Специальная судебная операция

В Ульяновске продолжается рассмотрение громкого дела адвоката Ирины Савельевой. Обвинение утверждает, что она разгласила данные предварительного расследования (ст. 310 УК), передав специалисту материалы по делу её доверителя. Процесс дошёл до стадии допроса главного свидетеля – специалиста Альфии Шарафутдиновой – который растянулся на два заседания.

Допросительный знак

Н апомним, Ирина Савельева защищала бывшего вице-мэра Ульяновска Михаила Сычёва, обвинённого в особо крупном мошенничестве (ч. 4 ст. 159 УК). В июле 2020 года следствие ходатайствовало об избрании «стражи». Защитница дала подписку о неразглашении, «письменно обязавшись не передавать фотокопии [материалов дела] для обозрения посторонним лицам». Позже следователь повторно взял с неё «подписку с предупреждением об уголовной ответственности по ст. 310 УК».

Работая над делом, защитница попробовала от имени Сычёва обжаловать ряд сделок по отчуждению муниципального имущества – чтобы оспорить размер вменяемого ущерба. Она решила привлечь в качестве эксперта свою знакомую Альфию Шарафутдинову. Та согласилась проконсультировать защитницу. Но следствие посчитало, что адвокат «умышленно разгласила сведения об обстоятельствах совершённого преступления». Позже выяснилось, что телефон Савельевой прослушивался – именно так следствие узнало про её договорённость с Шарафутдиновой. «АУ» подробно пересказывала содержание обвинительного заключения; на сайте «Улицы» этому делу посвящён отдельный раздел.

Обвинения в адрес Ирины Савельевой рассматривает мировая судья судебного участка №7 Заволжского района Ульяновска. 25 марта она допросила главного свидетеля – специалиста Альфию Шарафутдинову. Женщина рассказала, что с 2013 года занимается юридическим сопровождением ООО «Практикум». В августе 2020 года она посетила встречу выпускников Ульяновского государственного университета, где встретила свою знакомую – Ирину Савельеву. Та попросила о консультации. Позже они связались по телефону, причём Савельева предупредила, что не может прислать никаких документов. По словам Шарафутдиновой, адвокат заявила, что «всё очень секретно, и говорить она тоже об этом не может». При этом специалист подчеркнула, что «отсутствие любопытства и болтливости – это часть её репутации».

Савельева поясняла, что планирует оспаривать некие сделки – и хочет, чтобы Шарафутдинова помогла ей с обоснованием. Адвокат пообещала передать документы только после письменного оформления их сотрудничества. «В одну из встреч она дала на подпись документ. Я решила, что это соглашение о конфиденциальности, поскольку прежде она много раз говорила о секретности», – рассказала Шарафутдинова суду. Позже Савельева привезла флешку с документами по делу Сычёва, с которой специалист работала около двух недель. Шарафутдинова подготовила письменное заключение, объяснив, какие действия и по каким основаниям должны быть оспорены. «Флешку я должна была вернуть, мы об этом договорились. За день до этого ко мне пришли с обыском», – завершила она рассказ.

Прокурор задал нескольких второстепенных вопросов, после чего попросил суд исследовать договор между специалистом и адвокатом. В документе утверждалось, что исполнитель обязуется оказывать услуги специалиста по гражданско-правовому вопросу в уголовном деле. Среди обязанностей упоминались изучение документа, подготовка заключения и неразглашение сведений, предоставленных заказчиком.

– То есть вы не знали о правилах привлечения специалиста? – уточнил прокурор. Но после возражения Савельевой вопрос был снят как наводящий.

Затем к допросу подключилась судья.

– Можете дать характеристику составу преступления Сычёва?

– Не могу.

– Имеете представление, что такое мошенничество?

– Да.

Савельева попыталась вмешаться: «Определение мошенничества дано в Уголовном кодексе, вы задаете правовые вопросы…» Но судья не останавливалась:

– Имеете представление, кто такой специалист?

– Любое лицо, которое имеет знания в какой-либо сфере. Это моё представление, – ответила Шарафутдинова.

Дальше судья начала расспрашивать женщину об условиях заключения и расторжения договоров. «Вы допрашиваете её как специалиста в области гражданского права или как свидетеля? – возразила Савельева. – Вы задаёте ей правовые вопросы! Верховный Суд запрещает ставить такие вопросы…» Но судья вновь оставила её слова без внимания:

– Заключение должно было содержать ссылки на закон или на документы тоже?

– Это было на моё усмотрение. Я нашла и описала, какие основания имеются для оспаривания сделок.

Здесь Савельева не выдержала и заявила отвод. Она заявила, что происходящее «не является состязательным процессом между обвинением и защитой», добавив, что судья «полностью взяла на себя функции гособвинителя».

