«Вся страна следила за трагедией на Сямозере»

В марте Петрозаводский городской суд повторно оправдал двух обвиняемых по громкому уголовному делу о гибели 14 детей на карельском Сямозере в 2016 году. Прокуратура требовала шесть лет колонии для чиновников Роспотребнадзора, которые проверяли детский лагерь незадолго до трагедии. Защита настаивала, что вопрос безопасности лодок и организации походов не входил в их зону ответственности. В 2019 году чиновников оправдали, но потом Верховный суд Карелии отменил приговор и вернул дело на новое рассмотрение. «Улица» поговорила с адвокатом Михаилом Ямчитским, который защищал бывшего начальника республиканского управления Роспотребнадзора Анатолия Коваленко. Он подробно рассказал о первом и втором процессах – и поделился, каково адвокату вести защиту по делу о гибели детей

«Самый высокий уровень следствия»

– Трагедия на Сямозере ужаснула всю страну, но спустя годы детали для многих уже подзабылись. Вы не могли бы их напомнить?

– В Карелии много лет работал детский лагерь. В нём проводились походы, дети плавали на каноэ, рафтах. И вот в июне 2016 года, во время первой смены, был запланирован поход с выходом на Сямозеро.

Особенность этого озера в том, что там очень быстро меняется погода. Когда утром 18 июня группа выходила на воду, то на озере была лишь небольшая рябь. А через час – уже волны полтора-два метра. Во время шторма два каноэ перевернулись. Большинство участников похода добрались до ближайшего острова и дождались спасателей. Но 14 детей погибли – не смогли самостоятельно выбраться из воды.

Разумеется, возбудили уголовное дело – по ч. 3 ст. 238 УК («Оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, повлёкшее по неосторожности смерть двух и более лиц»). Первоначально по нему привлекли директора лагеря Елену Решетову и её заместителя – координатора смены Вадима Виноградова. И ещё двух инструкторов. Позже было принято решение о возбуждении уголовного дела в отношении двух сотрудников управления Роспотребнадзора по Республике Карелия: руководителя Анатолия Коваленко и его заместителя Людмилы Котович.

– В чём обвиняли вашего подзащитного Коваленко и его заместителя?

– Им вменили ч. 3 ст. 293 УК – то есть «халатность, повлекшую по неосторожности смерть двух и более людей». Дело в том, что у лагеря были госконтракты, в том числе с департаментом здравоохранения Москвы. Согласно условиям их соглашения, лагерь должен был предоставить ряд документов. И среди них заключение Роспотребнадзора о том, что здания, сооружения и оборудование соответствуют санитарным требованиям.

К 2016 году для обычной работы лагеря наличие такого заключения было уже необязательным. Но в контракте с московским департаментом оно осталось. Поэтому администрация обратилась в Роспотребнадзор с просьбой выдать такое заключение.

Сотрудники управления составили акт осмотра, указали на ряд нарушений, которые были почти сразу устранены, и выдали заключение. Я подчёркиваю – это документ «О соответствии зданий, сооружений, оборудования требованиям санитарных норм и требований».

– А какая, по мнению следствия, была причинно-следственная связь между этой проверкой помещений и трагедией?

– Следователи пришли к выводу, что это заключение позволило лагерю открыться. То есть без него лагерь якобы не смог бы начать работу – и тогда в него бы не заехали дети, не вышли бы в поход и не попали бы в шторм. Вот такая сложная логическая цепочка.

При этом в деле была водно-техническая экспертиза. Там прямо написано, что причина гибели детей – грубые нарушения со стороны организаторов похода. Они вышли на воду, несмотря на штормовое предупреждение от МЧС. Рассадили детей в эти каноэ, причём с нарушением норм плавучести. На одну из лодок рулевым посадили не взрослого, а четырнадцатилетнего пацана. Никто из организаторов не заметил – или не захотел заметить – что у одного из каноэ отсутствовала пробка в баке плавучести. Эти нарушения можно перечислять до бесконечности.

Но тогда, я считаю, определённую роль сыграл общественный резонанс: ведь вся страна следила за трагедией. Следствие вели сотрудники ГСУ при председателе Следственного комитета, московские следователи – самый высокий уровень. Плюс тот факт, что погибли московские дети, тоже был немаловажен.

