Ни диагноза, ни лечения

Бывший глава полиции Махачкалы Раип Ашиков уже год находится в СИЗО по обвинению в финансировании терроризма. Его адвокаты утверждают, что экс-полицейский и его сокамерник ещё в апреле заболели коронавирусом – однако ФСИН до последнего отказывалась сообщить семье и защите о состоянии его здоровья. Подтверждение диагноза пришло случайно – от Роспотребнадзора и суда. Теперь защита добивается того, чтобы Ашиков получал необходимое лечение. Адвокат Сапият Магомедова подробно рассказала «Улице» историю «коронавирусного» противостояния с республиканским УФСИН.

4 апреля экс-глава УВД Махачкалы Раип Ашиков был доставлен в региональное управление ФСБ для очной ставки по своему делу. Следствие решило её провести несмотря на то, что в Дагестане уже две недели действовал режим самоизоляции. Помимо следователя, свидетеля и самого Ашикова присутствовали два его защитника – Али Гаджиалиев и Борис Сокальский, прилетевший из Москвы. Адвокат Сапият Магомедова в тот момент обжаловала свой отвод – ранее «АУ» подробно писала о проблемах, с которыми она столкнулась при работе над этим делом.

По словам Магомедовой, уже через пару дней после очной ставки признаки ОРВИ появились у Али Гаджиалиева – а затем и у неё. «Видимо, из-за контакта с Гаджиалиевым я тоже стала температурить. Появились симптомы: отсутствие обоняния, вкуса. Но мы не понимали, что происходит – ушли с головой в работу, –рассказывает она. – По совету знакомых врачей мы проводили лечение, ставили капельницы, делали уколы, пили таблетки, сбивали всячески температуру, она держалась от 37 до 38,5».

Скоро выяснилось, что недомогание почувствовали не только адвокаты. Через три дня с Магомедовой связался коллега, защищающий сокамерника Раипа Ашикова. От своего клиента он узнал, что Ашиков тоже заболел, причём его состояние выглядело тяжёлым. «Ему очень плохо, нужны лекарства», – приводит слова коллеги Магомедова. Тогда адвокаты экс-полицейского начали подозревать, что имеют дело не с обычной простудой, а с новым коронавирусом.

«Обычная ангина»

Адвокаты Ашикова попытались узнать хоть что-то о состоянии своего подзащитного. Это оказалось не так просто, ведь Сокальский вернулся в Москву, Гаджиалиев был болен, а Магомедова не только больна, но и отведена следователем. Никто из них не мог оперативно встретиться с клиентом в СИЗО. Тогда защитники попросили адвоката Марьям Джаржисову посетить Ашикова. 20 апреля ей удалось не только встретиться с обвиняемым, но и переговорить с сотрудниками изолятора. Она рассказала адвокатам, что их подзащитный «очень бледный, болеет, но немного ему лучше», и передала список необходимых лекарств. Уже на следующий день администрация СИЗО отказалась выводить Ашикова на свидание, заявив, что он болеет. Правда, по информации Магомедовой, в СИЗО посчитали, что у него «обычная ангина».

Через несколько дней и Джаржисова почувствовала те же симптомы, что и её коллеги. Адвокаты стали требовать у администрации СИЗО срочного тестирования Ашикова на коронавирус. Магомедова позвонила и следователю ФСБ, который вёл дело: тот на словах пообещал доложить о болезни обвиняемого руководству и «принять меры». Тем временем адвокат сокамерника тоже начал добивался тестирования своего подзащитного. Магомедова полагает, что именно «поднятый шум» дал хоть какой-то эффект – в СИЗО приняли решение расселить их подзащитных по разным камерам. По её словам, сейчас Ашиков «изолирован от остальных, но никакая помощь ему не оказывается». Магомедова уверена, что изоляция не связана с попытками следствия оказать давление на обвиняемого. «От них всего можно ожидать, – говорит она. – Но Раип точно болеет короновирусом».

