Адвокаты без границ

Завтра в Нур-Султане суды вынесут решения по делам о пожизненном лишении лицензии известного казахстанского адвоката Аманжола Мухамедьярова и его коллеги Ерлана Газымжанова. Иски против адвокатов подал Минюст республики, недовольный тем, что защитники опубликовали в соцсетях видеозаписи судебных заседаний. Адвокаты поясняют, что сделали это для демонстрации нарушений, допущенных судьёй. Казахстанские защитники считают, что Минюст таким образом пытается оказать давление на всю адвокатскую корпорацию, поэтому поддержать Мухамедьярова и Газымжанова приехали юристы со всей страны — и даже из-за её пределов. Российские адвокаты Андрей Сабинин и Александр Попков тоже включились в защиту иностранных коллег. «Улица» пересказывает историю противостояния казахстанских адвокатов с Минюстом и объясняет, почему адвокаты из России решили принять участие в этой борьбе.

Нарушение без наказания

П оводом для исков Минюста стала публикация адвокатами в личных соцсетях видеозаписей нескольких эпизодов судебного процесса. В августе 2019 года они выложили в Facebook* две записи с заседания, которое состоялось 24 апреля 2019 года в районном суде №2 в городе Нур-Султан. В этом процессе Мухамедьяров и Газымжанов представляли интересы подсудимых по делу о долевом строительстве – руководителей строительной компании «АССМ», обвинённых в мошенничестве.

На первой видеозаписи (позднее была скрыта Мухамедьяровым – «Улица») защитники просят судью Гульжан Убашеву пресечь давление на защиту обвиняемых со стороны потерпевших. Судья не просто отказалась сделать это, но ещё и резко отчитала адвокатов.

Адвокат Ерлан Газымжанов

На видеозаписи судья подстрекает потерпевшего обратиться с жалобой на адвокатов обвиняемого в партию Нуротан (правящая партия в Казахстане – «Улица»). А на замечание адвоката Мухамедьярова о том, что потерпевший пытается таким образом оказать давление на адвокатов, судья Убашева заявила: «А где это сказано, что давление на адвокатов нельзя оказывать?»

На второй записи судья ругает уже прокурора и угрожает ему заменой: «Я вообще вам делаю замечание – в конце заседания приму по вам решение». Такую реакцию вызвала фраза прокурора о внепроцессуальных контактах судьи со следователем, который вёл это дело.

Адвокат Ерлан Газымжанов

На этом видео судья оказывает давление на прокурора, который поддерживает обвинение не так, как ей хотелось бы… Судья признаётся, что вмешивалась в деятельность прокуратуры и просила заменить неугодного прокурора... Под таким давлением прокурор даже был вынужден менять свою позицию по ходатайству адвокатов, которое, по его изначальному мнению, было направлено на обеспечение полноты судебного следствия.

При этом адвокаты опубликовали ролики не сразу после заседания. Сначала защитники приложили несколько видеофрагментов к апелляционной жалобе – таким образом они пытались указать на «обвинительный уклон, а также неэтичное поведение во стороны судьи», отмечал Газымжанов. По мнению адвокатов, апелляционная инстанция должна была изменить приговор и внести представление в Комиссию по судейской этике в отношении судьи Убашевой. Однако апелляционный суд отказался исследовать видеоматериалы и при оглашении решения не дал им никакой оценки. Только после этого подзащитный адвокатов дал им письменное поручение о публикации видеозаписей – «чтобы Судебное Жюри наказало судью Убашеву».

Действительно, Комиссия по судейской этике заинтересовалась поведением судьи только после появления видеозаписей в Facebook. 30 сентября члены Комиссии признали, что судья Убашева совершила «порочащий проступок, противоречащий Кодексу судейской этики». Комиссия признала «факты обращения судьи к сторонам судебного процесса в грубой форме, вступления в полемику с обвинителем и защитниками». Но вместо наказания было решено «ограничиться обсуждением».

Суд наносит ответный удар

После этого обвинения выдвинула уже судья Убашева. Она обратилась в МВД и Минюст Казахстана, заявив о незаконности публикаций. Судья сослалась на запрет размещать видео с заседаний в СМИ и интернете, и попросила проверить действия адвокатов на наличие административного или уголовного составов: по её мнению, они нарушили конституционные права граждан, опубликовав их персональные данные. Кроме того, она прокомментировала критику адвокатов в свой адрес.

Судья Гульжан Убашева

Нарушена ли в данном случае судейская этика или нет, а также переходить на личность судьи и давать оценку её профессиональной деятельности не входит в полномочия адвокатов.

