«Судьи не способны к равноправному диалогу»

5 марта судья Елена Хахалева обратилась с открытым письмом к Владимиру Путину. Она сообщила президенту, что новое руководство Краснодарского краевого суда предложило ей уйти в отставку из-за «шумихи вокруг её имени». Елена Хахалева попала в поле зрения СМИ летом 2017 года, когда в соцсетях появились сообщения о дорогой свадьбе её дочери, явно не соответствующей доходам судьи. Затем в прессе была поставлена под сомнение подлинность её диплома о высшем образовании. В письме она утверждает, что все обвинения были опровергнуты, однако руководству суда якобы легче прекратить ее полномочия, чем защищать от нападок. В заключение судья попросила главу государства «дать поручение объективно разобраться» в её ситуации и разработать «комплекс действенных мер, способных защитить судей от информационного давления». Между тем 11 марта Совет судей единогласно принял решение о наличии в действиях Елены Хахалевой признаков дисциплинарного проступка; подробности решения пока не раскрываются. Интересно, что в конце прошлого года Совет судей сам планировал ввести ответственность для СМИ и журналистов за давление на суд – однако после возмущения общественности от этой идеи отказались. «Улица» спросила у адвоката Сергея Колосовского, часто взаимодействующего со СМИ в рамках ведения уголовных дел, о чём говорят попытки судей защититься от прессы.

Е сли говорить откровенно, то следует признать, что двадцатилетняя судебная реформа с треском провалилась. Вспомните: когда принимали законы о статусе судей и судоустройстве, по которым судей обеспечили привилегиями, то это объясняли необходимостью гарантировать их независимость – материальную, организационную. Фактически же как раз благодаря этим действительно существенным привилегиям в стране сформировалась небольшая каста судейских работников – самовоспроизводящаяся и замкнутая на себе. Члены этой касты озабочены в первую очередь сначала получением статуса (речь о технических работниках суда, стремящихся стать судьями), а затем его сохранением. Реальной угрозой этому статусу являются административные органы (в том числе органы управления судейского сообщества) и ФСБ. А граждане такой угрозы не представляют – механизм привлечения судьи к дисциплинарной (не говоря уже об уголовной) ответственности настолько сложен, что это низводит возможность рядового гражданина оказать влияние на карьеру судьи до уровня статпогрешности.

Следовательно, общая логика работы судьи – это принятие решений, не вызывающих недовольства собственного руководства и органов ФСБ. А реакция граждан, являющихся объектом судейского воздействия, основную массу судей не интересует в принципе.

Адвокат Сергей Колосовский

В силу своей кастовой привилегированности судьи совершенно не способны к равноправному диалогу в какой бы то ни было сфере. Попадая в неординарные бытовые либо правовые ситуации и по каким-либо причинам не имея возможности защититься статусом, судьи проигрывают тем же гражданам, на которых привыкли смотреть несколько свысока.

И как раз вовлечение судьи в орбиту публичного обсуждения в СМИ является одной из наиболее типичных ситуаций, когда судьи вынуждены выходить из-под кастовой защиты. Потому что именно гласность формирует электоральные настроения, общественный климат в стране – и те самые административные органы всё-таки вынуждены реагировать на негативную информацию, ставшую достоянием широкой общественности. Опыт показывает, что публичные скандалы, связанные с ненадлежащим поведением судей, в подавляющем большинстве случаев заканчиваются их наказанием – причём чаще суровым, нежели мягким. В качестве примера можно привести как раз решение дисциплинарной комиссии Совета судей РФ в отношении судьи (пока ещё судьи) Хахалевой.

Но при этом российские СМИ с огромной осторожностью относятся к «судейской» теме и предают огласке только факты, с одной стороны, совсем вопиющие, с другой – не вызывающие никаких сомнений. Поэтому возможность воздействия на судью, систематически нарушающего закон, отнюдь не является общедоступной опцией – скорее это одна из уникальных возможностей восстановить справедливость в совсем уж запущенных случаях.

