Хилый козлик защиты
Как суд оштрафовал адвоката Марию Бонцлер за речь в суде
Калининградский адвокат Мария Бонцлер – один из символов нового «цензурного» законодательства, порождённого «спецоперацией». Её два раза оштрафовали по статье КоАП о «публичной дискредитации» армии. И оба раза поводом были её профессиональные обязанности: Бонцлер рассуждала о «спецоперации», защищая участниц антивоенных протестов. «Улица» прослушала запись суда над адвокатом – и пересказывает аргументы Бонцлер, судьи и председателя палаты.
А доносчики кто?
«Улица» подробно рассказывала о преследовании Марии Бонцлер. В марте 2022 года адвокат отработала в Центральном районном суде Калиниграда около 35 заседаний по «цензурной» ст. 20.3.3 КоАП. И два выступления в защиту доверительниц стали поводом для преследования самой защитницы – по той же статье.
25 мая инспектор Валентина Романец составила в отношении Бонцлер два протокола по ст. 20.3.3 (есть у АУ). Первая «административка» относилась к заседанию 21 марта. Внимание полиции привлекли, например, такие высказывания защитницы: «Непонятно, что делает наше государство – напало на 16 областей Украины. Для чего?», «Подобный повод для публичного мероприятия в особенности актуален в связи с проведением военной операции в юго-восточных областях Украины», а также «Из-за этих действий всем скоро придёт конец». По итогам того заседания судья Валентина Добронравова назначила доверительнице Бонцлер штраф.
Второй протокол касался заседания 23 марта. Среди прочего, в протоколе приводится диалог между Бонцлер и судьёй Еленой Герасимовой:
– Вы утверждаете, что Россия напала на Украину? – спросила судья.
– Да, Россия напала на Украину и развязала войну, – ответила адвокат.
– Напоминаю защитнику о том, что он является специальным субъектом, а также о том, что ведётся аудиопротоколирование.
– Можете на меня донести, ради Бога, каждый должен иметь свою совесть.
По итогам этого заседания судья также оштрафовала доверительницу Бонцлер.
Инспектор написала в обоих протоколах, что адвокат «высказывала своё субъективное мнение, направленное неопределённому кругу лиц». Тем самым она «осуществила действия, направленные на дискредитацию использования вооружённых сил РФ в ДНР и ЛНР». Сама Бонцлер не знает, каким образом записи с заседаний оказались в полиции. И предполагает, что «это донос двух конкретных судей на адвоката».
Судебная провокация
Адвокатская палата Калининградской области поддержала коллегу: 20 июня она направила суду свою позицию (есть у «АУ») за подписью президента Евгения Галактионова. В документе указано: палата не согласна с обвинением и считает, что Бонцлер необоснованно привлекают к ответственности за слова в защиту доверителя. А это нарушает ст. 18 Закона об адвокатуре, которая запрещает вмешательство в адвокатскую деятельность и препятствование ей.
Палата обратила особое внимание на заседание 23 марта. Адвокаты считают, что судья Елена Герасимова сама спровоцировала адвоката «на выражение своей личной позиции по отношению к событиям в Украине». Ведь защитница была вынуждена ответить на прямой вопрос судьи, который не имел отношения к действиям её доверительницы. В палате признают, что Бонцлер могла отказаться отвечать. Но отмечают, что к этому моменту адвокат участвовала уже в двух десятках дел по ст. 20.3.3 «практически без перерыва» – и «безусловно, была уставшей». «Это не даёт повода провоцировать адвоката и задавать такие вопросы, ответ на которые может привести к привлечению к ответственности», – заявил президент АП Калиниградской области.
Также в обращении отмечается: палате известно про несколько «административок» по ст. 20.3.3. в отношении других адвокатов. Но в этих случаях защитников преследовали из-за постов в интернете – «то есть за частную деятельность, а не за высказывания, произнесённые во время судебных заседаний». По мнению палаты, привлечение Бонцлер к ответственности необосновано и нарушает Закон об адвокатуре. А значит, дело должно быть прекращено.
Кроме того, палата направила адвоката Екатерину Селизарову для защиты Бонцлер в суде.