Ерлан Газымжанов считает, что у судьи нет полномочий вне периода рассмотрения дела направлять письма «с целью защиты прав других граждан, которые её об этом не просили». «Прежде чем идти на исключительные меры, судья Убашева должна была обратиться к адвокатам с просьбой удалить указанные публикации и принести извинения, – считает Газымжанов. – Либо обратиться в коллегию адвокатов для того, чтобы рассмотреть поведение адвокатов в дисциплинарной комиссии; обратиться за защитой своих прав в Союз судей; либо в частном порядке подать в гражданский суд иск». Адвокат Аманжол Мухамедьяров согласен с коллегой: «У судьи Убашевой не было полномочий по направлению данных писем и жалоб. Более того, Минюст должен был отреагировать на содержание видео и поднять вопрос о привлечении к ответственности судьи, потому что она оказывала давление на адвокатов во время процесса».

Интересно, что председатель суда города Нур-Султан Тлектес Барпибаев в своем обращении в Минюст признал, что «адвокат не должен оставлять без внимания нарушения закона, бестактное и презрительное отношение суда к его доверителю, к нему самому или адвокатуре в целом». Вместе с тем, судья Барипибаев заявил, что «при этом недопустимо умаление чести и достоинства должностных лиц органа, ведущего процесс».

Судья Тлектес Барпибаев

Видеозапись судебного заседания стала достоянием широкой общественности, вызвала активное обсуждение, комментарии пользователей носили негативный, а порой оскорбительный характер в адрес судьи и судебной власти в целом.

По мнению Ерлана Газымжанова, председатель суда Нур-Султана не имел права обращаться в Минюст в интересах Убашевой. «Они работают в разных судах и друг от друга не зависят. А также [Барпибаевым] не была предъявлена доверенность на представление её интересов. При этом у председателя горсуда Барпибаева… отсутствовали полномочия обращаться в Минюст в интересах судебной системы, так как это исключительная компетенция председателя Верховного суда РК», – объяснил он.

Несмотря на это, 7 ноября 2019 года департамент юстиции Нур-Султана направил в Минюст Казахстана представление о лишении адвокатских лицензий Мухамедьярова и Газымжанова. А 27 ноября ведомство обратилось в районные суды Нур-Султана с соответствующими исками. Дело Мухамедьярова слушалось в Есильском районном суде, дело Ерлана Газымжанова – в Сарыаркинском районном суде. Отметим, что по местному закону об адвокатуре лишение лицензии через суд закрывает доступ в профессию навсегда.

Трансграничная защита

Эта ситуация привлекла внимание всего адвокатского сообщества республики. «Дело в том, что Аманжол Мухамедьяров и Ерлан Газымжанов являются очень активными адвокатами и играют большую роль в развитии адвокатуры в Казахстане, – рассказала “Улице” Айдана Нуркеева, которая представляет в суде Коллегию адвокатов Нур-Султана в качестве третьей стороны. – Они оба имеют особый вес, уважение, авторитет среди всех коллег во всех регионах. Аманжол также состоит в комиссии по защите прав адвокатов. На все процессы, связанные с защитой прав адвокатов Республики Казахстан, где кого-то лишают лицензии, где есть иски Минюста, связанные с адвокатской деятельностью, или происходит рассмотрение дисциплинарного производства в отношении адвокатов – он по всем регионам за свой счёт приезжает, проявляя инициативу, и всегда оказывает поддержку». На заседаниях по делу его коллеги Газымжанова также постоянно присутствовала адвокатская «группа поддержки».

Всего в защиту Аманжола Мухамедьярова вошли не меньше четырнадцати адвокатов. Интересно, что в их числе защитники из России – Александр Попков и Андрей Сабинин, представляющие международную правозащитную группу. Они приняли участие в нескольких последних заседаниях и представили свою позицию по делу. «Преследование адвокатов за их профессиональную деятельность – это не частная проблема того же Казахстана, а наша общая проблема, которую, наверное, надо решать сообща, – сказал “Улице” Александр Попков. – Казахстанским коллегам самим в одиночку очень тяжело, поэтому мы с коллегами откликнулись на просьбу, призыв Аманжола и Ерлана. Немного помогли с точки зрения международной практики и выразили свою солидарность».

