Закон о полиции десять лет спустя

Десять лет назад, в марте 2011 года, вступил в силу Закон о полиции. Власти страны старались придать реформе правоохранительных органов имидж «всенародно одобренной» – и даже создали сайт Zakonoproekt2010.ru, где можно было оставить замечания к ней. Тогда Центр «Трансперенси Интернешнл – Россия» совместно с Молодёжным правозащитным движением запустили интернет-кампанию «Пять простых поправок» – и часть их предложений действительно попала в закон. В своей колонке для «Улицы» юрист «Трансперенси» Григорий Машанов вспоминает, что это были за поправки, и оценивает успех реформы десять лет спустя.

К раеугольным положением реформы была переаттестация сотрудников МВД. Было очевидно, что она провалится, – хотя бы потому, что на неё отвели смешной срок в пять месяцев. Показательно, что министерство так и не опубликовало точное число уволенных по результатам переаттестации. По косвенным данным можно говорить о 37 тыс. уволенных и 875 тыс. прошедших аттестацию – то есть 96% сотрудников остались в системе органов внутренних дел. Неэффективность переаттестации вскоре наглядно продемонстрировал случай в казанском ОВД «Дальний» – прошедшие её полицейские через год запытали задержанного до смерти.

И все же в закон удалось продвинуть отдельные реалистичные требования. «Трансперенси Интернешнл – Россия» вместе с Молодёжным правозащитным движением сформулировали их как «Пять простых поправок». Что это были за поправки – и как они выполняются сейчас?

1. Обязательное ношение жетона с личным номером полицейского. В первые годы это требование массово игнорировалось: сотрудники либо вообще не надевали жетоны, либо прятали их под бронежилеты. Казалось, что к середине 2010-х годов эту проблему удалось решить. Но к концу десятилетия пошёл обратный тренд – и жетоны снова стали исчезать. Так, они окончательно пропали с формы полицейских, работающих на митингах. Если в 2012 году МВД наказало сотрудников, скрывавших личный номер при разгоне протестов, то совсем недавно ведомство заявило, что жетоны нужно носить для полицейского начальства, а не для граждан.

2. Беспрепятственная аудио- и видеозапись общения гражданина с полицейским. В целом эта часть реформы выполнена: не только граждане могут записывать общение с полицейским, но и сами сотрудники (особенно на массовых мероприятиях) носят видеорегистраторы, которые фиксируют все их действия.

3. Право на телефонный разговор при задержании. Эта норма также в целом соблюдается. Причём в окончательном варианте закона речь идёт именно о праве на разговор, а не на звонок. У задержанных по КоАП, как правило, даже не забирают телефоны, а задержанным по УПК дают позвонить.

4. Создание круглосуточной горячей линии по приёму жалоб на действия сотрудников полиции. Она действительно существует, причём на федеральном и региональном уровнях. Вот только дозвониться на федеральную и московскую линии мне не удалось даже в середине рабочего дня: звонок сбрасывается через 10 секунд. Немедленного реагирования на полицейский произвол в таких условиях нельзя ожидать.

5. Составление протокола по КоАП на месте правонарушения по общему правилу. К сожалению, санкций за нарушение этого требования закона нет. В итоге полицейские массово задерживают и доставляют в ОВД даже, например, граждан, распивающих пиво и имеющих при себе паспорт. Любое административное нарушение может вылиться минимум в три часа потерянного времени.

Были ли какие-то ещё положительные факторы в реформе? Разумеется. Например, бюджет МВД был увеличен в два раза, что позволило соответственно увеличить зарплаты сотрудников полиции. Улучшилось их материально-техническое обеспечение.

Юрист Григорий Машанов

В конечном счете улучшение социальной защищённости полицейских явно положительно сказалось на их моральном состоянии и привело к уменьшению числа явных ведомственных правонарушений.

Десять лет назад власти говорили о двух главных целях реформы: повышение доверия граждан к полиции и создание честных-неподкупных органов внутренних дел. С годами МВД становится все менее прозрачным для реального общественного контроля. Тем не менее уровень доверия к полиции и правда заметно вырос: с 16% в 2010 г. до 36% в 2020 г. (по данным «Левада-Центра»*). Можно, конечно, вспомнить реформу в Грузии, где доверие к полиции выросло с 10–20% до 60–70%, но и российский результат неплох.

Юрист Григорий Машанов

А вот вторая задача реформы – «антикоррупционная» – до сих пор не решена. Многочисленные случаи подброса наркотиков или вымогательства взяток инспекторами ГИБДД свидетельствуют, что граждане имеют реальные основания опасаться полицейских.

Что же следует предпринять для продолжения позитивных изменений?

Необходимо сделать упор на соцопросы как основной критерий оценки деятельности правоохранительных органов. При этом полицию нужно децентрализовать: передать работу по мелким правонарушениям на местный уровень, а по преступлениям небольшой и средней тяжести – на региональный. Так у федерального начальства исчезнут стимулы покрывать своих подчинённых. А Следственный комитет перестанет испытывать проблемы со сбором доказательств по должностным преступлениям из-за отсутствия своих «оперов» – он сможет пользоваться помощью оперативников сразу трёх уровней. Наконец, было бы правильно деполитизировать управление полицией, создав отдельную должность начальника федеральной полиции, избираемого на открытом конкурсе, при сохранении должности министра внутренних дел. Эти меры должны помочь повысить доверие общества к полиции и системно снизить уровень коррупции в ней.