Адвокат Михаил Ямчитский

Наверное, была установка привлечь к ответственности так называемых высокопоставленных чиновников. Если бы в этой ситуации круг обвиняемых ограничился директором лагеря, двумя инструкторами и старшим вожатым, это выглядело бы мелко и не совсем солидно для уровня расследования.

И таких чиновников нашли – в лице руководителя республиканского управления Роспотребнадзора Коваленко и его заместителя Котович, которая непосредственно подписала заключение о соответствии лагеря требованиям СанПиН. Кстати, в Москве до сих пор рассматривается отдельное уголовное дело в отношении сотрудников департамента, заключивших контракт с лагерем.

«Я очень сочувствую потерпевшим»

– Какова была позиция защиты?

– С самого начала ни Коваленко, ни Котович виновными себя не признавали. Тут хочется отметить, что с момента возбуждения дела Коваленко защищала моя коллега Светлана Вечерская, а я вступил в дело уже на стадии завершения предварительного расследования. Также хотелось бы отметить адвокатов, защищавших Котович: Михаила Шогина и вступившего уже на втором суде Николая Флеганова.

И обвиняемые, и их защитники объясняли, что выдача этого заключения не являлась сама по себе разрешением на открытие лагеря. Это документ, который лагерь вообще мог не получать, и ответственности за его отсутствие на тот момент не существовало.

Чтобы было понятно, давайте я перечислю те замечания, которые выявили при осмотре лагеря. На одном или двух окнах не было москитной сетки. Где-то не был вывезен строительный мусор, где-то были недостатки в покраске стен. Где-то дверная ручка не работала, где-то – сливные кнопки на унитазах. Потом и в первом, и во втором судебном рассмотрении про эти кнопки бесконечно говорили, как об обстоятельстве, которое прямо должно было повлечь гибель детей. Серьёзно!

– А как же проверки самих каноэ, всех этих пробок на баках плавучести? Разве Роспотребнадзор их не проверял перед открытием лагеря?

– Да, маломерным судам было много уделено внимания в суде. И ещё там вопрос возникал по поводу спасательных жилетов: часть из них были слишком большими, дети просто выскальзывали.

Но дело в том, что плавсредства, которыми располагал лагерь, когда-то были сферой ответственности МЧС. Конкретно – инспекции маломерных судов. В 2013–2014 годах была отменена обязательная регистрация совсем небольших судов – в том числе каноэ и рафтов. Получается, что они оказались вообще бесконтрольными. Поэтому инспекция маломерных судов МЧС пришла в лагерь, проверила состояние пляжа и этим ограничилась. Они не осмотрели ни спасательные жилеты, ни каноэ, ни рафты – и их никто к ответственности не привлёк.

Адвокат Михаил Ямчитский

Если следовать логике Следственного комитета, то инспекторам МЧС можно было бы точно такое же обвинение лепить, как сотрудникам Роспотребнадзора. Ну, они выбрали Роспотребнадзор.

Ни спасательные жилеты, ни маломерные суда в сферу ответственности Роспотребнадзора не входят. Почти все сотрудники этого ведомства по образованию врачи-инфекционисты, им дай бог пароход от шлюпки отличить. А спасжилеты, которые уже находятся в использовании юридического лица, никакими требованиями санитарных норм и правил не регламентируются.

Повторю, в санитарных нормах и правилах, которые касаются санаторных лагерей, нет ни слова про спасательные жилеты, шлюпки или туризм. Речь идёт о зданиях, сооружениях и кухонном оборудовании.

– Как шло следствие?

– Следствие отрабатывало задачу: привлечь так называемых высокопоставленных чиновников. Моего подзащитного задерживали, он почти год провёл под домашним арестом. Людмилу Михайловну Котович, правда, не стали так жёстко напрягать.

– А ваш подзащитный сталкивался с каким-то давлением, угрозами, предложениями от следствия?

– Нет-нет, никто Коваленко не бил и ни к чему не принуждал.

– Какую позицию занимали потерпевшие?