Российский адвокат особо отметил, что упоминание в ходе процесса аргументов из международной практики вызвало необычную реакцию. «Когда я ссылался на международно-правовые нормы, представитель Минюста очень нервно на это отреагировал. Он сказал, что это давление на суд, потому что мы упомянули, что Казахстану в июле этого года предстоит отчитываться перед Комитетом по правам человека о своих реформах – и о своей системе правосудия в частности, – вспоминает Александр Попков. – Мы говорили о том, как оно есть на самом деле: преследование адвокатов – это опасная тенденция, которая разрушает всю систему правосудия в стране». Отметим, представитель Минюста РК не ответил на вопрос «Улицы» об отношении ведомства к присутствию российских адвокатов в процессе.

Айдана Нуркеева полагает, что международное содействие действительно может оказать положительный эффект в этом деле. «Адвокаты Андрей Сабинин и Александр Попков оказали колоссальную поддержку, и нам нужна такая поддержка. Потому что Минюст, несмотря на свою позицию непримиримости к определенным вещам, происходящим в адвокатуре, в любом случае переживает за имидж и репутацию как самого Минюста, так и нашей адвокатуры», – пояснила она.

«Для меня очень важно, что мы ощущаем поддержку не только внутри Казахстана от коллег из других регионов, но и из-за рубежа, из России, – говорит Аманжол Мухамедьяров. – У нас в процессе они участвуют не только как наблюдатели, но и как наши представители, и принимают активное участие. В любом случае, суд тоже это видит и понимает, что этот процесс привлёк внимание не только адвокатов в Казахстане, но и международного сообщества». Он отметил, что на заседаниях в качестве наблюдателей также присутствуют делегаты из Международной комиссии юристов, адвокаты из Германии, Швейцарии и других европейских стран.

Толкования кодексов

Во время судебного процесса Минюст настаивал, что адвокаты нарушили нормы УПК, регламентирующие использование аудио-, видеофиксации судебных заседаний (ч. 4-5 ст. 471-1) и «Правила технического применения средств аудио-, видеозаписи, обеспечивающих фиксирование хода судебного заседания», утверждённые департаментом по обеспечению деятельности судов ВС Казахстана в 2015 году. «Своим ходатайством [о предоставлении видеозаписей судебных заседаний] адвокаты взяли на себя обязанность не передавать полученные записи третьим лицам, выкладывать в социальных сетях и СМИ», – утверждает ведомство. Минюст недоволен и другими постами Аманжола Мухамедьярова в соцсетях. «Также адвокатом позднее неоднократно размещались в социальной сети дискредитирующие посты в адрес судебной системы, что выходит за рамки недовольства действий одного судьи», – говорится в исковом заявлении. Ведомство посчитало, что эти действия нарушают закон об адвокатуре, который обязывает адвоката вести себя корректно по отношению к органам и должностным лицам (п. 2, ст. 34), а также нормы кодекса профессиональной этики, по которым адвокат должен проявлять уважение к суду и возражения высказывать в корректной форме (ст. 9 и 10).

Аманжол Мухамедьяров утверждает, что нормы УПК «регулируют процедуру записи, хранения и выдачи материалов сторонам процесса, но не содержат в себе запрета на публикацию – или ответственности за неё». В своём отзыве на иск адвокат заметил, что по кодексу этики адвокат не должен оставлять без внимания нарушение закона, бестактное и презрительное отношение суда. Он напомнил, что только благодаря публикации свидетельства нарушений судьи Убашевой адвокатам удалось добиться привлечения её к дисциплинарной ответственности.

Адвокат Аманжол Мухамедьяров

Одним из основных принципов уголовного судопроизводства является принцип гласности, закреплённый в статье 29 УПК… Ограничение принципа гласности возможно лишь в закрытом судебном разбирательстве и только по мотивированному постановлению суда. Во всех других случаях ограничение гласности недопустимо, поскольку именно гласность, на наш взгляд, представляет собой одну из гарантий независимости и справедливости судебного разбирательства дела.

Адвокат отдельно отметил в своём отзыве на иск, что размещение видеозаписей заседания в сети не может считаться нарушением законодательства о персональных данных, какой-либо охраняемой законом тайны, поскольку все эти сведения уже были преданы гласности в ходе открытого судебного разбирательства по делу. А правила Верховного суда, на которые сослался Минюст, регламентируют деятельность работников суда – судей и секретарей – но не распространяются на адвокатов. Более того, Мухамедьяров параллельно попытался оспорить правила как противоречащие Конституции, закону об адвокатуре и другим актам в той части, в которой они непропорционально ограничивают права граждан на получение и распространение информации и права адвокатов на её использование в целях защиты доверителя. Однако суд отклонил иск, указав, что требования адвокатов являются способом защиты по другим гражданским делам, находящимся в производстве.

