«Избежать публичных, очных заседаний»

16 марта ЕСПЧ объявил ряд «чрезвычайных мер» из-за COVID-19. Суд сообщил, что переходит на дистанционный режим работы – но не перестанет рассматривать дела и назначать срочные обеспечительные меры. Также ЕСПЧ продолжает регистрировать поступающие жалобы и распределять дела. При этом Суд ограничил доступ граждан на свою территорию, перенёс все устные слушания и заморозил все процессуальные «дедлайны». 9 апреля Суд продлил действие чрезвычайных мер ещё на один месяц – до 15 мая. Вчера, 11 апреля, судья ЕСПЧ от России Дмитрий Дедов выступил на онлайн-ПМЮФ. Он рассказал, как Суд справляется с переходом на дистанционную работу, и поделился размышлениями о будущем судебных процедур после пандемии. «Улица» публикует сокращённую расшифровку его доклада с пояснениями юриста-международника Наталии Секретарёвой.

«Это было сделано буквально за один день»

…В первую очередь я хотел бы сказать, что Европейский суд по правам человека продолжает свою деятельность, несмотря на очень сложную ситуацию. Здесь мы руководствовались двумя принципами... сохранить доступ к правосудию и, конечно же, уберечь от риска для жизни и здоровья как лиц, которые приходят в Суд, так и самих работников Суда.

Я хотел бы отметить, что наш Суд был, в общем, подготовлен к этой ситуации... Прежде всего, у нас была система… удалённого доступа к электронной почте на мобильных гаджетах. Также у нас существовала система документооборота… И после возникновения этой ситуации (введения карантина. – «АУ») многие сотрудники, включая всех 47 судей Суда, получили удалённый доступ и к системе документооборота. Кроме этого, мы пользовались той привилегией, что вообще наш процесс был письменный – это привилегия таких верховных судов, высших судов. Мы ею, конечно, пользовались – за исключением заседаний Большой палаты и каких-то отдельных очень важных дел, которые требовали публичных заседаний.

Но самое главное, я хотел бы отметить высокую… (готовность) всех сотрудников аппарата суда, всех судей к тому, чтобы адаптировать наши процедуры к этой ситуации. Поэтому (введение) новых процедур не требовало какого-то заседания пленума. Мы общались по интернету… наши руководители – президент Суда, президенты секций – предлагали варианты проведения наших заседаний в письменной процедуре. И мы соглашались или делали свои предложения. В общем, это было сделано очень быстро – буквально за один день… И мы продолжаем наши заседания: на следующей неделе состоится очередное заседание, где будут рассмотрены три дела против властей Российской Федерации. Так что мы продолжаем работу.

Что касается каких-то неотложных мероприятий, то, безусловно, у нас работают и приём почты, и другие службы. Хотя мы минимизировали количество сотрудников, которые приходят в Суд. При этом… служба, которая занимается принятием обеспечительных мер, – так называемая «служба правила 39», которая принимает срочные обеспечительные меры, – (продолжает работать).

Судья ЕСПЧ Дмитрий Дедов

Наши обеспечительные меры отличаются от мер в национальных юрисдикциях, где это связано, например, с арестом, с лишением свободы. Мы делаем наоборот – мы стараемся облегчить жизнь тех, кто лишён свободы, и тех, кому грозит депортация; заключённых, которым не оказывается должная медицинская помощь.

Поэтому мы готовы в любой момент реагировать, принимать такого рода обеспечительные меры, если есть необходимость, если существует риск для жизни.

«Культура принятия рациональных решений»

…Это наше электронное правосудие только в связи с пандемией или навсегда?.. Хотелось бы, чтобы… навсегда. Но, безусловно, многие меры носят очень срочный, чрезвычайный характер. Но, вы знаете, за последние годы, начиная с нулевых годов, уж очень много у нас таких было пандемий. Таких, так сказать, серьёзных инфекций, которых человечество раньше не знало. Я думаю, что для Европейского суда по правам человека было бы полезно на будущее… проработать эти процедуры и принять их на пленарном заседании, чтобы мы могли ими пользоваться в любое время.