«Давайте поднимайте шум»

Позже выяснилось, что в СИЗО всё же организовали тестирование и самому Ашикову, и его сокамернику. Правда, адвокаты экс-полицейского узнали об этом вовсе не из ответов на свои обращения. О положительном результате теста рассказал всё тот же адвокат сокамерника, который в диагностическом центре узнал результаты тестирования и своего подзащитного, и его соседа: «Я своими глазами видел результат анализов, так что, Сапият, давайте поднимайте шум», – цитирует его Магомедова.

Адвокат Сапият Магомедова

Когда мы поехали с родственниками Ашикова в диагностический центр и попросили озвучить результат тестирования, нам сообщили, что ответы забрали сотрудники СИЗО, а они не имеют права разглашать врачебную тайну. Таким образом, достоверной информации, кроме слов коллеги, у нас не было.

Последствия «поднятия шума» не заставили себя ждать – по словам Магомедовой, адвокату, сообщившему ей результаты тестирования, стали угрожать за это уголовной ответственностью. «Коллеги рассказывали о давлении на них, СИЗО пыталось скрыть наличие коронавируса», – говорит она. «АУ» связалась с защитником сокамерника Ашикова, но он отказался разговаривать с корреспондентом по телефону: «Вы меня поймите правильно. Я вас не знаю. Только личная встреча». Отвечать на вопросы письменно адвокат также отказался: «Я вам ничего нового сообщить не могу. Доступ в СИЗО-1 Махачкалы закрыт. Я думаю, вам лучше обратиться в пресс-службу УФСИН РД».

Попытка «Улицы» передать защитнику вопросы через Магомедову также не удалась. «Мои коллеги не хотят отвечать на вопросы, – сообщила она. – Видимо, опасаются за себя». Пресс-служба УФСИН по Республике Дагестан на запрос “АУ” к моменту публикации не ответила.

«Если вдруг станет хуже, то мы его переведём»

Через некоторое время адвокатам Ашикова удалось получить сразу два подтверждения того, что их подзащитный действительно заразился коронавирусом. В начале мая, утверждает Магомедова, домой к супруге Ашикова приехали сотрудники местного Роспотребнадзора. «Сказали, что у её мужа обнаружили COVID-19, и её нужно изолировать, так как она имела с ним контакт. Она им объяснила, что никакого контакта не было, потому что муж сидит в СИЗО. В ходе беседы выяснилось, что сотрудники Роспотребнадзора даже не знали, что Раип Ашиков находился в изоляторе», – говорит адвокат.

После этого разговора адвокат снова обратилась в СИЗО-1 Махачкалы и к руководителю следственной группы СО УФСБ по Дагестану с просьбой перевести её подзащитного в медицинское учреждение и предоставить информацию о состоянии его здоровья (заявления имеются в распоряжении «АУ»). Но эти обращения не дали эффекта, утверждает она.

Второй документ, подтверждающий болезнь Ашикова, Магомедовой удалось увидеть 6 мая в Советском районном суде Махачкалы, где она оспаривала свой отвод от дела. «Первое, что объявил судья – Раип Ашиков болен, есть справка, что у него коронавирусная инфекция, – рассказывает адвокат, В перерыве я спросила у следователя, почему с ФСБ невозможно связаться: факс не работает, электронной почты нет. И спросила, в каком состоянии вообще находится Раип Ашиков. Следователь сказал, что ему стало лучше, но на всякий случай они подготовили место в больнице – “если вдруг станет хуже, то мы его переведём”».

13 мая республиканская палата сообщила, что «от адвокатов стала поступать информации об их недопуске в СИЗО г. Махачкалы, г. Дербента и г. Хасавюрта для свидания со своими подзащитными».

Адвокатская палата Дагетсана

Сотрудники СИЗО при этом ссылались на запрет пропуска адвокатов до особого распоряжения. Какой-либо официальной информации о временном ограничении (запрете) в допуске адвокатов к своим подзащитным в помещения СИЗО по Республике Дагестан в Адвокатскую палату Республики Дагестан от руководства УФСИН России по РД не поступало.

В связи с этим палата обратилась к руководству регионального управления ФСИН, попросив пояснить, на каких основаниях ограничено посещение адвокатами СИЗО.  