В своих исках Минюст решил припомнить и другой случай 2017 года с участием тех же защитников и судьи Убашевой. Тогда во время процесса адвокаты отправились на международную конференцию, о чём заблаговременно предупредили суд. Но судья решила всё-таки не переносить заседание, пригласив адвокатов по назначению вместо выбранных подзащитными. От новых защитников пытались отказаться сами обвиняемые, но судья всё равно оставила «назначенцев» в деле. Тогда Аманжол Мухамедьяров и Ерлан Газымжанов заявили отвод судье и направили жалобы в Комиссию по судейской этике и Судебное жюри Верховного суда. Но после оглашения приговора в июне 2017 года обвинения предъявили самим адвокатам. Судья Убашева вынесла частные постановления Аманжолу Мухамедьярову и Ерлану Газымжанову: она обратилась в Минюст — из-за неуважения защитников к суду, и в МВД – чтобы привлечь адвокатов к уголовной ответственности за воспрепятствование осуществлению правосудия (407 УК РК). Если уголовного дела удалось избежать, то в качестве дисциплинарного наказания защитникам объявили «строгий выговор». Из-за этого в новом процессе Минюст указал, что адвокаты якобы «допустили грубые и неоднократные нарушения».

Комментируя присоединение к иску событий 2017 года, представитель третьей стороны Айдана Нуркеева сказала, что «Минюст пытается усилить свою позицию в части того, что адвокаты грубо нарушают нормы закона, а их выговор используют как какое-то отягчающее обстоятельство». При этом с момента дисциплинарного взыскания прошло больше года, а по законам Казахстана это означает, что адвокат уже не считается имеющим взыскание. На это же указали в своих отзывах на иски Мухамедьяров и Газымжанов.

Интересно, что Комиссия по защите прав адвокатов Республиканской коллегии адвокатов подготовила своё заключение по иску Минюста к Мухамедьярову, назвав его необоснованным. Она поддержала все основные выводы адвоката, а также отдельно отметила игнорирование Минюстом существующего дисциплинарного механизма внутри адвокатуры. Комиссия завила, что департамент юстиции Нур-Султана должен был для начала обратиться «в дисциплинарную комиссию адвокатов для проведения соответствующей проверки и установления тяжести совершенного нарушения» – и уже после этого обращаться в Минюст для подготовки иска о лишении лицензии. Несоблюдение вышеуказанной процедуры, по мнению комиссии, свидетельствует о превышении Минюстом своих полномочий и лишении адвоката право на судебную защиту.

Комиссия по защите прав адвокатов РКА

Комиссия полагает, что в данной ситуации адвокат находится под угрозой судебных санкций за действия, совершённые в соответствии с признанными профессиональными обязанностями, нормами и этикой, что означает, что его защита государством может и должна быть реализована в суде.

Российские защитники так же убеждены, что правовых оснований для лишения лицензии их доверителей у суда нет – обвинения в иске они называли «размытыми и неконкретными». «Как представитель ответчика я считаю, что они действовали в рамках возложенных на них обязанностей и прав, в том числе права на свободу выражения своего мнения, – рассуждает адвокат Александр Попков. – Тем более судейское сообщество положительно отреагировало на эту публикацию – ведь благодаря ей они признали порочность действий судьи и строго указали на то, что такие высказывания недопустимы. Это значит, что судейское сообщество положительно отреагировало, а сама публикация помогла системе правосудия и повысила доверие к суду, к судейскому сообществу».

Корни проблемы

Адвокаты говорят, что одним из важнейших факторов, позволяющих давить на корпорацию, стал принятый в июле 2018 года в Казахстане «Закон об адвокатской деятельности и юридической помощи». «Наш закон запестрил нормой о том, что лицензиар, то есть Минюст, может подать иск в суд о лишении лицензии адвоката в случае грубого либо неоднократного нарушения норм закона адвокатами, – объясняет представитель Коллегии адвокатов Астаны Айдана Нуркеева. – И мы все можем оказаться в такой ситуации, что нас могут лишить лицензии за любое нарушение закона, которое, по мнению Минюста, является “грубым”». Специальный докладчик ООН по вопросу независимости судей и адвокатов Диего Гарсия-Саян предупреждал, что новое законодательство сделает казахстанскую адвокатуру более подконтрольной исполнительной власти. С критикой закона выступали представители Совета Европы и других международных организаций.