Надо сказать, что в практике Европейского суда очень много вопросов было решено с точки зрения деятельности судов, с точки зрения процедуры, которая могла бы избежать публичных, очных заседаний. Безусловно… это касается уголовного процесса и тех процессуальных гарантий, которые необходимо соблюдать. То, что имеется у нас в ст. 6 Конвенции... Например, допрос свидетелей, вызов свидетелей в суд – то, что характерно для очного заседания. Однако у нас есть сложившаяся практика: если… по каким-то причинам свидетелей нет в Суде, что делать в этом случае, чтобы соблюсти справедливость судебного разбирательства? Вот этот принцип «fair trial» – он в конечном счёте оценивается нашим Судом, даже если не получилось допросить свидетелей.

(По всей видимости, судья имеет в виду, что право допрашивать свидетелей по уголовным делам не абсолютно, и ЕСПЧ принимает решение о том, нарушил ли отказ допросить свидетелей в судебном заседании право на справедливое судебное разбирательство, с учётом всех обстоятельств конкретного дела. – «АУ»)

Кроме того, это услуги переводчика (в Конвенции закреплено право пользоваться бесплатной помощью переводчика, если подсудимый не понимает или не говорит на языке, используемом в суде. – «АУ»)… Такими услугами или услугами адвоката можно – и даже лучше всего – воспользоваться… в письменной процедуре. Поскольку в очном заседании всегда возникают проблемы конфиденциальности общения с адвокатом, особенно если человек находится в каком-то заграждении стеклянном или, не дай бог, в железной клетке.

Следующее – это заочное обвинение и процесс, если, например, лицо где-то прячется… или не появилось. В общем, заочный (уголовный) процесс тоже, оказывается, возможен, если существует возможность последующей апелляции этого решения.

Вот есть совершенно специфическая российская практика: невозможность участия заключённых в гражданских процессах, где они являются стороной. У нас раньше судьи отказывали им в участии, только потому что они… находятся в местах лишения свободы. Сейчас этой проблемы практически нет, она решена. Но и наша позиция была довольно скромной – мы (ЕСПЧ. – «АУ») говорили: ну вы же сами для своих гражданских дел предусмотрели очный порядок, а, собственно говоря, его можно было бы отменить и заменить… письменным процессом…

Судья ЕСПЧ Дмитрий Дедов

Вообще, многие изменения касаются, во-первых, культуры принятия рациональных решений. Вы знаете, что человек боится принимать решения, если он не понимает, к чему это приведёт. Это относится ко многим, особенно к людям, наделённым властью. С другой стороны, у нас существуют некие, нам дорогие, сердцу, иррациональные традиции.

«Надо руководствоваться принципом солидарности»

…Я знаю, что готовится законодательный пакет на уровне разных государств, на уровне Европейского союза – посмотрим, я думаю, что будет интересно им воспользоваться. И наши законодатели тоже что-то приняли, но эти меры не очень отвечают на все вопросы наших предпринимателей. Я думаю, что в этом случае очень важная роль принадлежит высшим судам и, в частности, Верховному суду РФ. Вот его рекомендации, я думаю, помогут как-то снизить количество дел, количество споров, которые будут попадать в суды в связи с коронавирусом, в связи с этой ситуацией. И банкротства, и неисполнение обязательств, и уменьшение… каких-то платежей… Я думаю, что здесь во многом надо руководствоваться принципом солидарности. 

Принцип солидарности в гражданских отношениях существует. Я думаю, что он был бы очень уместен. Так, например, банки могли бы подождать с выплатой кредитов. Потому что банки… если что-то происходит – какой-то дефолт – они тут же требуют им выплатить всю сумму. А это, конечно, драконовские меры – так никто не выдержит. Или, например, арендодатели, которые, несмотря на то что их арендаторы не имеют дохода, все равно требуют выплаты полной суммы арендной платы. Я думаю, что это тоже несправедливо и противоречит принципу солидарности. Но как там дальше пойдёт, мы посмотрим.