«Он вроде как вылечился»

После подтверждения диагноза защита пыталась выяснить, в каком состоянии находится Ашиков и обеспечивают ли ему лечение – но это также оказалось непросто. Магомедова говорит, что она находится на связи с врачом изолятора – тем самым, который ранее утверждал, что у её подзащитного «просто ангина». Теперь врач пишет адвокату в мессенджере, что состояние Ашикова удовлетворительное, «он вроде как вылечился». Правда, утверждает Магомедова, врач сам уже длительное время «болеет и на работу, соответственно, не ходит».

Сотрудники СИЗО и брат Ашикова, который также находится в изоляторе, сообщают ей совсем другие сведения о здоровье подзащитного: «Говорят, что его кровью рвёт, что он жалуется на лёгкие. Кашель, чихание, температура».

Уполномоченный по правам человека в Дагестане Джамал Алиев получил жалобу Магомедовой на неоказание медицинской помощи Ашикову и обратился в республиканский УФСИН. Теперь там обязаны ответить ему в течение 30 дней. Жалобу, которую адвокат направила в специализированную прокуратуру, переадресовали в региональную прокуратуру (сопроводительные письма имеются в распоряжении «АУ»). Официальной информации о состоянии Ашикова адвокат так и не получила.

Его родственникам удалось передать в СИЗО лекарства. Но там нет аппарата для компьютерной томографии – по словам защитника, врач «говорил, что они запросили машину для КТ лёгких, но её ещё не предоставили». «Вот в таком опасном положении находится Раип Ашиков сейчас» – заключает она.

«Настоящий квест»

История Ашикова вовсе не уникальна и не связана с проблемами конкретного СИЗО Махачкалы. Как утверждают эксперты, к которым обратилась «АУ», с такой ситуацией можно столкнуться во многих следственных изоляторах и колониях страны. «Добиться информации о состоянии здоровья подзащитного бывает весьма непросто, – рассказала московский адвокат Вера Гончарова. – А сейчас, в условиях пандемии, ситуация стала ещё хуже. На мои запросы в УФСИН различных регионов, где содержатся подзащитные, хоть и пришли ответы, но информации по существу в них нет». Чтобы узнать, как себя чувствует доверитель, приходится проходить настоящий квест, говорит она.

Адвокат Вера Гончарова

ФСИН России ссылается на то, что данная информация относится к охраняемой законом тайне. Поэтому адвокату приходится дополнительно получать письменное согласие или доверенность от подзащитного на предоставление таких сведений. Помимо этого, письменные запросы адвоката рассматриваются в 30-дневный срок, как обращения граждан, а в вопросах, где речь идёт о здоровье, это катастрофически долго. Cложно даже найти медицинскую карту.

В этих условиях, говорит Гончарова, у адвоката не так много вариантов получения информации о здоровье подзащитного: «Жалобы в прокуратуру, ФСИН России, Уполномоченному по правам человека, в крайнем случае суд. Если речь идёт о жизни и смерти человека и нет времени на переписку с нашими неторопливыми контрольными и надзорными органами, мы обращаемся в ЕСПЧ по 39 правилу регламента», – заключила адвокат.

Адвокат АП Москвы, эксперт фонда «Русь сидящая»* Леонид Абгаджава отмечает, что риск заражения любым инфекционным заболеванием в СИЗО и колониях значительно выше – ведь большое количество людей находится в замкнутом пространстве без доступа к качественной медицине и даже возможности полноценно соблюдать гигиенические процедуры.

«“Русь сидящая” уже полтора месяца ведёт ежедневный мониторинг ситуации с заболеванием коронавирусом в колониях, – рассказывает Абгаджава. – За это время фонд получил сообщения о заболеваниях практически из всех регионов России. У самой ФСИН нет подробных данных о количестве заболевших». 7 мая СПЧ со ссылкой на службу заявил, что в учреждениях ФСИН было проведено более 7 506 тестов, из них 5 373 были проведены у работников учреждений. «То есть среди заключённых и обвиняемых было проведено чуть более двух тысяч тестов, – резюмирует адвокат. – В каких регионах проводились исследования, у каких групп заключённых – неизвестно. При условии, что в учреждениях ФСИН по состоянию на 1 мая 2020 года содержится 511 030 человек, такие данные ни о чём не говорят, к сожалению».