«Не личность, а функция»
Изначально обе «административки» направили в Центральный районный суд Калининграда. Но адвокат подала ходатайство, чтобы дела рассматривали по месту жительства. «Ведь судьи именно того суда и донесли на меня, – пояснила она “Улице”. – Я написала, что не доверяю им». В итоге материалы передали в Ленинградский районный суд. Оба заседания прошли 14 июня, дела рассматривал судья Олег Подушкин. Он удовлетворил ходатайство с просьбой приобщить мнение палаты. Но отказался вызвать тех двух доверительниц Бонцлер, которых она защищала в марте.
В распоряжении «Улицы» есть аудиозапись большей части первого заседания – к сожалению, на неё не попало выступление прокурора. По словам Бонцлер, обвинитель не согласилась, что адвокат выражала в суде мнение доверительницы. «Мол, если подзащитные ругаются матом, то что, адвокат тоже должен матом ругаться?» – пересказала она аргументацию прокурора.
Когда очередь дошла до самой Бонцлер, она заявила суду: это единственный случай в России, когда адвоката пытаются наказать за его профессиональную деятельность, потому что «судьи оказались доносчиками, передав в прокуратуру протокол судебного заседания». Защитница отметила, что за 15 лет работы никогда не ограничивала себя в словах во время заседаний. Она напомнила, что долг адвоката – говорить за тех, «кто не умеет, боится или стесняется говорить». И донос из-за выполнения обязанностей защитника – это просто нонсенс. Бонцлер подчеркнула, что в судебном процессе она говорила от имени подзащитной, которая была возмущена абсурдным текстом «цензурного» обвинения.
Адвокат Мария БонцлерАдвокат в процессе не человек, не личность, а функция. Он олицетворяет своего подзащитного. Как нам иначе защищать насильников, убийц, если мы не можем влезть в их шкуру?
Затем Мария Бонцлер перешла к тому, что ей вменяют использование слова «война» применительно к действиям российских войск на территории Украины. Она пересказала суду определения из словарей Ожегова, Даля, военно-морского и философского словарей. По мнению адвоката, из них следует, что «любые [такие] операции – всё равно война».
Слово «война» запрещено Роскомнадзором для СМИ, сказала Бонцлер, но ведь суд не СМИ. Более того, в ст. 20.3.3 КоАП говорится про «публичные действия». Но судебные заседания были по сути закрытыми: там присутствовали только судья, секретарь, защитник и подсудимый. Не было даже прокурора; свидетелей тоже не допрашивали. А раз посторонних не было, то процесс можно считать непубличным – и состава правонарушения просто нет.
Мария Бонцлер напомнила суду, что в Калиниграде есть известная статуя – два борющихся зубра. «Как раз за статуей находился Кёнигсбергский суд. И два зубра символизируют равноправие сторон в процессе защиты и обвинения, – пояснила она. – Если подобную статую установить сегодня перед нашим областным судом, то защиту будет представлять малюсенький козлик с короткими рожками. Вот настолько сегодня возможности защиты ограничены. Меньше двух десятых процента оправдательных приговоров. А вы хотите превратить этого хилого козлика в зайца, который бежит при малейшей угрозе от зубра. Тогда в чём толк защиты вообще?».
Напоследок она призвала суд «вместе сохранять правосудие, насколько это сейчас возможно». «И беречь защитников – а они нужны и важны, без них правосудия не будет», – закончила речь Бонцлер.
«Атака на основы правосудия»
Дальше выступила адвокат Екатерина Селизарова. Она отметила, что за этим процессом внимательно следят СМИ – и это совсем не случайно, ведь дело «совсем не такое простое, как кажется». Селизарова подчеркнула, что её подзащитную привлекают именно как адвоката, а это нарушает ст. 18 Закона об адвокатуре. Поэтому дело Бонцлер выделяется даже на фоне остальных «спецоперационных» дел. «Законы, запрещающие высказываться против “спецоперации”, в целом несправедливы. Но в этом случае пошла атака на основы основ нашего правосудия, – заявила Селизарова. – Потому что адвоката по сути принуждают осуждать подзащитного».
Адвокат Екатерина СелизароваТо есть я теперь, защищая насильника, должна говорить, что он мерзавец и негодяй? Это возмутительно!