– Потерпевших безумно жалко: люди потеряли 11–14-летних детей. Многие ездят на суды до сих пор, на них больно смотреть. И их позиция, что сотрудников Роспотребнадзора надо признать виновными… по-человечески, она у меня кроме понимания ничего не вызывает. Я прекрасно понимаю, как ими манипулировали и насколько их обманули. Поэтому они совершенно искренне говорят: «Почему сотрудники Роспотребнадзора до чего-нибудь не докопались и лагерь не закрыли?» У всех есть подспудное убеждение, что каждый чиновник может по своему хотению закрыть любой лагерь, магазин – что угодно. Хотя это совершенно не так. Полномочия Роспотребнадзора совсем не такие, как обыватели иногда представляют. Приостановить деятельность юридического лица можно только в судебном порядке. И только в том случае, если имеются обстоятельства, свидетельствующие об опасности для жизни и здоровья.

Адвокат Михаил Ямчитский

Поэтому я очень сочувствую потерпевшим. Ими манипулируют – и их, к сожалению, обманули.

«Было понимание, что приговор может не устоять»

– Как проходил первый суд?

– Разбирательство шло почти год, перед судом предстали шесть человек. В конечном итоге был вынесен оправдательный приговор – по тем доводам, которые приводила сторона защиты. Безусловно, мы были услышаны. Судья был абсолютно честен, беспристрастен, и заслуживает только самых хороших слов. Может, у защитников осуждённых и другое мнение на этот счёт, но у меня такое.

– А дело в отношении сотрудников Роспотребнадзора слушалось вместе с делами сотрудников лагеря?

– Конечно. Решетова и Виноградов получили по девять с половиной лет из 10 возможных. Инструкторов оправдали, как и сотрудников Роспотребнадзора.

– Как мотивировал суд решение о невиновности сотрудников Роспотребнадзора?

– Очень просто: указал, что отсутствует необходимая причинно-следственная связь между действиями или бездействием подсудимых и наступившими общественно-опасными последствиями.

– Когда вы услышали приговор, получили его на руки – вы думали, что он может быть отменён?

– Всегда понимаешь, что оправдательный приговор у нас могут отменить. Понятно было, что прокуратура будет биться за отмену этого приговора всеми доступными ей способами – это их прямая обязанность. Понятно, что потерпевшие будут недовольны. Так что, да, было понимание, что приговор этот может не устоять. Что в результате и произошло.

– Как проходила апелляция?

– Суд рассматривал дело год, апелляционная инстанция – в течение одного дня. Приговор сотрудникам Роспотребнадзора отменили: мол, суд первой инстанции не до конца исследовал обстоятельства, связанные со спасательными жилетами, и другие моменты. Дело вернули, его рассматривал уже другой судья.

«Второй приговор получился идеальным»

– Говорят, что второе рассмотрение дела для адвоката всегда сложнее, а для прокурора легче. Ведь все неожиданные приёмы защиты уже сработали. Насколько это было верно в вашем деле?

– Нет, это не тот случай. Нам, безусловно, было легче во втором суде. В этом деле не было спора о фактах – например, подписывал сотрудник Роспотребнадзора документ или нет, давал ему начальник указание или нет. Всё было абсолютно задокументировано. Поэтому никто неожиданных козырей из рукава достать не мог.

Плюс обе стороны прекрасно знали, кто и что скажет. Свидетели, которые были допрошены судом в первый и во второй раз, – это практически одни и те же люди. Более того, при втором рассмотрении сторона обвинения даже не стала повторно вызывать свидетелей обвинения. В этот раз их вызывала сторона защиты – уже как свидетелей защиты. Поэтому обвинению было труднее.

– Но ведь к этому времени было и важное отличие – обвинительные приговоры по руководству лагеря. К тому же появилось и дело по московским чиновникам. Это могло как-то повлиять на ваш процесс?

– Влиял только вступивший в законную силу приговор по руководству лагеря – то есть суд установил, что к трагедии были точно причастны два человека. В отношении инструкторов кассационная инстанция отменила оправдательный приговор, но их отправили на новое рассмотрение, оно только сейчас идёт. А по Москве ничего нас не касалось, там дело не рассмотрено до сих пор.

– Апелляция отменила приговор – а новый состав суда вновь решил оправдать чиновников Роспотребнадзора. Как вы считаете, почему это стало возможным?

