституционным судопроизводством и жалобами в КС, но в то же время отправляют жалобы в ЕСПЧ.

В середине января ОВД-Инфо потребовались волонтёры для ответов в телеграм-боте и на горячей линии, тогда я присоединилась к ним. В случае задержания можно сразу сообщить информацию о себе через бот, мы заносим её в базу и составляем списки задержанных. Ведём статистику, просто оказываем самую первую юридическую помощь, отвечаем на вопросы – например, имеют ли право полицейские брать отпечатки пальцев. В какой-то степени мы оказываем психологическую поддержку, чтобы задержанные не боялись и помнили, что о них знают и им помогут.

студентка Ольга Радченко

Я считаю, что это мой гражданский долг. Если я учусь на юридическом факультете и в будущем планирую связать свою профессию с правозащитой, то почему бы сейчас не помочь тем, кому действительно необходима помощь?

«Горячая линия» – это трудоёмкая, но не очень сложная работа, потому что на первом этапе у задержанных возникают довольно однотипные вопросы. На них можно отвечать уже готовыми шаблонами. Поэтому я решила пойти дальше и попробовать себя защитником в судах. Заполнила анкету – и буквально на следующий день шквал заседаний прекратился, моя помощь пока что не нужна. Если после 14 февраля снова начнутся суды, то я пойду помогать профессиональным юристам и защитникам – совершенствовать свою практику и просто набираться опыта. Все мы знаем, что в книгах написано одно, а в жизни сталкиваешься совсем с другим. Поэтому мне важно знать, каково находиться в настоящем судебном процессе.

От коллег я узнала о многих проблемах российской судебной системы – они рассказывают про перегруженность судов, некомпетентность судей, отсутствие состязательного процесса. Предупреждают, что судьи и судебные приставы с пренебрежением относятся к представителям – хотя они имеют право участвовать в гражданском и административном процессе. А коронавирус стал «отмазкой», чтобы не пускать представителей в суды.

В целом юристы говорят, что решение целиком зависит от настроения судьи – часто те даже не вникают в информацию о заявленных ходатайствах. Есть люди, которые действительно случайно проходили мимо протестующих. Они прикладывают биллинги телефонов, чеки из кафе – но судья всё равно оставляет доказательства без внимания.

Меня восхищают мои будущие коллеги. Нужно быть очень сильным человеком, чтобы психологически всё это вынести. Надо, наверное, верить во что-то светлое, чтобы помогать людям в таких условиях. И так же меня восхищают их подзащитные – неравнодушные люди, которые осознают, что у них есть гражданские права. Они не боятся выходить и заявлять об этом.

Я планирую стать практикующим юристом. Мне хотелось бы специализироваться на подаче жалоб в ЕСПЧ, но для этого нужно будет проходить все российские судебные инстанции. Несмотря на нынешнюю печальную роль КС, хотелось бы попробовать себя в конституционной литигации – при помощи жалоб пытаться разрешить коллизии, существующие в праве. Пытаться добиться улучшений в защите прав сограждан.