Поэтому попытки органов судейского сообщества ограничить эту возможность – это не просто желание ограничить принцип гласности. Скорее это попытки уничтожить один из немногих демократических механизмов, ещё сохранившихся в сфере правоприменения.

Хотя, откровенно говоря, эта стратегия изначально обречена на провал. Я вижу только один способ запретить журналистам негативное освещение действий конкретного судьи – законодательно ввести прямой запрет на упоминание работника суда в публикации без его согласия. Но подобная норма будет выглядеть настолько антиконституционно, что в её принятие я не верю. Полагаю, именно поэтому организованные попытки судейского сообщества системно защититься от гласности постепенно сошли на нет. И я не думаю, что адвокатуре стоит уделять подобным попыткам особое внимание – скорее их нужно воспринимать как маркер того, что возможность восстановления справедливости посредством обращения в СМИ более или менее сохраняется.

Отдельные же выступления конкретных обиженных судей, очевидно, не могут достичь никакого результата, что очень наглядно иллюстрирует ситуация с госпожой Хахалевой. Причины в том, о чём я сказал выше: судьи не способны защищать себя в условиях равноправия. Обращение госпожи Хахалевой за защитой к президенту Российской Федерации свидетельствует о её профессиональной непригодности даже не как судьи – просто как дипломированного юриста. Она – формально юрист высочайшей квалификации – говорит о клевете в свой адрес и просит главу исполнительной власти защитить себя. Тем самым она заявляет об отсутствии в Российской Федерации правового механизма опровержения сведений, не соответствующих действительности, и просит для себя особых привилегий в условиях такого беззакония.

В действительности, судя по открытому письму, судья не понимает, что такое СМИ, и даже не пытается понять. Просто прочтите внимательно, что она пишет.

Судья Елена Хахалева

Правоприменительная практика (особенно статей о клевете в отношении судей) имеет крайне сложную систему имплементации. Новые технологии и новые СМИ (особенно интернет-СМИ, телеграм-каналы и сайты, не имеющие официальных лицензий или зарегистрированные вне пределов РФ) обгоняют существующий УК и фактически работают вне правового поля России.

Ведь одна эта фраза, в которой автор смешивает в кучу Гоголя с Гегелем, а ситуацию – сами знаете с чем, говорит о том, что Елене Хахалевой стоит сдать диплом (если он у неё вообще был, я не настолько внимательно изучал данный вопрос) и переквалифицироваться в управдомы.

По большому счёту, корень зла совсем в другом.

Как судьи сами реагируют на нарушение прав граждан? В том числе на нарушение прав граждан в сфере публичной информации? Мы все прекрасно знаем, какого труда стоит добиться запуска судебного механизма защиты от клеветы (если только пострадавший не представитель власти). Уголовные дела не возбуждаются, обжалование отказов в возбуждении дела в порядке ст. 125 УПК крайне малоперспективно. И на фоне этого судейское сообщество вдруг заявляет о необходимости предоставления ему каких-то привилегий в этой сфере?

Это выглядит не просто нелепо. Это выглядит крайним проявлением кастового цинизма.

Решение проблемы на самом деле находится совершенно в другой плоскости – в приведении судебной практики в соответствие даже не с духом, а с буквой закона. Судья (пока ещё судья) Хахалева жалуется президенту, что не работает ст. 298.1 УК. («Клевета в отношении лица, участвующего в отправлении правосудия» – «АУ») Но почему её не беспокоит, что не работает ст. 128.1 того же УК? («Клевета» – «АУ»). На самом деле если бы именно судебная практика обеспечила адекватное применение ст. 128.1 УК – ровно в той же мере заработала бы и ст. 298.1. Но ведь судью Хахалеву не волнует проблема беззащитности граждан от клеветы – её волнует лишь собственный комфорт и, скажем прямо, сохранение статуса и привилегий. Более того, она даже не понимает степень цинизма своего письма в описанной выше парадигме. И вот пока судьи не стесняются демонстрировать общественности подобный менталитет – такого рода проявления и будут той питательной средой, которая культивирует крайне негативное отношение СМИ ко всем проступкам судей, ставшим достоянием гласности.