– Конечно, никто никогда не был уверен, что и во второй раз будет оправдательный приговор. Но сама логика рассмотрения дела, мне кажется, убедила суд – по-другому тут никак нельзя.

Адвокат Михаил Ямчитский

Мне кажется, что для честного судьи есть ситуации, когда проще вынести оправдательный приговор, чем пытаться выдумать обвинительный. Я здесь говорю даже не о морали, а про чисто технические вопросы. Настолько обвинение тут нелепо, настолько оно не соответствует действовавшему на тот момент законодательству.

– Вы опасаетесь ухода дела на третий круг?

– Мы относимся к этому как к нормальному профессиональному риску. Я не знаю, чем будет руководствоваться Верховный суд Республики Карелия. Но судья, которая рассматривала дело во второй раз, учла все те пожелания, которые были в апелляционном решении. Она очень подробно написала: приговор был отменён по таким-то основаниям, и поэтому суд, рассмотрев дело и проанализировав доказательства, приходит к следующим выводам… – прямо по конкретным пунктам.

– Существует представление, что добиться оправдательного приговора для чиновника несколько проще, чем для человека, не связанного с госорганами. Так ли это?

– Не знаю. Тут вопрос, наверное, не в этом. Осуждают и сотрудников полиции, осуждают и чиновников – в последнее время уже даже самого высокого уровня. Никто не застрахован от этого. Я что-то не очень помню, чтобы по взяткам оправдательные приговоры были.

Но статья «Халатность» подразумевает всё-таки определённое должностное положение. Поэтому статистику из этого дела, наверное, сложно выводить.

Адвокат Михаил Ямчитский

Я как раз недавно задумался, посчитал: за 28 лет у меня было шесть оправдательных приговоров. И там госслужащих было двое, а четыре случая – были простые люди. Наверное, это в какой-то степени ответ на ваш вопрос.

– Не секрет, что оправдательные приговоры редко выносят – но ещё реже оставляют в силе. Некоторые эксперты считают, что дело не только в пресловутом обвинительном уклоне, но и в неумении судей качественно писать оправдательные приговоры.

– В определённой степени я с этим согласен. Я сталкивался в своей работе с ситуацией, когда судья, правильно оценив обстоятельства дела, просто не сумел хорошо написать оправдательный приговор. Наверное, просто потому, что он это делал, возможно, первый или второй раз в жизни. Когда я его слушал, то понимал: отменят. Так и вышло. Приговор отменили и дело уже просто прекратили.

В связи с этим хочу сказать, что вот этот второй приговор, на мой взгляд, получился идеальным. Он написан именно так, как нужно писать оправдательные приговоры. Ну а оценку ему даст Верховный суд Карелии.

– И всё же вы сказали, что согласны «в определённой степени». То есть это не единственная причина отмен оправдательных приговоров?

– Конечно. Вы сами сказали: существует обвинительный уклон, отношение к оправдательным приговорам как к браку в работе. Есть такие судьи, которые любой оправдательный приговор первой инстанции воспринимают как недопустимое явление и жуткий просчёт, который надо исправлять.

– Напоследок не могу не спросить, насколько вам – как адвокату и как человеку – было психологически тяжело работать по этому делу?

– Здесь, извините, 14 погибших детей. О чём разговор – всем было безумно тяжело. У меня у самого двое детей, причём младший практически такого же возраста, как погибшие. Это, безусловно, была трагедия. И ощущение этого над всеми довлело. Смотреть на потерпевших безумно больно. Слушать их – ещё больнее. Понимать, что эти люди обмануты – тоже, в общем-то, ничего хорошего.

– Вы сталкивались с каким-то личным давлением – друзей, семьи, ваших родственников, знакомых – из-за защиты обвиняемых по такому делу?

– Не сталкивался. Люди умные вообще в большинстве своём. Я не очень мониторю соцсети, не смотрел до последнего времени телеграм-каналы. Поэтому, может быть, не знаю общественное мнение в каком-то очень широком срезе. Но лично я ни с каким давлением не сталкивался абсолютно. Все прекрасно понимают, что эти люди из Роспотребнадзора оказались заложниками ситуации.