Устранение нежелательного элемента

Вчера Госдума приняла во втором чтении законопроект о поправках в конституционные законы – в том числе одобрив упразднение до 2023 года конституционных (уставных) судов субъектов РФ. Это предложение внесли депутат Павел Крашенинников и сенатор Андрей Клишас; как это часто бывает – перед вторым чтением. Идея ликвидировать региональные КС не вызвала жёсткой реакции со стороны юридического сообщества. Во-первых, этот сценарий фактически был прописан поправками в Конституцию. Во-вторых, региональная конституционная юстиция редко играла видимую роль в российском праве. Однако некоторые КС субъектов всё же успели отличиться. Например, Ингушский КС в октябре 2018 года признал неконституционным республиканский закон об изменении границы с Чечнёй, принятый во исполнение подписанного руководителями двух республик соглашения. Глава Ингушетии обжаловал решение КС субъекта в федеральном КС – тот его отменил, после чего закон о новой границе всё же вступил в силу. Но история с подписанием договора и оспариванием его в судах сопровождалась протестами и столкновением с полицией. «Улица» обратилась к одному из судей КС Республики Ингушетия Ильясу Евлоеву – и попросила прокомментировать ликвидацию региональной конституционной юстиции.

У казанные нормы ни для кого не стали неожиданностью. Скорее удивление вызывало их отсутствие в первоначальной редакции проекта. Дело в том, что внесённые в статью 118 Конституции России изменения уже исключили региональные конституционные (уставные) суды из перечня судов РФ. Кстати, в проекте о поправках к Конституции эти нормы также появились в ходе обсуждения проекта в Думе – по предложению всё тех же инициаторов.

Ликвидация системы региональных конституционных (уставных) судов не выглядела невозможной и до принятия поправок в Основной закон.

Судья КС Республики Ингушетия Ильяс Евлоев

Изначально идея региональной конституционной юстиции не была надлежащим образом продумана и законодательно закреплена. По этой причине она не получила поддержки со стороны регионов и развития в законодательных решениях.

С начала 90-х годов конституционные суды были созданы лишь в 19 субъектах России (включая Республику Мордовия, где Конституционный суд был упразднён еще в 1994 году). Последний суд был сформирован 9 лет назад в Челябинской области. С 2014 года стартовал процесс ликвидации – за несколько лет было упразднено три суда. Эта динамика на фоне риторики некоторых должностных лиц, включая председателя Конституционного Суда России Валерия Зорькина демонстрировала отсутствие перспектив у региональной конституционной юстиции.

Если оставить в стороне ставшие риторическими вопросы о судьбе федерализма, о реализации принципа разделения властей на региональном уровне, о том, кому передавать полномочия упраздняемых судов, ликвидация конституционных судов представляется логическим завершением указанного процесса. Эти органы могут быть эффективны только в условиях их полноценной встроенности в судебную систему с определением чёткого, достаточно широкого уровня полномочий, чего за три десятилетия так и не было сделано. Более того, для конституционных судов, деятельность которых по сути носит субсидиарный характер, необходим совершенно другой уровень и авторитета судов, и независимости судей, и взаимоотношений федерального центра с регионами, и правовой культуры в целом.

Если для ординарных судов недостаточность перечисленных условий нивелируется вынужденностью обращения в такой суд, то в отношении конституционных судов это практически сводит на нет интерес потенциальных заявителей к использованию данного инструмента.

Всё это вызывало многочисленные упрёки в невостребованности и неэффективности судов, нерациональности их бюджетного финансирования. Нарастая, как снежный ком, они подводили к неизбежному выводу об отсутствии необходимости в сохранении данной системы.

Судья КС Республики Ингушетия Ильяс Евлоев

Спусковым же крючком к принятию такого решения, по всей видимости, стали некоторые решения региональных судов, вызывавшие недовольство федерального центра.

Предусматриваемое законопроектом создание вместо судов конституционных (уставных) советов тоже не стало сюрпризом, хотя президент достаточно осторожно прокомментировал эту тему 26 февраля 2020 года – на встрече с рабочей группой по подготовке предложений о внесении поправок в Конституцию. Тогда на вопрос о ликвидации конституционных судов Владимир Путин ответил, что «опасения, связанные с тем, что если в Конституции нет, то завтра они будут вообще из соответствующего закона исключены, всё-таки не имеют под собой оснований», а «там, где они востребованы, конечно, они должны функционировать». Такой ответ не давал надежд на сохранение конституционных судов: сложно представить работоспособную модель органов конституционной юстиции в статусе судов, когда они не упоминаются в закрытом перечне органов судебной власти в самом Основном законе. Тогда же стало очевидно, что субъектам РФ, скорее всего, будет предоставлена возможность сохранить конституционный контроль в ином – квазисудебном – статусе.

Судья КС Республики Ингушетия Ильяс Евлоев

Что стало полной неожиданностью, так это предлагаемый проектом статус новых органов, которые планируется создавать при законодательных органах.

Если сама трансформация судебного органа в некий несудебный совет уже отрезает у него львиную долю полномочий, то низведение его до статуса придатка другого органа окончательно лишает такой орган возможностей существенного воздействия на законодателя. Конечно, здесь многое зависит от регионального законодателя, который может наделить вновь создаваемый орган достаточным уровнем независимости и широкой компетенцией. Но, трезво оценивая ситуацию, вряд ли стоит на это рассчитывать.

Некоторое недоумение вызывает и норма, запрещающая с момента вступления в силу закона принимать к рассмотрению новые дела. Учитывая, что регионам даётся два года на процедуру упразднения (и некоторые из них могут сполна воспользоваться этим сроком), указанное означает, что в таких регионах суды, по сути, почти два года будут сидеть без дела (во всех смыслах). Более разумным представлялось бы наделить субъекты РФ правом самостоятельно определить в своих законах предельный срок принятия к рассмотрению дел, который мог бы истекать за 3–6 месяцев до начала процедуры ликвидации.

В целом, несмотря на кажущуюся поспешность «догоняющего» внесения рассматриваемых положений в законопроект, предложенная схема упразднения судов представляется достаточно продуманным со стороны реальных инициаторов шагом.

Судья КС Республики Ингушетия Ильяс Евлоев

С одной стороны, нежелательный элемент государственной системы устраняется с его заменой на подконтрольный региональному парламенту орган. С другой, государство достаточно безболезненно решает вопрос: замена судов советами будет воспринята большинством граждан как простое переименование и не вызовет нежелательных волнений в некоторых регионах, как это было, например, в Ингушетии при попытке ликвидировать конституционный суд республики.

Вместе с тем, учитывая явное нежелание государства на нынешнем этапе сохранять конституционные суды, даже предлагаемый механизм при его должной реализации может стать для субъектов России возможностью сохранить традиции конституционного контроля до лучших времён – когда появятся условия для возрождения регионального конституционного правосудия.