Бумажная жалоба против электронного голосования

В конце июля секретариат Конституционного Суда начал изучать первую жалобу на нормы о дистанционном электронном голосовании (ДЭГ). Поводом для неё стали выборы в Госдуму 2021 года, когда по итогам подсчёта электронных бюллетеней победу на большинстве московских участков одержали кандидаты от партии власти. Автор жалобы, юрист Института права и публичной политики (внесён в реестр «иноагентов») Иван Брикульский уверен, что решение КС предопределит исходы всех последующих судебных битв по вопросам дистанционного электронного голосования. В своей колонке для «Улицы» он подробно рассказывает про своё обращение – и высказывает предположение, какого решения можно ожидать от Конституционного Суда.

Маховик набирает обороты

В 2021 году преподаватель МГУ Михаил Лобанов при поддержке КПРФ участвовал в думских выборах по одному из московских округов. По итогам традиционного «бумажного» голосования он одержал победу, опередив кандидата от «Единой России» более чем на 10 тысяч голосов. Однако судьбу депутатского кресла решило дистанционное электронное голосование: после пересчёта виртуальных бюллетеней Лобанов, как и многие другие оппозиционные кандидаты, выборы проиграл. Пройдя все инстанции, Лобанов обратился в Конституционный Суд с вопросом про конституционность ряда положений о ДЭГ. Упор в жалобе сделан на правовую неопределённость норм об электронном голосовании, их крупные правовые пробелы, а также несоответствие фундаментальным принципам свободных выборов. Дальше я расскажу об этом подробнее – но сначала хочу объяснить, почему жалоба так важна.

Давайте вспомним историю электронного голосования. Его разработка и тестирование начались задолго до резонансных выборов прошлого года. Достаточно вспомнить так называемый «новомосковский эксперимент» 2008 года, когда в Тульской области проводился опрос избирателей на тему их отношения к различным способам волеизъявления – среди которых фигурировало и интернет-голосование. Это был первый звоночек о новом избирательном механизме.

Самая первая проба ДЭГ в деле прошла на выборах по трём столичным округам в Мосгордуму 2019 года. Затем эксперимент повторился в нескольких регионах страны во время голосования по поправкам к Конституции. И только год спустя электронное голосование на фоне проигрыша «бумажных» победителей стало самой обсуждаемой темой думских выборов.

Недавно власти объявили, что инструменты ДЭГ будут применять в сентябре в единый день голосования ещё в семи российских регионах. Получается, что всего за три года к системе ДЭГ подключили каждый восьмой регион страны. Совершенно очевидно, что электоральная цифровизация рано или поздно охватит всю Россию – остановить этот процесс попросту невозможно. Вполне вероятно, что массовое применение ДЭГ будет ожидать нас уже к следующим президентским выборам.

Единственное, что можно (и нужно!) сделать уже сейчас – это скорректировать ряд норм таким образом, чтобы нивелировать риски потенциальных нарушений и тем самым снизить градус общественного осуждения ДЭГ. Именно эту цель и преследует жалоба, поданная в КС. Если не исправить законодательство об электронном голосовании прямо сейчас, то, вполне вероятно, существенные недостатки проведённого эксперимента распространятся на выборы по всей стране. И последствия «детских болезней» ДЭГ могут быть необратимыми.

Инфографика: Институт права и публичной политики (внесён в реестр «иноагентов»)

Жалоба Михаила Лобанова – это первое обращение в КС, которое касается норм об электронном голосовании. Мы не ставили перед собой цель оспорить ДЭГ как сущность – вместо этого методично и подробно раскрыли основные недостатки норм, которые приводят к проблемам в сам момент проведения выборов. Все предыдущие попытки обжаловать ДЭГ в КС, как правило, упирались в формальные преграды: заявители не соблюдали требования закона о допустимости жалобы. Наше обращение соответствовало всем условиям, поэтому КС не мог не принять его. Теперь Суду придётся с нуля изучать вопрос электронного голосования через призму конституционализма (как изучали его мы при написании жалобы).

Мы указали Суду, что нынешнее законодательство о ДЭГ не обеспечивает тайну голосования – проблема идентификации личности и голоса избирателя через «Госуслуги» остаётся нерешённой. Равно в той же степени оно не гарантирует открытость и гласность волеизъявления граждан – поскольку наблюдение за электронным голосованием происходит в форме, не вызывающей доверия у участников избирательного процесса. Принцип равенства кандидатов и принцип организации выборов исключительно избирательными комиссиями (в Москве по сути это полномочие было передано органам исполнительной власти) тоже вызывают серьёзные вопросы. В совокупности все эти проблемы лишают электронные выборы тех же гарантий, которые сопутствуют всем привычному бумажному голосованию. Это и есть наша главная претензия.

Очевидно, что такие нарушения принципов свободных выборов – это последствие законодательной неопределённости и порочности ряда норм. В результате избиркомы и органы исполнительной власти вводят такое регулирование, которое значительно снижает объём прав и уровень гарантий участников избирательного процесса. Что превращает выборы в некоторых округах в своего рода ящик Пандоры. Поэтому сейчас нам крайне важно не позволить этим нарушениям перейти в хроническую форму.

Шанс есть

Прогнозировать ход дела на данном этапе крайне затруднительно. Важно понимать, что многое зависит в первую очередь от желания самого КС критически отнестись к столь щепетильному вопросу – особенно накануне предстоящего единого дня голосования. Как вариант, Суд может, сославшись на формальности, не вникать в сущность ДЭГ – и указать, что сами по себе «пустые» нормы обжалуемых законов не нарушают конституционных прав, а изучение фактических обстоятельств не входит в его компетенцию. Но точно так же КС может очень подробно разобрать все аргументы нашей жалобы.

Повторюсь, с темой электронного голосования Суд столкнётся впервые – и выступит здесь неким первопроходцем. Ведь даже суды других стран с поставленными вопросами в таком масштабе не работали. Если КС выберет второй вариант, то судьям придётся вникать не только в фундаментальные доктринальные вещи, но и в технические аспекты ДЭГ. На мой взгляд, такой позитивный исход вполне реален.

В противном случае мы получим реальную угрозу того, что порочная практика предыдущих электронных голосований и непрозрачных процедур будет зацементирована – или даже даст метастазы. Это фактически будет означать, что никакие дополнительные гарантии избирательных прав или стандарты выборов при ДЭГ не нужны, а госорганы могут вводить по своему усмотрению любые инструменты, позволяющие корректировать итоги. Впрочем, даже если Суд уклонится от решения проблемы по существу, это не закроет двери для оспаривания ДЭГ в КС другими заявителями и по другим основаниям.

Наверняка ясно одно – каким бы ни было решение Конституционного Суда, оно определит исходы всех последующих обращений по вопросам дистанционного электронного голосования – как в судах общей юрисдикции, так и в самом КС. А значит, утвердит роль электронного голосования в российской избирательной системе на долгие годы и даже десятилетия. Оно будет носить исторический характер, а наша битва, говоря словами персонажа из мультфильма «Кунг-фу панда», «будет легендарной».