Адвокат Ирина Савельева

Возникли абсолютно реальные сомнения в вашей беспристрастности и объективности. Вы превратили состязательный процесс в процесс между мной и вами, потому что гособвинение не задавало столько вопросов свидетелю в такой форме, сколько задавали вы.

Однако судья даже не стала уходить в совещательную комнату и сразу отказала в ходатайстве Савельевой. После этого она возобновила допрос специалиста. Отвечая на вопросы, Шарафутдинова рассказала, что для подготовки заключения ей обычно нужны все возможные документы – поскольку она не знает заранее, какие именно данные ей могут понадобиться.

– Ваше заключение специалиста могло оказать содействие в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов в рамках дела Сычёва? – уточнила судья.

Шарафутдинова ответила, что «не понимает» вопрос. Судья дважды повторила его, но так и не получила ответа. Тогда она переключилась на другую тему:

– Понимали ли вы, что заключаете договор специалиста по гражданским вопросам в рамках уголовного дела?

– Вообще могло не быть никакого договора, – вступила в диалог Савельева. – Единственное требование – по статье 61 УК – [заключается в том, что] я должна взять обязательство о неразглашении. Оно там [в договоре] содержится. Это всё, что входит в область доказывания и имеет юридическое значение.

– Я понимала, что нужны мои специальные знания и опыт, – ответила специалист.

На этом у судьи закончились вопросы. Однако прокурор попросил дополнительно огласить показания, которые Шарафутдинова дала в ходе предварительного расследовании. По словам обвинителя, это необходимо для уточнения деталей – например дат встреч с Савельевой. Впрочем, оглашённые показания никак не противоречили сказанному на суде.

В конце заседания руководитель аппарата администрации Ульяновска Дмитрий Шорин попросил суд продолжить рассмотрение дела без него. Судья спросила, считает ли он, что Савельева причинила какой-то ущерб. «[Шарафутдинова] не готова работать с секретными документами, но никаких последствий и ущерба мне не нанесено», – сказал Шорин. На этом заседание закончилось.

Стоп, снято

29 марта судья вернулась к теме отвода, который заявила Савельева. «Ходатайство не было разрешено должным образом», – признала судья и ушла в совещательную комнату. Вернувшись, она заявила об отсутствии родственных связей с участниками процесса или личной заинтересованности – и окончательно отказала в отводе.

Дальше стороны начали спорить о порядке исследования доказательств. Прокурор попросил суд о дополнительном допросе Альфии Шарафутдиновой. Но Савельева категорически возражала: «Её допрос [и так] длился приличное количество времени, никто не останавливал никого. Все вопросы уже были заданы, гособвинитель не приводит никаких причин, которые мешали бы ему это сделать». «Мы выяснили у неё вообще всё, что было можно», – поддержал Савельеву её адвокат Александр Цветов. Тем не менее суд всё же удовлетворил ходатайство прокурора – и заседание 1 апреля началось с дополнительного допроса Шарафутдиновой.

– В качестве какого специалиста вы были привлечены Савельевой? – уточнил прокурор.

– По гражданскому праву.

– Как это было оформлено?

Савельева заявила, что гособвинитель повторяется – и судья попросила «ответить вкратце».

– Путём устных и письменных соглашений, – ответила Шарафутдинова.

– Почему не прочли соглашение?

– Потому что была в нём уверена.

– Вы же юрист, вы должны понимать, что перед тем, как подписать, надо прочитать… – начал поучать прокурор.

– В чём вопрос? – перебила специалист.

– Почему не читали?

– Потому что была уверена в его содержании.

Дальше обвинитель задал несколько вопросов о содержании заключения и договора, а также о порядке привлечения специалиста.

– В случае разглашения вами сведений, какую ответственность вы должны понести? – поинтересовался прокурор. Но вопрос был снят как правовой.

– Какие документы были необходимы… – попробовал обвинитель другой вариант.

– Снят, – перебила судья.

– Все ли документы были изучены Шарафутдиновой?

– Снят.

– Заключение могло послужить…

– Снят.

– Какими документами руководствовались при подготовке заключения? – не сдавался прокурор.

– Возражаю, – вмешалась адвокат Шарафутдиновой – и судья с ней согласилась.

– Вопросов больше нет, – остановился прокурор.

Дальше Шарафутдинова побеседовала с Савельевой. Адвокат попросила рассказать судье о характере их отношений. Специалист ответила, что они учились в вузе на одном потоке, но «существовали в разных компаниях». После учёбы – в 2008–2012 годах – они работали в одном помещении и иногда общались. Но после ухода Шарафутдиновой в декрет их связь прервалась. На этом судья закончила заседание.