С больной экспертизы на здоровую

В начале недели Минюст предложил обновить список экспертиз, которые могут проводить исключительно государственные организации. Обосновывая эту инициативу, ведомство упомянуло о «недобросовестности негосударственных экспертов». И дало понять, что только государственные организации могут обеспечить «достоверные доказательства». По просьбе «Улицы» адвокат Максим Никонов изучил предложение Минюста – и прокомментировал его возможные последствия.

Министерство юстиции предложило установить перечень экспертиз, которые могут быть проведены исключительно государственными судебно-экспертными организациями. Ведомство уже опубликовало проект такого постановления правительства. В список вошли:

• экспертиза наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, сильнодействующих и ядовитых веществ;
  
• баллистическая;
  
• взрывотехническая;
  
• судебно-психологическая;
  
• судебно-психиатрическая;
  
• пожарно-техническая (по уголовным делам и проверкам сообщений о преступлении);
  
• строительно-техническая и землеустроительная (по делам об оспаривании кадастровой стоимости).
  

Минюст считает, что их необходимо проводить только государственным организациям – «в целях получения достоверных доказательств при рассмотрении уголовных дел». А также – чтобы «решить проблему, связанную с недобросовестностью негосударственных экспертов при производстве судебных экспертиз по делам, связанным с установлением кадастровой стоимости». Более внятного и развёрнутого обоснования в документе не приводится. Нет в нём и статистических данных о том, как часто при производстве указанных экспертиз прибегают к помощи негосударственных экспертов. Кроме того, авторы не указали, каково вообще соотношение нарушений у государственных и негосударственных экспертов.

Проект оставляет странное впечатление. С одной стороны, «наркотические», баллистические, взрывотехнические, пожарно-технические экспертизы и так производятся в экспертных подразделениях МВД, СК и ФСБ. Где-то в большем объёме (например, «баллистику» делают во всех трёх структурах), где-то в меньшем (скажем, виды и вес наркотиков определяют в подразделениях МВД). Судебно-психиатрическая экспертиза также делается в государственных учреждениях – в диапазоне от региональных психиатрических больниц до Центра психиатрии и наркологии имени Сербского. Означает ли пассаж из пояснительной записки про «получение достоверных доказательств», что сейчас эти подразделения и учреждения дают, по мнению авторов поправок, недостоверные доказательства? Думаю, вряд ли. Поэтому с точки зрения проведения «ведомственных» экспертиз вряд ли что-то принципиально изменится.

Адвокат Максим Никонов

Опасность в другом. Если эти поправки примут, то их смогут использовать в качестве дополнительного аргумента для отсечения заключений специалистов, которые представляет в суд сторона защиты.

Безусловно, процессуальный статус эксперта и специалиста отличаются – как и формально-юридическое регулирование их деятельности. И формально-юридически в проекте речь идёт именно об экспертах. Однако в уголовном правоприменении нередки ситуации, когда суды предъявляют к заключению специалиста те же требования, что и к заключению эксперта. Подчас вплоть до подписки о предупреждении специалиста об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения – абсурдного с правовой точки зрения, поскольку УК в принципе не предусматривает такой ответственности.

Возникает очевидный вопрос – не станут ли такие требования ещё жёстче в случае принятия поправок? Вдобавок к уже и так имеющемуся скептицизму судей в отношении «защитительных» заключений и показаний специалистов.

На мой взгляд, решение проблем с обеспечением «достоверности доказательств» лежит совсем в другой плоскости. Сейчас мы имеем ситуацию, когда эксперт (особенно «ведомственный»), привлечённый стороной обвинения, часто априори считается кем-то вроде жены Цезаря. Которая вне подозрений – в ангажированности, неграмотности или, как минимум, добросовестном заблуждении.

Адвокат Максим Никонов

А вот специалист, приглашённый стороной защиты, чуть ли не с порога уличается в недостаточно высокой квалификации, получении оплаты за работу и так далее.

Даже Верховный Суд в одном кассационном определении указал, что специалист не вправе анализировать и оценивать заключения экспертов. Хотя заключение специалиста по своему процессуальному смыслу, телеологически заложенном законодателем в ст. 58, ч. 3 и ч. 4 ст. 80 УПК, как раз предназначено для оппонирования заключению эксперта. И потому крайне странно выглядит требование, чтобы первое оказывалось вне предметной зоны последнего.

Добавлю, что в последнее время всё больше вопросов возникает к качеству заключений экспертов, привлекаемых по инициативе сотрудников правоохранительных органов. Особенно в сфере гуманитарных наук – лингвистики, психологии, культурологии и так далее. Может быть, имеет смысл заниматься не принудительной государственной монополизацией экспертной деятельности – а, наконец, обеспечить понятную и прозрачную процедуру введения «защитительного» заключения специалиста в процесс и обеспечить реальную состязательность заключений экспертов и специалистов в судебном разбирательстве?