Одним из самых известных примеров использования Минюстом новых полномочий стала попытка лишения лицензии в мае 2019 года казахстанского защитника Сергея Сизинцева. Минюст обратил внимание на то, что Сергей Сизинцев работал исполнительным директором Республиканской коллегии адвокатов, а занимать оплачиваемые должности адвокатам в Казахстане запрещено. В конце концов, адвокату пришлось самостоятельно отказаться от лицензии – только после этого Минюст отозвал свой иск. Несмотря на это, Сергей Сизинцев все же подключился к защите своих коллег в качестве юридического консультанта. «Здесь следует обратить внимание на один очень важный момент, — сказал он “Улице”. — В случае удовлетворения иска Министерства юстиции о лишении адвоката лицензии, тот теряет свой статус пожизненно. Это очень суровая мера. Чтобы понять, является ли она оправданной и соразмерной, можно попытаться прибегнуть к сравнению. Что было бы, если другие лица совершили подобные действия? Например, прокурор. Есть ли в законодательстве нормы, позволяющие запретить ему после этого пожизненно работать в прокуратуре или на государственной службе? Или секретарь судебного заседания – лицо, на которого непосредственно распространяются Правила применения технических средств в суде, нарушение которых вменяется адвокатам. Думаю, в этих случаях максимально возможное последствие – дисциплинарная ответственность. Даже увольнение не препятствовало бы вернуться в будущем к своей профессии».

С тем, что закон дал более широкие полномочия министерству юстиции по лишению лицензий адвокатов, соглашается и Аманжол Мухамедьяров.

Адвокат Аманжол Мухамедьяров

У нас сложилась абсурдная ситуация: человек может быть осужден за преступление – например, убийство или изнасилование – и после отбытия наказания и погашения судимости он сможет дальше работать адвокатом при соблюдении квалификационных требований. А если нас один раз лишат лицензии, то мы пожизненно лишаемся права на доступ в профессию.

До новой редакции закона лицензии лишь временно прекращались, и хотя КоАП предусматривал возможность «лишения» лицензии, в практике таких случаев не встречалось. Теперь лишенные лицензии адвокаты могут стать только юридическими консультантами – и участвовать лишь в гражданских делах.

Кроме того, даже если адвокатам удается убедить суд в необоснованности иска из-за недоказанности факта нарушения, на время судебного процесса Минюст имеет право приостановить действие адвокатской лицензии. В таком виде этот внесудебный механизм «временного прекращения лицензии» позволяет министерству оказывать давление на неудобных адвокатов.

Сергей Сизинцев подчеркивает, что если бы действия адвокатов по распространению материалов судебного заседания считались общественно опасными, то за них была бы предусмотрена административная или уголовная ответственность – и предлагает «поискать в казахстанском законодательстве примеры, когда лицо может быть лишено пожизненно права на занятие определенной деятельностью». В КоАП, например, такой санкции нет. «То есть общественная опасность действий адвокатов должна быть выше, чем у всех административных правонарушений, чтобы говорить о соразмерности наказания», – делает вывод Сизинцев. Лишение права заниматься определенной деятельностью пожизненно в качестве санкции предусмотрено в ряде статей УК: например, пожизненный запрет осуществлять педагогическую деятельность за преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних или занимать должность на госслужбе за коррупционные преступления.

«То есть мы видим, что речь идет об исключительной мере за самые общественно опасные деяния, — подводит итог Сизинцев. — Я согласен с тем, что лишение лицензии адвоката может быть оправданным в определенных случаях. Встречаются ситуации, когда адвокаты идут вразрез с интересами своих клиентов или попросту предают их, что может повлечь очень серьезные последствия. Но в ситуации с Аманжолом и Ерланом у суда нет оснований для применения такой суровой меры. В связи с этим юридическое сообщество ждет от суда взвешенного и справедливого решения».

Адвокаты настаивают на том, что случаями нарушения адвокатской этики необходимо заниматься внутри сообщества – в рамках дисциплинарных комиссий. Такую позицию занимает и Коллегия адвокатов Нур-Султана. «Вот сейчас Минюст взял просто и переложил законом предусмотренную функцию дисциплинарной комиссии на суд. И нас возмущает как коллегию адвокатов именно это – что у нас практически отобрали эти полномочия и возложили их на суд. И поэтому мы защищаем адвокатов в этом процессе и говорим: “Зачем мы сейчас встречаемся в суде, когда мы могли бы этот вопрос решить внутри коллегии, самостоятельно?”», – спрашивает Айдана Нуркеева.