Селизарова высказала мнение, что в делах по ст. 20.3.3 обязательно нужна филологическая экспертиза. Ведь в ни в законе, ни в КоАП нет определения «дискредитации». «Вот меня как адвоката можно дискредитировать, если про меня говорить какие-то гадости. Например, [если сказать,] что адвокат Селизарова только на взятках работает, – это дискредитация меня как профессионала, – привела пример защитница. – А дискредитация вооружённых сил в чём? В том, чтобы то, что они делают, назвать по-другому?»
Затем адвокат задалась вопросом, что вообще значит «спецоперация». «Мы привыкли: если стреляют, люди гибнут, здания рушатся, наши солдаты гибнут – всегда это называют войной», – сказала она.
Селизарова отметила, что её подзащитным часто бывает сложно сформулировать позицию – и они просят адвоката помочь. «У меня люди говорят: “Я не могу спать, я не могу есть после 24 февраля. Но объяснить я не смогу. Пожалуйста, Екатерина Анатольевна, объясните мою позицию, но так, чтобы не было плохо ни вам, ни мне”», – рассказала она суду. – Вот мы аккуратненько стараемся донести позицию наших подзащитных – так, чтобы всем не оказаться за решёткой».
Под конец защитница предположила, что у судьи Герасимовой были личные мотивы передать протокол заседания в полицию: «Она искренне возмущалась и не понимала: “Как вы можете протестовать против Владимира Владимировича [Путина] и его солдат!”»
Адвокат Екатерина СелизароваЭто дело подлежит немедленному прекращению как прямо противоречащее положениям Закона об адвокатуре и основам нашего российского правосудия. Мы заигрались.
Судья объявил перерыв; дальше аудиозапись заседания не велась. После этого суд признал Бонцлер виновной и назначил ей штраф в 30 тысяч рублей. По словам адвоката, второе заседание ничего не отличалось от первого. Она лишь приложила резолюцию Генассамблеи ООН, которая признала действия России в Украине «агрессией». По второму протоколу Бонцлер также признали виновной и назначили те же 30 тысяч рублей штрафа.
В распоряжении «Улицы» есть мотивировочные части постановлений по обеим «административкам». Их выводы слово в слово повторяют друг друга. По мнению судьи Подушкина, факт правонарушения подтверждён протоколами и рапортами полицейских, протоколом судебного заседания Центрального райсуда с высказываниями адвоката, а также «другими материалами». В решении Подушкин сослался на ст. 8 и 10 КПЭА и указал, что адвокат должен защищать права доверителей «всеми не запрещёнными законом средствами». Судья назвал несостоятельными доводы о том, что Бонцлер лишь выражала мнение доверителя – как и то, что это было сделано не публично. Под конец он даже поделился своим видением адвокатской профессии.
Судья Олег ПодушкинЗакон и нравственность в профессии адвоката выше воли доверителя. Никакие пожелания, просьбы или требования доверителя, направленные к несоблюдению закона или нарушению правил, предусмотренных Кодексом [профессиональной этики адвоката], не могут быть исполнены адвокатом.
В чужой Кодекс со своим уставом
18 июля адвокат Селизарова обжаловала оба постановления в Калининградском областном суде. В беседе с «Улицей» она отметила: Telegram-канал Калининградского облсуда опубликовал пресс-релиз, повторяющий выводы из «мотивировки» первой инстанции, ещё до появления самого документа. Поэтому адвокат не особо надеется на справедливое решение в апелляции.
В жалобах (есть у «АУ») Селизарова перечислила несколько аргументов. Адвокат рассказала «Улице», что посчитала важным для начала написать о самой ст. 20.3.3. КоАП. Она считает, что эту статью используют для ограничения права человека публично выражать личное мнение о «спецоперации» – «кроме её одобрения».
Селизарова указала, что адвокаты считают ст. 20.3.3. КоАП «сырой, непродуманной, не соответствующей Конституции, нарушающей основные права и свободы гражданина». А дискуссия об этом возможна как раз «в рамках судебных процессов» – потому что не осталось других площадок «для обсуждения животрепещущих вопросов, волнующих наше гражданское общество».
Адвокат Екатерина СелизароваФактически нынешнее применение ст. 20.3.3 КоАП игнорирует основные (естественные) права человека, включая право на свободу слова, мысли, самовыражения.
В жалобе Селизарова предлагает толковать ст. 20.3.3 КоАП через определение из ФЗ «О защите конкуренции». Там под «дискредитацией» понимают распространение ложных, неточных или искаженных сведений, которые могут причинить убытки и/или ущерб деловой репутации.
Адвокат приходит к выводу, что объективная сторона статьи 20.3.3 включает в себя хотя бы одно из трёх действий:
- публичное распространение ложных сведений об использовании вооружённых сил;
- публичные призывы к воспрепятствованию использования вооружённых сил;
- публичное распространение ложных сведений об исполнении государственными органами своих полномочий за пределами территории России «в целях защиты интересов граждан России, поддержания мира и безопасности».
Но в протоколах нет доказательства, что Бонцлер сделала хоть что-то из этого, считает Селизарова.
Впрочем, главный аргумент в пользу Бонцлер остался «профессиональным» – адвоката привлекают к ответственности за слова в защиту доверителя. А это, повторяет Селизарова, запрещено ст. 18 Закона об адвокатуре. Но суд первой инстанции не дал оценку этим аргументам в своём постановлении, считает адвокат.
Отдельно защитница указывает, что ей непонятно, почему судья Подушкин сослался на статьи 8 и 10 КПЭА – и заявил, будто «закон и нравственность в профессии адвоката выше воли доверителя». По мнению Селизаровой, адвокат, напротив, не имеет права занимать по делу позицию, противоположную позиции доверителя, – о чём прямо говорится в Кодексе. Защитница считает, что судья вообще не имел права ссылаться на КПЭА.
Адвокат Екатерина СелизароваКак суд может ссылаться на КПЭА, если наказывать за его нарушение может только адвокатское сообщество? При этом в данном Кодексе нет наказаний в виде привлечения адвоката к административной ответственности. Это нонсенс!
На момент публикации статьи областной суд ещё не принял жалобу к рассмотрению.
Что дозволено Соловьёву, не дозволено адвокату
Мария Бонцлер считает, что её преследование – это «попытка закрыть рот» защите. «Мои [доверительницы] вышли на акцию “Нет войне”. Получается, даже защищая их, я не имею права произнести слово “война”. Это урок всем адвокатам: будьте потише, не распускайте свой язык!», – констатирует адвокат.
Екатерина Селизарова согласна с коллегой. «Исходя из этого решения, адвокатура как ненужный отросток должна отпасть сама по себе. В следующий раз, защищая человека, я должна говорить: “Он дурак, он не любит Путина и вооружённые силы. Но он выиграл в велосипедной гонке в 8 классе, поэтому давайте мы не будем его штрафовать”, – возмущается адвокат.
Защитница уверена, что это дело возникло только потому, что судью Герасимову лично задели слова Марии Бонцлер: «Я же сама была на заседаниях по 20.3.3 КоАП с этой судьёй. Она таким тоном отчитывала людей: “Зачем ты туда [на акцию протеста] пошёл?”. Знаете, как собаку: “Зачем ты полезла в эту лужу?”»
Президент калининградской АП Евгений Галактионов заявил «Улице», что не согласен с постановлением суда. «Адвокат не может быть привлечён к ответственности за слова, которые он говорил в защиту доверителя, – уверен он. – В действиях Бонцлер не было распространения каких-то сведений – было доведение до суда позиции её подзащитных. Ну а то, что суд так интерпретировал… У нас много чего интерпретируется».
По словам Галактионова, палата будет и дальше оказывать поддержку Марии Бонцлер.
Президент АП Калининградской области Евгений ГалактионовСуд зафиксировал, что адвокат не может называть слова, которые из телевизора в каждом эфире звучат: у Соловьёва, ещё где-то. Там постоянно произносят слово «война». Получается, по телевизору говорить можно, а в суде нельзя.
Бонцлер не исключает, что защитников будут и дальше привлекать к ответственности по схожей схеме. «Я думаю, что это был первый шар, – это после меня уже Талантов пошёл. Проверяли, будут ли адвокаты защищать своих. Поглядели: что особо-то никто не возмущался, никаких [коллективных] писем не было, – рассуждает защитница. – Значит, такая практика может пойти дальше».